Несмотря на устроенный вчера в «Золотом Волке» настоящий переполох, все, кажется, должно закончиться благополучно, потому что никто из присутствовавших при этом мужчин не знал ее. Что же касается самого Вольфа... Марселла молила бога, чтобы этот негодяй не запомнил имени своей пленницы, потому что даже маленький слушок о случившемся этой ночью мог окончательно погубить ее.

Пока тайна не раскрыта, можно спать спокойно. Однако Марселла поклялась себе, что никогда не простит Вольфу перенесенного унижения. Если ей когда-нибудь представится возможность уничтожить его, она без колебаний сделает это.

Гарет Ричвайн дождался, пока стихнет шум удалявшихся шагов, потом, стараясь не поворачивать раскалывавшуюся от боли голову, поднялся с кресла и через завешенную бархатной портьерой дверь прошел в свою спальню.

«Черт побери, пропади все пропадом», — подумал он. Из его груди вырвался глухой стон, а лицо исказилось в болезненной гримасе. Гарет смутно представлял все произошедшее прошлой ночью. Единственным светлым воспоминанием было пробуждение от чрезвычайно приятного эротического сна, который оказался вовсе не сном, а явью.

Несмотря на похмелье, мысль о тех минутах снова отозвалась возбуждением в чреслах. Тогда Гарет находился в состоянии сладкого забытья, на границе между сном и пробуждением, осознавая лишь то, что он в постели не один и что его возбуждают самым изысканным образом... Гарет уже собирался излить свое семя в нежную умелую руку женщины, но вдруг поразился необычности этой ситуации: в его тщательно охраняемое жилище проник посторонний. Это охладило пыл Гарета так же успешно, словно он нырнул в мутные воды Темзы. Кроме нескольких преданных слуг и немногих людей, связанных с ним общим делом, никто больше не имел доступа в этот с виду давно заброшенный и нежилой дом. Однако вчера ночью Гарет почему-то позволил незнакомой женщине войти в его личные апартаменты, судя по всему, переспал с ней, а потом, прежде чем успел от нее избавиться, свалился в пьяном беспамятстве.

Выругавшись, Гарет нашел у кровати бутылку джина, отпил большой глоток и опустился на ступеньку, ожидая, когда возымеет действие это обычное в таких случаях лечение. В результате у него подвело от голода живот, и Гарет вспомнил о второй причине, по которой он никогда не злоупотреблял спиртным. Первой была борьба за свою жизнь.

Гарет осторожно дотронулся до перечеркнувшего бок иссиня-багрового шрама, память о нападении, совершенном на него в прошлом месяце в одном из переулков Флит-стрит. Это было далеко не первое покушение, но оно едва не оказалось роковым.

К счастью, нападавший оказался недостаточно опытным в этих делах, а Гарет вовремя услышал тихие шаги у себя за спиной и успел увернуться в тот самый момент, когда клинок описал смертоносную дугу. Благодаря этим обстоятельствам нож не впился ему под лопатку и не пронзил сердце, а просто скользнул по ребрам. В ту ночь ему крупно повезло, впрочем, как и в эту.

Эта стерва вполне могла бы принести с собой пистолет или нож и убить во время сна... и все по его же собственной вине, из-за того, что он утратил бдительность.

И что самое смешное — как правильно заметил Сим, — девица-то была совсем не в его вкусе. Гарет всегда питал слабость к хорошеньким кукольным личикам и пышным формам, подчеркнутым соблазнительными нарядами из ярких шелков и атласа. Предпочитая, чтобы женщины были в постели очень страстными, он в то же время требовал за дверьми спальни беспрекословного подчинения своей воле. Эта же мерзавка — как, черт побери, ее звали-то? — не отвечала ни одному из предъявляемых им требований.

Правда, она вполне могла сойти за хорошенькую, и фигурка у нее неплохая. Но эта девица забавно продемонстрировала удивительную неспособность составить о себе благоприятное впечатление.

Разумеется, Гарет и раньше заключал подобные сделки с другими женщинами. Заплаканные светские дамы, скрывающие под вуалями свое лицо, с удивительной регулярностью появлялись на пороге «Золотого Волка» с мольбами о снисхождении к своим мужьям или любовникам, которые слишком глубоко увязли в долгах. В обмен на отмену долгов своих непутевых мужчин женщины чаще всего предлагали одарить Гарета любовными милостями. Время от времени он принимал такие предложения, с извращенным удовлетворением наблюдая при этом, как охотно эти утонченные дамы из высшего общества разыгрывали из себя шлюх. Впрочем, это лишь подтверждало его теорию о том, что знать ничем не отличается от презираемых ею проституток и сводников. Однако подобные дела Гарет всегда проворачивал в «Золотом Волке»... вплоть до вчерашнего вечера.

Он сделал еще один глоток джина. Напиток обжег ему глотку и одновременно вызвал проблеск в памяти. Ее звали Марселла Ханникат, именно так. Но что на него нашло, почему он позволил ей, единственной из всех женщин, провести здесь ночь и почему, в конце концов, отказался выполнить свое обещание?

Ведь в противоположность сказанному этой девице именно Гарет, а не Роберт занимался финансовыми делами «Золотого Волка». Долговые расписки ее брата до сих пор находились у него, спрятанные в надежном месте вместе с множеством других денежных обязательств. Черт побери, Гарет даже смутно помнил этого самого Кларенса: зеленый юнец, имеющий весьма слабое представление о тонкостях игры в фараон.

Устав от тревожных размышлений, Гарет поднялся со ступеньки и принялся методично задувать догоревшие почти до конца свечи. Сегодня вечером он как всегда повторит все тот же ритуал и зажжет несколько десятков свечей, чтобы прогнать гнетущее ощущение обступавшей со всех сторон темноты, которая все эти годы наводила на него неописуемый ужас. Гарет понимал, что из-за этой вынужденной меры когда-нибудь спалит все вокруг, но его утешало то, что тогда и сам он умрет в ликующем сиянии света, а не в удушающей темноте. Задув последний огонек, Гарет снова подошел к кровати и вдруг застыл на месте: на фоне ярко-желтого покрывала резко выделялось красновато-коричневое пятно, кровь?! Впрочем, что-то вызывало сомнение в этом внешне невинном пятне.

Гарет был не настолько привередлив, чтобы отказаться разделить ложе с женщиной, у которой наступили месячные. Но если бы вчера имел место подобный случай, он непременно знал об этом. К тому же его не мучили угрызения совести после таких занятий любовью.

Существовало еще одно объяснение, хотя и маловероятное, происхождения этого пятна: страстная мисс Ханникат была не опытной соблазнительницей, как он считал, а невинной девственницей.

Мысль об этом неприятно поразила молодого человека. Он не привык к невинным девушкам и всегда сторонился их. Черт побери, в сердцах выругался Гарри, всего этого: и его опьянения, и пребывания здесь Марселлы Ханникат могло и не быть, если бы он не накачался джином, пытаясь уйти от другой проблемы, связанной с неким... сэром Робертом Беллами.

На время забыв о лишенной невинности мисс Ханникат, Гарет задумался о человеке, который одновременно являлся уважаемым членом высшего общества и тайным партнером Гарета Ричвайна в его деле, что было совершенно неведомо высшему свету.

Не располагая состоянием, но имея обширные связи в различных кругах общества, Роберт Беллами два года тому назад обратился к Гарету с деловым предложением превратить притон, каковым в то время являлся «Золотой Волк», в престижный игорный клуб. Под щеголеватым внешним лоском пожилого господина Гарет разглядел неуемное честолюбие, импонировавшее его собственному, и с готовностью согласился на это предложение, занявшись финансами предприятия и держа в руках основные нити.