Эдди продолжала молчать и смотреть на него. Дэвид покачал головой, потом тяжело вздохнул и промолвил:

— Вот такая история. Знаешь, чертовски сложно придумать, как признаться кому-то в любви. А я тебя люблю, Эдди, и хотел придумать что-нибудь необычное, чтобы ты поняла, насколько сильно я тебя люблю.

Все сидевшие за столом замерли в ожидании.

Эдди увидела в глазах Дэвида знакомый блеск. Так сверкали его глаза, когда он начинал ее целовать, так сияли они перед тем, как они занимались любовью.

— Можно еще раз взглянуть? — пробормотала она еле слышно.

Дэвид протянул руку, аккуратно закатав рукав.

— Не болит? — спросила Эдди.

— Ну, чуть-чуть поболит, день или два.

Она осторожно дотронулась до рисунка, и, встретив напряженный взгляд Дэвида, громко произнесла:

— Ты совершенно сумасшедший, но я тебя тоже люблю!

На его лице появилась блаженная улыбка. Притянув Эдди к себе, он усадил ее к себе на колени и крепко поцеловал.

Марта смахнула слезу со щеки и сжала пальцы Билла.

— Какая любовь! — прошептала она. — Какая большая любовь!

Любовь действительно была большая. Это Эдди и Дэвид доказали в течение многих последующих ночей, оставляя по утрам скомканное постельное белье во всех отелях от Портленда до Аризоны и от Нового Орлеана до Майами.

Когда Дэвид захотел познакомить Эдди со своей матерью, жившей в Форт-Лодердейл, Эдди сочла это хорошим знаком.

Джудит Ландри Роджерс оказалась высокой элегантной женщиной с приятными дружелюбными манерами. Эдди ничуть не удивилась, узнав, что Джудит любит сына и страшно гордится им. Дом был заполнен фотоальбомами, в которых жизнь Дэвида фиксировалась начиная с раннего детства. По тому, как Дэвид разговаривал с матерью, поддразнивал, нежно обнял на прощание, Эдди стало ясно, что он тоже очень любит ее.

Атланта, Вашингтон, Нью-Йорк, Бостон. Города и стадионы, толпы восхищенных зрителей. Огромная радость от музыки. И два часа каждый вечер… драгоценных занятий любовью, которые следовали за выступлениями. Через некоторое время Эдди уже точно не знала, что сейчас — июль или август и где они — в Мемфисе или Сент-Луисе. Единственное, что ее заботило, это музыка, прекрасная музыка, и человек, которого она любила. Никогда в жизни Эдди не была так счастлива. Никогда не жила с такой отдачей, не ощущала с такой силой, что живет по-настоящему.

Наступила вторая неделя августа и с ней недельная передышка перед заключительной частью гастрольной поездки. Рори, Марта и музыканты отправлялись домой, в Индиану. Дэвиду и Эдди предстоял полет в Лос-Анджелес. Сначала они планировали провести короткий отдых у Эдди дома, но в последний момент позвонил друг Дэвида из «Цитадели», Скотт Раш, в результате их планы переменились, и теперь их путь лежал в Лорел-Каньон, туда, где жил Дэвид.

— И что ты думаешь насчет всего этого? Они попытаются оспорить контракт? — обеспокоенно спросила Эдди, пока их самолет кружил над аэропортом Лос-Анджелеса.

Дэвид пожал плечами:

— Не знаю, милая, я же говорил тебе, что Скотт мне ничего не объяснил. Мы узнаем обо всем только завтра утром, когда он придет ко мне.

Дэвид повернулся и посмотрел в окно, умолчав, что ему очень не понравилась почти торжественная серьезность в голосе друга, которую он услышал во время разговора. Это было совсем не похоже на Скотта, а Дэвид знал его уже двадцать лет. В общем, новости явно были неприятными.

Эдди склонила голову ему на плечо. Дэвид постарался улыбнуться и, притянув к губам ее пальчики, начал целовать, чтобы развеять ее тревогу.

Напевая старую балладу, Эдди сделала глоток холодной вишневой газировки. На темном небе ярко сияли звезды. Теплая вода в бассейне, мягко журча, омывала затекшую после долгой дороги спину. Чуть раньше Эдди по настоянию Дэвида позвала экономку-домоправительницу Айрин, чтобы та помогла распаковать вещи. Однако принимать ванну она предпочла сама.

— Я обычный человек, а не особа королевской крови, — сказала Эдди лучезарно улыбающейся экономке.

Позже они с Дэвидом с удовольствием съели вкусный домашний ужин, приготовленный Айрин. Сейчас Эдди купалась в теплом бассейне, любуясь сверкающими вдали огнями города. Она чувствовала себя куртизанкой в ожидании любовника.

Открыв стеклянные двери веранды, Дэвид спустился во внутренний дворик. На нем были только темные джинсы. Эдди едва не застонала при виде крепкой, отлично сложенной спортивной фигуры. Однако от ее внимательного взгляда не укрылось, что Дэвид выглядит озабоченным.

Он присел на корточки, опустил руку в бассейн и игриво брызнул на Эдди водой.

— Я сказал Айрин, что отпускаю ее на сегодня. Она проведет ночь со своим новым другом.

— И это означает, что…

— …что впервые с момента нашего знакомства мы с тобой остались наедине, — закончил он.

— Что-то ты не похож на человека, который собирается посвятить целую ночь раскованной и дикой страсти.

Дэвид соблазнительно засмеялся:

— Если это то, о чем ты мечтаешь, я сейчас же приду в форму.

— Думаю, небольшой массаж спины тебе необходим. А ну-ка, снимай джинсы и залезай в воду.

Смеясь, Дэвид с готовностью подчинился. Эдди встретила его с распростертыми объятиями. Несколько минут они стояли в бассейне, прижавшись друг к другу, потом Эдди начала нежно гладить плечи, шею и мощную спину Дэвида, разминая твердые мышцы. Грудь Эдди ритмично покачивалась в такт ее движениям. Дэвид застонал от удовольствия, Эдди немного расслабилась. Если Дэвид нуждается именно в этом, то она готова хоть всю ночь массировать ему спину.

Но почему он выглядел таким озабоченным, когда появился? Он что-то скрывает от нее, Эдди была уверена. То, что имеет отношение к телефонному звонку Скотта Раша.

— Правда облегчит твою душу, — прошептала она Дэвиду на ушко. — Что случилось? Это связано с «Цитаделью»?

Эдди ощутила, как у него напряглась спина. Дэвид поднял голову и повернулся к ней с мрачным выражением на лице.

— Да, игрок в покер из меня никудышный. — С резким выдохом он прислонился к спинке бассейна. — Дело в том, что после ужина я еще раз звонил Скотту, но ничего от него не добился. Он сказал, что объяснит мне все только завтра. 

Эдди тяжело вздохнула в ответ.

Дэвид обнял ее, мягко погладил по голове и добавил:

— И еще одна новость. Он хочет говорить со мной наедине.

— Что это значит? — Эдди отодвинулась и заглянула ему в глаза. — Если речь идет обо мне, то я должна при этом присутствовать! Разве я не имею права слышать то, что касается меня? — взволнованно спросила она.

— Конечно, имеешь, но он настаивал на разговоре с глазу на глаз. Мне пришлось согласиться. Скотт — мой старый друг. Эдди, я отстою и тебя и себя. Разве ты не знаешь, что ты можешь мне верить во всем, что касается тебя? Во всем, что касается нас. Я скорее дам отрезать себе руку, чем причиню тебе вред. Ты должна мне верить.

Эдди в сомнении прикусила губу.

— Я верю тебе. Но я не люблю, когда шепчутся у меня за спиной. И если это плохие новости, то я хотела бы выслушать их сама. А если плохие новости касаются тебя, я помогу тебе справиться с неприятностями.

Дэвид притянул ее и крепко сжал в объятиях.

— Ты со мной, детка. Мы с тобой вместе — мощная сила. И я чертовски тебя люблю!

Он говорил искренне, и это заставило Эдди замолчать. Она обняла его, чувствуя, как ее сердце тает от прикосновений к любимому.

— Дэвид… Я так люблю тебя!

Их губы слились в жадном, долгом поцелуе. Эдди обхватила ногам его за талию, вода в бассейне мерно журчала. Когда Дэвид начал целовать ее грудь, Эдди издала страстный призывный стон. Жаркими ласками Дэвид возбудил ее до предела. И только тогда он прижался к ней горячей, восставшей твердой плотью.

— С раскованностью у нас все в порядке, теперь дело за дикой страстью.

Эдди усмехнулась:

— Я более чем готова! Но тебе не кажется, что мы кое о чем забыли?