– Мне кажется, они смазаны, – чуть ухмыльнулся он и протянул мне кусок мяса, и я впился в него зубами. – Ты – Тэрл Кэбот из Ко-Ро-Ба.

– Да, – кивнул я, – а ты – Гарольд-тачак.

Он посмотрел на меня и улыбнулся:

– Да, я – Гарольд-тачак.

– Я вот в Тарию собираюсь.

– Это интересно… – протянул он. – Я тоже собираюсь… в Тарию.

– По какому-нибудь важному делу?

– Нет.

– Может, это ты так думаешь, что оно не важное?

– Женщину украсть.

– Ах, это…

– А тебе чего в Тарии нужно? – спросил Гарольд.

– Ничего особенного… так, пустяки, – отмахнулся я.

– Женщина?

– Нет, золотая сфера.

– Я слышал об этом, – чуть кивнул Гарольд, – её украли из фургона Катайтачака.

– Возможно, – согласился я. – Однако я думаю поискать её в Тарии. Как знать, быть может, я её добуду.

– Так ты думаешь, золотая сфера там?

– Я предполагаю, – ответил я, – найтись она может где-нибудь у Сафрара в доме. Торговца знаешь?

– Интересно… Я как раз собирался попытать счастья в Садах Наслаждения одного тарианского торговца по имени Сафрар.

– И правда, интересно, – сказал я. – Может, это тот же самый торговец?

– Все может быть, – степенно согласился Гарольд. – Маленький, жирный такой, два зуба желтые.

– Да, – обрадовался я.

– Это – ядовитые зубы, – заметил он, – тарианская придурь, но действует безотказно… если заполнить ядом змеи оста.

– Я постараюсь, чтобы он меня не укусил, – ответил я.

– Вообще-то это идея, – внезапно заявил Гарольд.

Мы помолчали ещё какое-то время. Он продолжал есть. Я смотрел, как он обрезает и жует мясо. Рядом пылал огонь. Это был не его огонь. И фургон был не его, и каийла не вертела на привязи мохнатой шеей.

Насколько я понимал, у Гарольда вообще вряд ли было что-то свое, кроме шерстяного плаща, ужина да оружия.

– Убьют тебя в Тарии. – Он прикончил свое мясо и вытер рот по-тачакски – тыльной стороной руки.

– Может, и так. – Я был с ним согласен.

– Ты даже не знаешь, как пробраться в город, – добавил он.

– И это правда.

– А я пойду в Тарию, когда захочу, – заявил он, я знаю путь.

– Быть может… я бы составил тебе компанию.

– Может, и так, – согласился он, тщательно вытирая кайву рукавом.

– Так когда мы выходим? – спросил я.

– Сегодня ночью.

Я присвистнул.

– Почему ты не пошел туда раньше?

– Камчак, – улыбнулся Гарольд. – Он попросил, чтобы я дождался тебя.

Глава 16. Я ОТЫСКИВАЮ ЗОЛОТУЮ СФЕРУ

Дорогу до Тарии нельзя было назвать приятной, но я безропотно следовал за своим проводником.

– Ты умеешь плавать? – поинтересовался Гарольд.

– Да, – ответил я и, не удержавшись, полюбопытствовал: – А ты, тачак, разве тоже умеешь?

Редко кто из тачаков чувствовал себя уверенно в воде, но некоторые из них, я знаю, купались в Картиусе.

– Я научился плавать в Тарии, – сказал Гарольд, – в общественных банях, где я некогда был рабом.

Общественные купальни Тарии по своей роскоши, количеству и необъятным размерам бассейнов, как утверждают, уступали только баням Ара.

– Каждую ночь, когда бани были свободны от посетителей и убраны, я был один из немногих, кто учился плавать в бассейнах, – рассказал он. – Мне было всего шесть лет, когда я попал в Тарию, и только через одиннадцать лет мне удалось убежать из этого проклятого города. – Он рассмеялся. – Я стоил своему господину всего одиннадцать медяков, и, думаю, у него нет повода особенно переживать по поводу этой утраты.

– А действительно девушки, которые обслуживают бани днем, настолько красивы, как о них рассказывают? – полюбопытствовал я.

Девушки при тарианских купальнях были знамениты так же, как арские.

– Возможно. Я никогда их не видел. В течение всего дня рабы-мужчины сидели в кандалах в темной комнате, где ели и спали, а работали только ночью. Он помолчал и добавил: – Иногда кого-нибудь из девушек в порядке наказания бросали к нам, но у нас никогда не было возможности узнать в темноте, красива ли она.

– Как же тебе удалось убежать? – спросил я.

– На ночь, когда нам предстояло убирать бани, с нас снимали кандалы, чтобы цепи не заржавели от влаги. На это время нас привязывали веревкой за шею друг к другу. Меня не привязывали до четырнадцати лет – до возраста, когда мой господин совершенно справедливо решил наконец ограничить мою свободу. До тех же пор я мог позволить себе поплавать в бассейне, пока из него не выпускали воду.

Иногда надсмотрщик отправлял меня с небольшими поручениями в город. Так я познакомился с расположением улиц Тарии. Однажды ночью, когда мне уже исполнилось семнадцать лет, меня привязали последним в группе убирающих бани рабов. Воспользовавшись удобным моментом, я перегрыз веревку и убежал. Благодаря моему щуплому телосложению мне удалось пролезть сквозь прутья решетки, заграждающей трубу, по которой бассейн заполнялся водой.

Уровень воды в каменной трубе был невысок, всего несколько футов, а течение – довольно слабым, что позволило мне добраться до резервуара, в котором накапливалась вода для подачи во всю систему купален. Резервуар, как оказалось, посредством короткого отрезка трубы соединяется с подземной системой водоснабжения города. Трубы здесь оказались достаточно широкими, чтобы я мог в них поместиться, а над водой оставалось свободное пространство, позволяющее мне дышать. Я отдался на волю неторопливо бегущего потока, и меня начало носить по бесконечным тоннелям этого подземного лабиринта. Продолжалось это мучительно долго.

– И где же ты из него выбрался? – спросил я.

– Здесь, – ответил Гарольд, указывая рукой на небольшой источник, бьющий в расщелине между двух невысоких скал.

К этому источнику частенько бегали Элизабет и Африз, чтобы зачерпнуть воды для запряженного в повозку боска.

Не говоря больше ни слова, Гарольд с кайвой в зубах и веревкой с крюком за поясом прыгнул в небольшое озерцо, глубоко вдохнул и через мгновение исчез. Не теряя времени, вооруженный кайвой и мечом, я последовал за ним.

Даже сейчас я не хочу вспоминать об этом путешествии. Я хороший пловец, но оказалось, что нам предстояло проделать путь в несколько пасангов! И нам это удалось. Наконец в одном, известном только ему месте тоннеля Гарольд нырнул, и я поспешил за ним. Отплевываясь и тяжело дыша, мы вынырнули в резервуаре-накопителе, питаемом водой из системы подземного водоснабжения, а погрузившись под воду у его противоположной стороны и проделав путь, показавшийся даже для моих тренированных легких чрезмерным, мы с Гарольдом вынырнули в крытом черепицей колодце. Он оказался достаточно широк, футов пятнадцать. Примерно в футе над поверхностью воды висел громадный тяжелый цилиндр, сейчас пустой. Наполненный, он мог бы вместить сотни галлонов воды. Сверху к нему спускались два каната: тонкий – для контроля за наполнением цилиндра водой и толстый, основу которого составляла металлическая цепь – для удерживания цилиндра.

Веревка и цепь были густо пропитаны водоотталкивающим клеем, сваренным из копыт и рогов боска.

Но даже при такой защите от ржавчины и цепь и веревка должны были заменяться не реже двух раз в год.

Верхний край колодца находился футах в восьмиста у нас над головой.

Где-то рядом в темноте раздался голос Гарольда, звучавший глухо и гулко в зловещей глубине колодца:

– Состояние этих стен, должно быть, регулярно проверяется, – говорил он, – и поэтому на веревке завязаны узлы.

Я облегченно вздохнул. Одно дело взбираться по длинной веревке с завязанными для упора узлами и совсем другое – карабкаться по совершенно гладкому, обработанному клеем канату.

Узлы располагались на расстоянии десяти футов один от другого. Однако даже периодически отдыхая, подъем на такую высоту оказался мучительным испытанием. Но больше всего меня беспокоила перспектива спуска по этому канату вместе с золотым шаром, который я собирался отыскать, и обратное путешествие с ним по заполненному водой подземному лабиринту, что превращало нашу затею в безнадежную авантюру. Кроме того, я совершенно не представлял себе, каким образом Гарольд (предположим даже, что ему каким-то чудом удастся похитить свою избранницу из Садов Наслаждений Сафрара) надеется провести свою вырывающуюся из рук добычу по тому пути, который с таким трудом удалось проделать нам одним, без женщины.