Поэтому в список своих сопровождающих сразу же после Анса я внес его имя, а затем снова застыл с пером в руке. Мне нужно было написать всего только пять имен, но, как оказалось, это было очень трудно сделать.
Анастасия слишком хорошо знала о моих планах и была отлично осведомлена о моих проблемах с телохранителями, поэтому третьем номером, на место телохранителя, вписала свое имя в качестве секретаря-радистки. Если бы не ее сексуальные излишества, а без этого излишества наш мир давно оскудел детьми, эта девушка была великолепным связным работником. Она могла найти и связать меня с любым человеком в этом мире. Иногда я даже подумывал, а не присвоить ли ей очередной воинский чин, но рука не поднималась, чтобы подписать соответствующий приказ. Да полет обещал быть весьма коротким, час туда, час на переговоры в штаб-квартире Романова и час на возвращение обратно. Поэтому не стал возражать против того, чтобы и Анастасия с нами слетала бы на фронт. В самую последнюю минуту решил взять с собой и капитана Митчелла с двумя бойцами, чтобы во время полета было бы хоть с кем словом обмолвиться.
Мой космический истребитель здорово постарел, но по своим техническим характеристикам он на голову превосходил современные истребители Империи и соседних стран, да и его вооружение оставалось на прежнем уровне, ни одна машина в этом мире не имела такой импульсной пушки и энергокатапульту. Во многом благодаря стараниям Анса, эта боевая машина сохранялась в такой чистоте и в отличном техническом состоянии.
Пассажиры истребителя, за исключением пасынка Ари, уже не раз летали на нем на боевые задания и просто в командировки, поэтому все довольно спокойно отнеслись к процедурам подготовке взлета и полета. Совершенно случайно я перехватил выражение глубочайшего интереса на лице Ари, которому посоветовал забраться в заднюю кабину стрелка и там потренироваться в стрельбе из бортовой импульсной пушки.
Демократическая Республика Кальция авиации, ни боевой, ни гражданской, никогда не имела, поэтому наш полет в штаб-квартиру войск генерала Романова прошел без единого выстрела, уже через час, едва пофыркивая своими двигателями, истребитель животом, а не на полозья для приземления, коснулся ВПП штабного аэродромчика.
В штабной комнате для переговоров, куда нас пригласили адъютанты Романова, нам подали коньяк, виски, немного закуски и много фруктов. Но разговора с генералом так и не получилось, я прямо-таки кожей ощущал, что мой собеседник генерал поглощен какой-то одной навязчивой мыслью, он ни о чем не мог думать, одна только эта мысль вертелась у него в голове. Чтобы он не говорил и чтобы генерал не делал, эта мысль ни на секунду его не покидала, генерал снова и снова просчитывал "за" и "против", продумывая возможные варианты воплощения мысли в жизнь. Мне удалось-таки выяснить, что же это была за мысль, которая едва не свела с ума нашего генерала Романова.
Генерал Николай Романов пытался вывести алгоритм ведения противником оборонительных мероприятий, каждый раз он приходил к ошеломляющему результату выводу о том, что его армейской группировке противостоят всего-навсего две пехотных дивизии "Черных Воронов" старшего полковника народно-освободительной армии Демократической Республики Кальции Вальдеса. Этими двумя дивизиями Вальдес вот уже в течение недели не позволял войскам Романова пересечь границу. Каждый раз полковник готовил и наносил отлично подготовленный контрудар по нашим войскам, заставляя их вновь и вновь откатываться на прежние позиции и места расположения.
Эти неудачи вносили постоянное раздражение и досаду в сердца имперских офицеров и рядовых бойцов, заставляя их задуматься о бесперспективности вооруженного конфликта в целом, а также неверие своего командования решить эту простую, по их мнению, проблему. А по мнению генерала Романова, наш противник имел постоянный источник информации, который своевременно и регулярно информировал старшего полковника Вальдеса обо всех наших намерениях и соответствующих приготовлениях. Своевременно получаемая секретная информация Вальдесом, позволяла старшему полковнику заранее подготовиться к отражению вражеского наступления.
Романов был также прав, предполагая, что этот источник информации находится не в рядах его армейской группировки, а находился в самой Империи. И третье, мое появление в своих войсках генерал Романов воспринял, как желание Регента Империи, как можно быстрее решить эту проблему утечки ценной информации, дать вражеским войскам суровую взбучку, после чего нашими войсками нанести очередной удар на прорыв фронта противника и выхода на оперативный простор.
В чем-то генерал был прав, в чем-то нет, я знал об утечке такой информации, но не знал, кто конкретно в Империи занялся столь опасным бизнесом. И зачем это вообще ему могло понадобиться, в военное время это было все равно что рисковать собственной головой.
Генерал Романов все же нашел свободную минутку, оторвался от своей злосчастной мысли и, взяв указку в руки, принялся рассказывать о своем новом плане наступления на противника. На этот раз имперские части должны были атаковать народно-освободительную армию в самый разгар дня, обрушив на него такую серьезную артиллерийскую подготовку, чтобы с лица земли стереть живую силу противника и все его оборонительные укрепления.
Во время рассказа генерала, я продумывал возможность воспрепятствование своевременного прохода предательской информации из имперской столицы в штаб старшего полковника Вальдеса. Если принимать во внимание временные интервалы прохождения информации по маршруту — штаб Романова — Генеральный штаб Империи — штаб армейского группировки Романова, то наш противник эту информацию получил максимум за сутки и минимум за пятнадцать часов до начала самой операции. Таким образом, если говорить о реальном времени, то старший полковник Вальдес имел всего около десяти-пятнадцати часов на разработку и организацию ответного удара.
Чтобы нарушить функционирование этой цепочки, можно было бы пойти двумя путями. Первый путь предполагал, чтобы я незаметно для вражеской разведки расположить свой истребитель вблизи ставки Вальдеса и, используя его электронно-спутниковую систему обнаружения, которой не обладал другой такой же истребитель-разведчик, перехватил бы это предательское послание. В том случае, если такого перехвата не получится, то следовало бы попытаться исказить содержание этой информации до такой степени, чтобы можно было бы ввести в заблуждение командование противника. Генерал Романов принял мое предложение в помощи, но особо не полагался на положительные результаты, его штаб разработал вторую операцию по прорыву обороны противника, но данные по этой операции уже не пересылались в генеральный штаб Империи.
Штаб Романова наш истребитель покинул ранним утром, когда предрассветная темнота еще скрывала приближение ясного утра. Чуть приподняв, истребитель над землей, Анс вел его по одним только приборам, в трех метрах над землей и на большой горизонтальной скорости. Мы быстро нырнули в большой и густой лесной массив, где моментально затерялись среди больших и малых деревьев.
В самом центре этого лесного массива мы вышли к большой реке и стали неторопливо погружаться в темные речные воды. Еще ни разу до этого дня Ансу не приходилось пилотировать подводную лодку, но он великолепно справился с этой задачей. Держа верхний край блистера над водной поверхностью, Анс первоначально зрительно управлял движением истребителя в водной среде. Через некоторое время он буркнул какую-то решительную фразу и над нами исчез дневной свет, в кабине пилота стало темно. Я заблаговременно забрался в один из пилотских мешков-костюмов для перелетов в космическом пространстве и подключился к приборам управления истребителя.
Я не вмешивался в дела по управлению движением истребителя в водной среде, этим занимался непосредственно Анс, а сосредоточился по ориентации на местности при помощи спутниковой аппаратуры. Я не знаю, кто и когда запустил спутники связи, сегодня вращающиеся на орбитах Лебедя, но их аппаратура работала великолепно и безошибочно.