В этот день мне особенно везло!

Обе дороги, по которым следовали колонны "Черных Ворон", на определенном ее участке сливались в одну дорогу, чтобы через пятьсот метров разойтись по своим сторонам. Предгорье, это вам не равнина, где можно обойтись без перекрестков или никогда их не встретить. Анс выжимал из двигателей все, что только мог, и мы вовремя успели на эти пятьсот метров. Импульсная пушка подожгла первые вражеские грузовики, из которых на ходу выпрыгивали пехотинцы и из ручного оружия стреляли по нам. Бомб у нас не оказалось и до слез стало обидно, что мы, видимо, не сможем выполнить свой приказ, задержать НОАК в этом месте.

Как вдруг в наушниках шлемофона послышался молодой бодрый голос, который интересовался тем, что это за старикашка, это наш-то истребитель, старикашка, собирается здесь делать. Я не успел вмешаться в разговор и немного поостеречь сорванца, летающего на имперском штурмовике, как вмешалась эта дикая кошка Анастасия.

— Неизвестный отзовитесь и назовитесь! — Неестественно спокойным голосом потребовала она. — Вас вызывает личный секретарь-радист Регента Империи, капитан безопасности Анастасия де Готье.

Эфир на секунду притих! Затем в нем появился возмужалый голос, который резко бросил:

— Всем сорванцам держать язык на замке и в эфир без разрешения не выходить. Мадам, -

— Мадемуазель — коротко бросила в эфир Анастасия.

— Мадемуазель капитан, — повинно повторил возмужалый мужской голос, — примите мои личные извинения за выходки моих пилотов в эфире и позвольте обратиться к его Величеству Регенту. Твое Высочество, тридцатый и пятый штурмовые полки выходят на штурмовку дивизий противника. Цель хорошо видна и обозначена. Разрешите приступить к работе. Полковник Версаль!

— Работу разрешаю. — Просто сказал я.

И день превратился в ночь, тысячи разрывов бомб и снарядов скрыли от солнца, творившиеся на земле страшные вещи, когда один за другим погибали тысячи солдат и офицеров. В течение двадцати минут пятнадцать тысяч солдат и офицеров отдали господу богу свои души. Армия НОАКа потерпела такое поражение, которое никогда не испытывала за историю своего существования.

Когда взрывы прекратились, то оказалось, что наши полки потеряли несколько штурмовиков. Анастасия не выдержала и самовольно вышла в эфир со словами:

— Весельчак, отзовись! Жив ли ты? Если жив, приходи в воскресение к семи часам во дворец, там мы отпразднуем первую победу над кальцианцими!

Штаб армейской группы по наведению порядка в Демократической Республики Кальции за два нашего дня нашего отсутствия полностью изменился. Из тихого, застойного места, где время можно было проводить, ничего не делая, собирая букет полевых цветов на берегу тихой реки для венка любимой, он превратился в воронку страстей. Каждую секунду в его ворота въезжали или выезжали бронеавтомобили с военными курьерами, разведывательными группами или группами спецназа, взлетали или садились беспилотные разведчики, штурмовики или бомбардировщики.

Одна такая военная и, к тому же летающая, повозка мне очень понравилась, она очень напоминала самовар с длинной торчащей сзаду этой конструкции трубой. С сильным грохотом повозка промчалась прямо над нашими головами и совершила стремительную посадку у ворот штаба Романова, К ней подскочили два парня, поковырялись в корпусе и, достав оттуда какой-то длинный пакет, направились к одной избе штаба, а эта хреновина завизжала неистовым голосом и снова исчезла в солнечном небе

Еще на подлете к штабу, по разговорнику меня вывал генерал Романов и недовольным голосом доложил, что его войска выходят на оперативный простор и ему просто некогда заниматься имперским руководством. В этой связи весь штаб и его службы он предоставил в мое распоряжение, а сам вылетел на передовые позиции, непосредственно к продвигающимся вперед войскам Империи.

Несмотря на то, что генерала Романова в штабе уже не было, штаб продолжал функционировать и исполнять его решения, нас встретил начальник оперативной части штаба пожилой генерал полковник Авдотий.

Этот генерал который совершенно разумно предложил совместить приятное с полезным, сегодняшний вечер отдохнуть на полную силу, ночью провести заседание штаба по анализу сложившейся обстановки и принятия соответствующего решения, а уж утром, можно было бы и возвращаться в столицу. Мне понравилось не предложение Авдотия, а сам Авдотий, знаете, такой деревенский здоровяк, что в вширь, что в вкось. Я распустил свою команду, особо распорядившись, что вылетаем в столицу рано утром, а во всем остальном положился на Авдотия.

Сначала он организовал баньку. Первый заход был для сугрева, или как объяснял сам Авдотий для прогрева костей, сухожилий и плоти. Немного полежали на полатях, пару раз прошлись венечком друг по другу, но Авдотий остался полностью недовольный моей специальной подготовкой в этом деле и вызвал из дальнего дозора специальную команду. Когда прибыла специальная команда, то нам пришлось перейти в другую баньку, которая по внешнему виду была раза в четыре похуже первой бани. Но густота пара в этой бани затмевала даже освещение, здесь нечем было не только дышать, но что-либо увидеть в смоге. Ловкие руки подхватили меня в предбаннике, провели вглубь помещения и, добавив сушеную траву в качестве украшений по стенам, принялась за дело. Если бы я не знал точно, что рядом со мной под ударами веников на соседних полатях мечется Авдотий, то я уже бегом спасал бы свою душу. Меня с оттяжкой били веником, поили различными травяными отварами и все это продолжалось практически до самого утра.

Когда в следующий раз открыл глаза, то мы с Авдотием находились в спальной комнате, две красивые девушки прямо из рук подкармливали нас речной рыбкой, белой курицей, белым хлебом с молоком.

Все было просто изумительно!

Чувствовал я себя возрожденным человеком и был готов совершить великие подвиги, поэтому совершенно не обратил внимания на то, что меня вновь подняли с кресла и, не переодевая, повели по коридору. В тот момент на мне был замечательный махеровый белый халат и домашние тапочки.

Эта расслабленность, тишина штабных коридоров и подвела меня.

Когда впереди идущий офицер резко отступил в сторону от двери и взял под козырек, то я машинально распахнул дверь и вступил в большой зал, заставленный креслами с терминалами различного цвета и конфигураций, у которых сидело до ста мужчин и женщин в офицерской форме. Увидев открывшеюся перед глазами картину, я хотел было дать задний ход и незаметно исчезнуть из зала для проведения оперативных совещаний, но было уже поздно. Навстречу мне ревела и летела команда дежурного офицера:

— Господа офицеры! Всем стоять смирно для приветствия Верховного Главнокомандующего, Его Величество Регента Империи!

В белом махровом халате и в домашних тапках я шел сквозь ряды вытянувшихся в струнку и не дышащих молодых и старых офицеров мужского и женского пола. В президиуме меня встречал Авдотий, который, разумеется, был не в халате и тапочках. Жестом руки указал на мое место. На секунду вытянулся и принял стойку смирно. Снова последовал голос дежурного офицера:

— Господа офицеры, могут стоять вольно и сесть за свои рабочие места. Его Величество Регент Империи открывает ночное совещание штаба армейской группы войск Империи по наведению порядка в Демократической Республике Кальции.

Я решил прекратить выступать в роли мальчика на побегушках в чужих руках и решил не садиться в предоставляемое мне место очередного гостя штаба, не торопясь перешел к командному креслу с выключенным командным терминалом, включил терминал и расположился за ним. Как только я устроился за терминалом, все офицеры штаба, следуя общепринятой армейской традиции, когда младший офицер получал право садиться вслед за старшим по званию, занимали свои рабочие места.

Я выждал минуту и начал свою вступительную речь следующими словами:

— Господа офицера, спасибо, что не отказали в любезности и пригласили меня принять участие в заседании штаба, что позволит мне получить впечатление о толковом использовании войск. Таким образом, господа я готов выслушать всю вашу информацию о состоянии войск, их боевой готовности, и о состоянии войск противника. Спешить нам некуда, впереди целая рабочая ночь. Итак, начнем, кто будет первым говорить?