Так оно и должно быть.

Ее дар имеет значение.

Вейн имеет значение.

Я - нет.

Сумерки оседают в долине, рисуя тонкие синие и лиловые облака. Некоторые, вероятно, назовут это красивым, но для меня это что-то зловещее. Я закрываю глаза и сосредотачиваюсь на Восточном ветре, слушая какие-то решения или рекомендации. Наследие мое, приди ко мне один раз. Может быть, опять получиться.

Все, что я слышу - это их традиционная песня перемен.

Мы сами по себе.

Вейн вопит. Я открываю глаза, чтобы взглянуть, кто на него напал, когда еще один голубь нарезает круги вокруг его головы.

Я не могу помочь, не ухмыляясь, когда я спасаю беднягу.

Странник ветра боится птиц. Он должно быть первый такой.

- Что это за глупость? - ворчит Вейн.

- Моя мать послала ее.

Я поглаживаю шею голубя, успокаивая его, таким образом, он позволит мне осмотреть крылья, чтобы проверить сообщение. Странно, что голубь отвечает на мое прикосновение… все еще странно для моей матери, послать голубя вместо ее горькой вороны.

Я поняла, что первое сообщение было важным и было отправлено с ближайшей птицей. Но на этот раз она могла воспользоваться любой из ее птиц, но она снова послала голубя. Любимейшую из птиц, потому что они безоговорочно преданные.

Должна быть причина изменения. И я не уверена, что у меня хватит энергии, чтобы справиться с чем бы то ни было.

- Видишь метки в оперении? - объясняю я Вейну, указывая на крылья голубя. - Это код моей матери, созданный, таким образом, что она может посылать сообщения, которые никто не сможет расшифровать. Она использует птиц, с которыми она связана, приказывая, чтобы они не отдыхали, пока они не передадут сообщение. Она спасает Бури от необходимости посылать важные тайны по ветру, где Райден может услышать их.

Вейн фыркает.

- Вы, ребята, вообще видели сотовый телефон?

- Да, набор химически-заполненного излучения, который ты носишь в кармане весь день. Я понимаю, почему ты так привязан к этой веще.

Он качает головой.

Я считаю метки на перьях, тройная проверка каждого, чтобы удостовериться, что я правильно понимаю сообщение.

- Что теперь? - спрашивает Вейн.

- Она хочет знать, готовы ли мы.

Он закатывает глаза.

- Скажи ей, что резерв не помешает.

Я игнорирую его, когда повторно маркирую перья своим ответом, наконец, давая моей матери честную оценку нашего затруднительного положения. Она может также знать, чего ожидать.

У Вейна еще не было четвертого прорыва. Когда я принесу себя в жертву, ты должна будешь прийти и забрать его.

Слезы подступают к моим глазам, когда я выпускаю голубя, и смотрю, как он исчезает в сумерках.

Это последний раз, когда я говорю с моей матерью.

Я не говорю, что люблю ее. Я не говорю, прощай.

Я начала маркировать слова, но я не смогла заставить себя сказать их. Не тогда, когда я не знаю, верны ли они. Или хотела ли она услышать их.

Я не знаю то, что делает меня более грустной… незнание, люблю ли я свою собственную мать или знание, что ей будет все равно, если я не скажу их.

Но слишком поздно для того, чтобы изменить свое мнение. Слишком поздно что-либо изменить.

Я вытираю слезы и опускаюсь на землю, подтягивая колени к груди. Вейн сидит рядом со мной, он обнимает меня за плечи. Я должна отодвинуться, но мне не хватает энергии. И больше нет смысла. Через несколько часов все закончится.

- Мы собираемся пройти через это, - шепчет он.

Я не могу смотреть на него… я слишком близко к разрушению, чтобы позволить ему увидеть мое лицо. Таким образом, я чувствую, а не вижу, что он поворачивает свою голову и прижимается губами к моему виску. Мягкими как перо. Нежными как бриз. Жар взрывается под моей кожей, будоражащий меня как шквал.

Я задерживаю дыхание. Интересно, если он сделает больше. Интересно, что я буду делать, если он попытается.

Но он вздыхает и отворачивается. Он, наконец, научился уважать мои границы.

Очень плохо. Я не уверена, что они все еще есть.

Силы Бури прогнали бы меня от такой ужасной предательской мысли… но это не сильно волнует. Я не буду рядом так долго, чтобы они могли усомниться в моей лояльности.

Почему бы не наслаждаться тем, не многим временем, что у меня осталось?

Я дышу полной грудью, впитывая аромат кожи Вейна. Чистой и нежной, прямо как Западный ветер.

- Как это началось? - шепчет он. - Шторм, который убил моих родителей. Я только помню все урывками. Я должен иметь представление, во что мы влезаем, - добавляет он, когда видит мое замешательство.

Я отделяюсь от него, нуждаясь в пространстве, если я собираюсь вновь пережить это воспоминание.

- Это началось со спокойствия. Когда вся жизнь и энергия были высосаны из мира. Я помню, как стояла на нашем крыльце, уставившись в небо, задаваясь вопросом, куда ушли ветры. Потом мой отец схватил меня за плечи и сказал бежать… максимально далеко и быстро. Прежде, чем я смогла, было это… рев.

Вейн сжимает мою руку.

- Я никогда не слышала, чтобы ветер были такими яростными раньше. Это был зверь, пришедший, чтобы сожрать нас. Я начала кричать, но мой папа пообещал, что все будет хорошо. Затем он свернул Восточный ветер вокруг меня и отправил меня из бури.

- Но ты побежала обратно? - спрашивает Вейн.

Я сопротивляюсь рыданиям.

- Я до сих пор удивляюсь, стало ли бы все по-другому, если бы я осталась там, куда он послал меня. Если бы ему не надо было помогать мне в буре во второй раз. Может быть, он…

Я не могу этого произнести.

Нежные пальцы Вейна поворачивают мое лицо к нему.

- Вот именно, не так ли? Это то, за что ты наказываешь себя. Ты думаешь, что это была твоя вина?

- Это была моя вина.

Внутри меня все разрывается, когда слова покидают мои губы.

Наконец-то. Наконец-то они произнесены.

Слезы текут по моему лицу, но я не пытаюсь их остановить.

Вейн вытирает их, его прикосновение теплее, чем у Южных ветров.

- Ты не могла предотвратить того, что случилось.

Я не позволю ему разрешить мне сорваться с крючка. Я не заслуживаю этого.

- Это была моя ошибка, Вейн. Все это. Твои родители. Мой отец. Все. Ты не помнишь. Но вспомнишь.

Я встаю и прокладываю между нами пространство, держась спиной к нему.

- Я говорила тебе. Когда ты спас меня из бури, когда мой отец умер, и твои родители тоже, и мир рухнул. Мы прильнули друг к другу и плакали, и я рассказала тебе. Я рассказала тебе, что я сделала.

Я останавливаюсь, мне нужно перевести дух прежде, чем я смогу закончить.

- Что ты сделала? - шепчет Вейн.

Я закрываю глаза, когда то немногое, что осталось от моего сердца рассыпается в пыль, оставляя меня холодной и пустой.

Еще один глубокий вздох. Тогда я произношу слова.

- Я убила их, Вейн.

Глава 47

Вейн

Ее слова повисли в воздухе: эти смешные, невозможные слова, которые не имеют смысла.

- Ты не убивала их, - говорю я ей.

Она не могла. И не делала этого.

Или сделала?

Нет… она не могла.

- Да, я убила их.

- Так ты начала шторм, который засосал их и поймал в ловушку ветров? Ты направила корягу на мою маму? Это была ты?

- Может быть. - Ее губы двигаются несколько раз, когда она пытается заставить их двигаться. - Я выдала наше местонахождение.

Она плачет настолько сильно, что я хочу помчаться к ней. Обвить ее руками.

Но мне нужно знать всю историю сначало.

Она, задыхаясь, всхлипывает.

- Я должна была спасти Гэвина. Он падал, и я не хотела, чтобы он умер, так что я позвала ветер. И потом я солгала родителям. Я могла бы их предупредить, но я боялась попасть в беду. Поэтому я притворилась, будто ничего не произошло. И потом показались Буреносцы, и было уже слишком поздно. Я пыталась помочь, а сделала только еще хуже, и теперь все они мертвы, и это моя вина.