Трошев хитро щурится. Прогресс есть прогресс, и может, со временем, его потомки достигнут такого могущества, что воскресят своего предка. Во всяком случае, на войне всегда есть шанс погибнуть. И если уж тебя аннигилируют, то лучше со славой.

Маршал прибавил скорости.

Тысячи дагов и небольшое количество людей отчаянно отстреливались от наседавших эролоков. У десантников помимо обычных лучеметов были портативные зенитки и ракеты "земля-космос-земля". Поэтому российские самолеты несли потери. И, тем не менее, своим гиперплазменным огнем они выжигали целые полосы во вражеских шеренгах.

Максим развернул эролок и на бреющем полете открыл огонь сразу из шести пушек. Обычный боекостюм не может выдержать залпа тактического истребителя. Дагов просто разрывало на части. Был, конечно, риск прямого попадания, особенно опасны переносные ракеты "земля-космос". Но на бреющем полете они не так страшны, а вот бластер на максимальной мощности мог причинить неприятности. Правда, и скорострельность такого оружия падала до десяти выстрелов в минуту с запасом стрельбы на тридцать пусков…

Максим легко управлял эролоком и, двигаясь почти вплотную к земле, едва не задевая брюхом конфедератов, продолжал огневую зачистку местности. Даги, не выдержав напора, стали разбегаться, а часть из них, побросав оружие, пала ниц. Воздев растопыренные ладони, они просили пощады.

Маршал завелся.

— Никакой пощады.

Максиму стало весело, и именно в этот момент мажорного настроения его сбили.

Взрыв сотряс эролок, истребитель начал разваливаться. Сработал кибернетический спасательный модуль, выбросив пилота. Если не считать небольших царапин и легких ожогов, маршал легко отделался. Приземлился он практически в самое пекло. Уцелевшие конфедераты направили на него лучеметы, открыв огонь на поражение. Трошев выстрелил в ответ, срезал двоих, но был тяжело ранен. Его бы добили на месте, но командир дагов узнал маршала и скомандовал.

— Прекратить! Этот человек нам нужен.

Даги были послушны своему начальнику, а вот люди — нет. Пришлось отключить их ударами по голове. Максим даже раненый отчаянно сопротивлялся, успел завалить еще троих, но был скручен. Теперь военачальник дагов, генерал Люцерна, мог чувствовать себя уверенней. Через волновой гравиопередатчик он проорал:

— Слушайте меня, россияне. Только что я схватил маршала Трошева. Если хотите, чтобы ваш командир остался жить, выполните наши условия.

Сидящий у голограммы Олег Гульба всплеснул руками. Как глупо его друг и командующий Максим попал в плен. И все из-за дурацкой горячности. Не дело, чтобы главнокомандующий вел себя, как простой солдат, сломя голову бросаясь в схватку.

— Скоро ему стукнет сорок, а ведет себя словно мальчишка. И за что ему вручили маршальские погоны… — Проворчал генерал галактики. Добавив еще несколько крепких украинских словечек, Олег отдал приказ блокировать район и как можно скорее подтянуть группу быстрого реагирования, специализирующуюся на освобождении заложников.

Боевиков осталось меньше тысячи, и это из двух-трех миллиардов нападавших. Трошев был хладнокровен. Если надо, он готов пожертвовать жизнью. Когда даги, сунув ему, сканер и громкоговоритель, потребовали дать приказ разоружиться, маршал проорал:

— Не сдавайтесь! Пусть лучше они убьют меня, чем хоть один конфедерат выйдет на свободу.

Даги явно растерялась. Подобное презрение к смерти у них стало редкостью, религия постепенно отмирала. Генерал Люцерна поднял лучемет и грубо ткнул двумя стволами в грудь Максима.

— Слушайте меня, глупые русские. Я убью вашего маршала, даже если мне это будет стоить жизни и лишних мучений.

Олег Гульба уловил в словах дага колебание. Видимо, генерал очень хотел жить.

— Это ты меня послушай, "кленовый"! Если сдадитесь сейчас, я вам гарантирую жизнь. А если нет, то погибнет еще один человек. Хоть он и командир, но всего лишь одна личность. А вас тысяча. Его легко можно заменить. Хотя бы мною.

Генерал дагов обмяк. Он вдруг понял, что может просто сыграть на руку заместителю маршала. А что если тот мечтает занять его место?

Олег продолжал:

— Даю вам минуту. В противном случае вас накроют парализующим полем, после чего сдерут живьем шкуру и подвергнут страшным пыткам. Или вы хотите испытать на себе гнев СМЕРШа?

Последние слова произвели впечатление. О жестокости и зверствах СМЕРШа ходили легенды.

Генерал Люцерна опустил лучемет. Его одолевали противоречивые мысли. В плену его не убьют, лишь заставят работать. А там, глядишь, и обменяют. Или выкупят. Пленных дагов часто выкупают, считается слишком унизительным для великой расы работать на людей. Преодолев колебания, он поднял конечности вверх. Его кожа покрылась бурыми пятнами — признак сильного волнения, стекал фиолетовый пот. Голос дрожал и казался надорванным.

— Мы сдаемся! А вы, россияне, должны сдержать слово и сохранить нам жизнь.

— Само собой.

Гульба был доволен. Все-таки враг, у которого нет стержня и душевной твердости, не так опасен. А значит, грозные даги рано или поздно проиграют войну.

Спасательный медицинский модуль принял маршала. Блестящая капсула с красным крестом на борту. Несмотря на гравитационную подушку, оснащена гусеничным комплектом. Уже традиция — у Трошева не один десяток ранений. Сейчас его отправят в регенерирующую камеру, а пока она висит в силовом поле.

Генерала Галактики, впрочем, это не расстроило. Он решил прочитать мораль.

— Глупый поступок. Ты едва не погиб. А ведь в случае твоей гибели пострадало бы все наше государство. Пришлось бы назначать нового командира, и вся операция "Стальной молот" полетела бы к чертям.

— Это еще почему, — возразил Максим. — Незаменимых людей не бывает. Как говорил Сталин. Другой бы справился не хуже.

Гульба сдвинул брови.

— Может, даже лучше. Особенно если учесть, что ты такой неуравновешенный. Но сколько было бы потеряно времени… Едва флот перегруппируется, мы атакуем конфедерацию.

Трошев повернулся в силовом поле. Его раны уже не болели, и он ощущал прилив сил.

— Я тоже так думаю. Враг раскрыл все козыри. Пора нанести смертельный удар.

Гульба посмотрел исподлобья.

— Лежи. Несколько часов у нас есть. Кроме того, не грех будет воспользоваться звездолетами конфедератов. Заодно и отремонтируем поврежденные корабли.

Гульба был прав. Неисчислимая эскадра выстраивалась в боевые порядки. Многочисленные ремонтные катера и роботы пристыковались к изрядно помятым российским звездолетам. Сверкали лазеры, лилась гравитационная сварка. Чтобы быстрее шел ремонт, приходилось взрывать, локализуя разрушительную энергию силовыми полями. Вакуум дрожал от напряжения, гравиоразряды искрили, киборги подносили детали и меняли отсеки. Особенно активно велся ремонт захваченных звездолетов западной конфедерации. Они полетят впереди и вид у них должен быть победоносный.

Олег нервничал. Время было рассчитано по секундам. Пока известие о поражении не дошло до противника, надо ловить момент. Рабочие трудились на износ, да и медики тоже. Максим Трошев бегом выскочил из палаты, он снова был здоров и свеж.

— Гульба! Хватит тянуть! Я объявляю приказ — атакуем. Не отремонтированные суда пускай догоняют эскадру. У нас и так достаточно сил.

Олег щелкнул пальцем.

— Приказ подтверждаю.

ГЛАВА 9

Петр Ледяной и Золотая Вега изменили свою внешность. Петра омолодили, сузили могучий торс, сделав фигуру более сухощавой, вывели бороду, оставив лишь реденькие усики. Теперь он был похож на девятнадцатилетнего юношу, отправившегося в свадебное путешествие с подругой. Легенда была разработана безупречно, выправили документы, были и возможные родственники с Эльдорадо. Путешествие началось с посещения центральной планеты под романтичным названием Жемчужина. Перелет совершался в межгалактическом лайнере, в "каюте" первого класса. Впервые Петр и Вега оказались в подобной роскоши. Пять больших комнат, роскошный сервис. Плазмо-комп с полной настройкой голограмм, каналов телевидения было около пятидесяти тысяч, причем гравиотрансляцию принимали со множества планет. Было доступно все, от самого изощренного секса с участием роботов и представителей иных миров, до фантастики, различных шоу, сериалов. Кибернетическая анимация в многомерных проекциях. С помощью компьютерной графики научились показывать изображение, характерное для шести, двенадцати, восемнадцати измерений. Это давало потрясающий эффект, но требовало специального подключения, улучшающего восприимчивость.