- Что случилось с моими родителями в тот день, во время шторма?

Одри делает медленный, глубокий вдох, прежде чем говорит:

- Они были убиты.

Убиты.

Слово кажется холодным и чужим. Я всегда думал, что их смерть была случайностью.

Я сжимаю кулаки:

- Кто это сделал?

У нее ледяной голос, когда она отвечает:

- Его зовут Райден.

Я запоминаю имя человека, который убил мою семью. И почти убил меня.

- Почему он их убил?

- Это… сложно объяснить. Есть вещи, которые ты еще не готов понять. Я расскажу тебе, когда придет время.

Я открываю рот, чтобы возразить, но мои мысли уже разлетелись. Не уверен, что смогу справиться с долгими сложными объяснениями, особенно на такую болезненную тему.

Я опускаюсь на землю, прислоняясь к основанию одной из ветряных мельниц. Мягкая вибрация пробегает по моей голубой футболке, и я ловлю себя на мысли, что если бы мог, то хотел бы отмотать назад последние несколько часов и вернуться к тому, чтобы снова быть обычным парнем со странной преследовательницей во снах и забытым прошлым.

Как мне теперь возвращаться домой или видеться с друзьями, зная то, что я знаю? Как теперь снова стать нормальным?

Назад дороги нет. Я чувствую себя разбитым. Но есть кое-что еще, что я должен узнать:

- Почему я все еще жив?

- Что?

- День, когда моя семья погибла. Почему я выжил?

- Мой… - Одри замолкает, будто не может произнести слова. - Мой отец спас тебя.

- Твой отец? Но…

- Что?

- Я всегда думал, что это ты меня спасла.

Ее взгляд падает на землю.

- Я была там. Но была недостаточно сильна.

Ее голос срывается, и я понимаю, что для нее это тоже больная тема. Я откашливаюсь, пытаясь подобрать слова для следующего вопроса:

- И твой отец. Он…

- Мертв, - шепчет Одри. - Он пожертвовал собой, чтобы спасти тебя.

Я не знаю, что сказать, а она поворачивается ко мне спиной и уходит. Лишь тонкая серебристая полоска месяца освещает небо, и Одри исчезает в темноте. Я борюсь с приступом паники. Она же не бросит меня здесь одного?

Нет. У меня никогда не было причины думать, что она хочет навредить мне. За исключением этой ночи.

- Что ты имела в виду ранее? - тихо спрашиваю я.

- Ранее? - ее голос безлико раздается в темноте, будто она и вправду призрак.

- Когда ты проснулась в моей комнате. Ты сказала, что я всех убил.

Проходит длинная пауза, прежде чем Одри говорит:

- Вода делает нас слабее. Как и пища. Они связывают нас с землей, ограничивая наши способности…

- Ничего себе! То есть, мне нельзя есть? - это однозначно попадает в не прикольную категорию.

- Твое тело еще не готово для таких жертв. Голодание сейчас только ослабит тебя, так как ты привык к земным продуктам. Но в скором времени тебе придется начать работать над собой, если хочешь достичь предела своих возможностей. Чем ближе мы к ветру, тем мы сильнее. Я отказывала себе во всем долгое время, чтобы достичь пика своей силы. Теперь вода ослабила меня.

В этом почти столько же смысла, сколько в квадратичных функциях, которые мы изучали в прошлом году.

- Полбутылки воды. К завтрашнему дню ее уже не будет в твоем теле.

- Наши тела работают по-другому. Что-либо материальное с этой земли противоречит ветру. Даже самая кроршечная частичка чего-либо, пусть и такого незначительного, как вода, сильно ограничит мои способности на месяцы. И это не могло случиться в более неподходящее время.

Я услышал царапающий звук, как будто она скребла землю.

- Почему сейчас это так важно?

- Потому что Райден знает, что мы здесь. Он - самый могущественный Странник Ветра из всех живущих, и он долгое время пытается тебя найти. Я сделала все, что смогла, чтобы защитить тебя, но сейчас Буреносцы - его воины - идут, чтобы захватить тебя, и если мы попытаемся сбежать, они уничтожат всю долину в поисках тебя. Тысячи людей могут погибнуть. А Буреносцы нас выследят и настигнут. Драться - наш единственный вариант, и если я не в полной силе, наши шансы… невелики.

Каким-то образом я оказываюсь на ногах, хотя не помню своего намерения вставать.

- Все это из-за меня? Почему… почему я настолько важен? Я никто.

- Вот тут ты ошибаешься, Вейн. Ты - наша единственная надежда.

Мне смешно. Ее слова звучат в духе принцессы Леи. Помоги мне, Оби-Ван Кеноби.

- Мне кажется, ты ошиблась парнем.

- Поверь мне. Ты, возможно, самая важная личность среди живущих на данный момент.

И… мой мозг практически отключается.

За одну ночь я узнаю, что я не человек, что мои родители были убиты тем самым злобным мерзавцем, который теперь посылает своих воинов, чтобы добраться до меня, потому что меня считают какой-то очень важной личностью (хоть я ничего из себя и не представляю). Да, и мы не можем убежать, спрятаться и победить в битве. От этого мне хочется сделать что-то глупое, например, ущипнуть себя за руку, чтобы проснуться.

Но я не сплю. Я чувствую, как легкий ветерок гладит мое лицо. И уж точно не воображаю себе песни, плывущие по ветру. Мелодии успокаивают тоску, которую я всегда чувствовал, но не знал как объяснить.

Одри подвигается ближе, так что я могу разглядеть ее в тусклом свете. Кажется, что ткань ее откровенного платья ожила в потоках ветра, покрывшись рябью на изгибах тела. Мне приходится заставлять себя сфокусироваться на ее лице, которое выглядит точь в точь как в моих снах: глаза все так же следят за мной, и около щек завиваются волосы. Губы Одри приоткрываются, и я ожидаю, что она прошепчет те самые плывущии звуки, которые я привык слышать каждую ночь.

Вместо этого она говорит:

- Это все не важно. Сейчас тебе нужно сосредоточиться на тренировках.

- Тренировках?

- Тебе надо научиться драться. Чтобы защитить себя, когда Буреносцы придут за тобой. Поэтому я здесь. Чтобы научить тебя всему, что нужно, чтобы ты выполнил свою роль.

- Мою роль?

- Ты снова повторяешь все за мной.

- Ну а что ты ожидала? Ничего из того, что ты говоришь, не имеет никакого смысла, черт возьми!

По тому, как она сжала челюсти, я понимаю, что она хочет накричать на меня.

- Ты прав, - говорит она. - Ты узнал за последний час больше, чем кто-либо смог бы выдержать, и мне нужно выяснить, что делать по поводу Буреносцев, которые вот-вот будут здесь.

Намек на поражение возвращается в ее взгляд.

- Люди действительно умрут? - спрашиваю я, намекая на то, чтобы она сказала, что это все большая, тщательно продуманная шутка.

- Надеюсь, что нет.

Не слишком обнадеживающий ответ.

Но затем Одри распрямляет плечи:

- Я не позволю ничему случиться. Я - один из сильнейших бойцов, даже с водой в организме. И я приведу помощь.

- Помощь? Так сказать… других сильфов? Что, ты можешь позвонить им и сказать: “Эй, Странники Воздуха, нам нужно, чтобы вы пришли сражаться с плохими парнями”, и они просто прилетят в город и всех спасут?

Ее губы изгибаются в полуулыбке.

- Это не так просто, - улыбка исчезает. - Это совсем непросто. Но я об этом позабочусь. Как только отведу тебя домой.

Я открываю рот, чтобы задать еще один вопрос, но замираю, когда она подносит палец к моим губам.

- Я знаю, что у тебя много не отвеченных вопросов, но если звать подмогу, то нужно сделать это как можно скорее. Пожалуйста, дай мне несколько часов, и утром я расскажу остальное.

Я хочу возразить. Она не объяснила еще огромное количество всякой ерунды, но я слишком смущен волнующей теплотой, что исходит от кончика ее пальца и отдается покалыванием по всему моему лицу. Я никогда не чувствовал ничего подобного, и даже маленький кивок головой требует огромного усилия.

Взгляд Одри опускается ниже, задерживается на ее пальце и моих губах, и какая-то неподдающаяся описанию эмоция проскальзывает по ее лицу.

- Спасибо.

Слово звучит практически сдавленно, когда Одри опускает руку и встряхивает ею. Затем она отворачивается и шепчет то же самое заклинание, которое произносила до этого.