— Вы говорите, энергия электронов равняется пяти миллионам электроновольт?

— Да, Фред. При этой энергии электроны способны смещать атомы металла с узлов кристаллической решетки. Атомы металла сближаются и обработанная поверхность приобретает большую плотность. Точь-в-точь, как при ковке металла молотом. Если обычное расстояние между атомами хрома равно примерно трем ангстремам, то после его обработки электронным молотом это расстояние уменьшается до одной десятой ангстрема. Вы представляете, что это значит?

Фред непонимающе заморгал глазами.

— Плотность вещества обратно пропорциональна кубу расстояния между атомами. Не трудно сообразить, что после электронной ковки плотность металла возрастет более чем в тысячу раз. Если вес одного кубического сантиметра хрома равен семи граммам, то один кубический сантиметр кованого хрома будет весить более семи килограммов.

— Ого! Совсем как звездное вещество. Говорят, плотность вещества, из которого построены некоторые звезды, фантастически огромна. Один кубик этого вещества весит несколько тонн.

— Совершенно верно. Это происходит за счет уплотнения атомных ядер.

— Значит, вы хотите воспроизвести звездное вещество? Кеннант подошел к импульсному генератору и включил напряжение.

— Давайте выйдем. Сейчас начнется электронная обработка металла.

Кеннант и Фред прошли в соседнюю комнату, оставив за собой ревущий генератор. Электронная ковка хромовой чашки началась.

— Значит, вы хотите воспроизвести звездное вещество? — повторил вопрос Фред.

Кеннант уселся за стол и долго смотрел в глаза своего помощника.

— Дело в том, мой молодой друг, что создание звездного вещества — не главная задача. Все, что я делаю, необходимо для решения одной чрезвычайно важной прикладной проблемы из области оптики.

— Вот как? Оптики? — удивился Фред. — А я считал, что вы занимаетесь чисто металлургической проблемой.

— Нет. Все это необходимо для другого. Я решил построить гамма-микроскоп.

— Гамма-микроскоп?

— Да, гамма-микроскоп. Он поможет людям видеть отдельные атомы и, может быть, даже электроны…

— Вы шутите, профессор, — недоверчиво произнес Фред.

— Нисколько. В обычных микроскопах используются световые лучи с длиной волны от четырехсот до семисот миллимикрон. Примерно таковы минимальные размеры объектов, которые можно изучать в этих лучах. Существуют микроскопы, где используются ультрафиолетовые лучи. Это позволяет видеть объекты размером в десяток раз меньше. Чем меньше размеры микроскопических тел, которые мы хотим наблюдать, тем короче должна быть длина волны света. Размеры атома — около одного ангстрема. Это соответствует гамма-лучам.

— Но как вы эти гамма-лучи сфокусируете, как вы заставите их подчиняться законам геометрической оптики? Ведь это невозможно.

— Возможно, — продолжал Кеннант. — Для этого необходимо иметь материал, из которого, как вы правильно заметили, нужно создать фокусирующие устройства для гамма-лучей. Не трудно догадаться, что это вещество должно обладать огромной плотностью, то есть очень малым межатомным расстоянием. Если расстояние между атомами вещества будет значительно меньше длины волны гамма-лучей, они от него будут отражаться, как свет от обычного зеркала.

— Вот как! И для этого вы и занимаетесь электронной ковкой металла?

— Да.

— Но ведь это же здорово! И вам это удается?

— Почти, — ответил Кеннант, — вот посмотрите на эту диаграмму.

Кеннант подвел Фреда к стене, на которой висела схема зеркального микроскопа.

— Здесь изображены три сферических зеркала. Это — параболический конденсатор. Это — объектив зеркала, в который вводятся гамма-лучи. Изображение формируется на люминесцирующем экране.

— Все это, действительно, очень просто. Конечно, за исключением получения материала для изготовления зеркала, отражающего гамма-лучи.

— Вот в этом-то и помогает электронный молот. Минуту помолчав, Фред как бы в раздумье заметил:

— Если такой материал можно изготовить, то тогда можно построить и прожектор гамма-лучей…

— Для чего? — насторожился Кеннант. Седые брови его нахмурились.

— Ведь это был бы идеальный прожектор лучей смерти, о которых так давно мечтали…

— Что? Лучи смерти? — профессор встал и сурово посмотрел на своего помощника.

— Ну, да. Можно изготовить большое параболическое зеркало и в его фокусе укрепить источник гамма-излучения, например, кусок кобальта с атомным весом 60. От лучей такого прожектора невозможно было бы скрыться даже за каменной стеной.

— Мне не нравятся эти разговоры, Аликсон. Выбросьте их из головы. В моей лаборатории думать о смертоносных приборах я категорически запрещаю.

Старик несколько раз прошелся по кабинету.

— Попытка использовать мои работы для этой цели уже была. Но успехом она не увенчалась и, я думаю, не увенчается.

Кеннант вышел. Фред слышал, как в “электронной кузнице” хлопнул рубильник. Профессор выключил электронный молот. Через несколько минут он вернулся, держа в руках обработанную хромовую чашку. Открыл сейф и спрятал ее внутри. Ни слова не говоря, он покинул помещение.

— Теперь, Фред, вы знаете, как и что нужно делать. Я уезжаю дня на два и поручаю вам обработать эти хромовые параболоиды. Они нам пригодятся для конденсатора будущего микроскопа. Только прошу вас, после обработки немедленно прячьте их в сейф и до моего приезда не трогайте. Понятно?

— Да, профессор.

По лицу Фреда мгновенно пробежала какая-то тень и сразу исчезла. Он посмотрел на своего шефа.

— Ключ от сейфа вы мне оставите?

— Конечно. Учтите, эти параболические зеркала чрезвычайно ценны. Помните, вы мне говорили о лучах смерти? Так вот, эти зеркала особенно пригодны для этой цели. Если бы военное министерство нашей страны знало, что они у нас имеются, оно бы не поскупилось ни на какие деньги, чтобы их приобрести. Поэтому повторяю, каждое изготовленное зеркало немедленно прячьте под замок. Вот вам ключ.

Кеннант протянул ключ от сейфа. Фред обеими руками прижал его к груди.

— И еще, — продолжал Кеннант, — если у вас случайно разобьется какое-либо из этих зеркал, в моем письменном столе находятся хромовые заготовки. Вы можете повторить опыт.

— Разобьется? — удивился Фред.

— Да. Они иногда разбиваются. После электронной ковки они часто становятся хрупкими. Итак, вам все ясно?

Кеннант несколько минут походил по лаборатории, внимательно осмотрел все приборы и установки и остановился у двери.

— Заклинаю вас. Каждое вновь изготовленное зеркало немедленно прячьте в сейф. Это крайне необходимо, понимаете? Если вы этого не будете выполнять…

— Что вы, профессор! — воскликнул Фред. — Я все сделаю так, как вы сказали.

— Тогда желаю удачи. До свидания.

Едва Кеннант покинул помещение, Фред подскочил к линейному ускорителю. Он заправил в держатель хромовое параболическое зеркало и включил электронный молот. Через сорок минут он повторил то же самое со вторым параболоидом, после с третьим, с четвертым, с пятым. Работу он окончил поздно ночью, когда на письменном столе уже лежало семь готовых параболических зеркал — отражателей гамма-лучей.

— Старый осел! — злорадно шептал про себя Фред. — Какой же он идиот! Наконец-то я получу за эту работу то, что мне причитается. И как это Брайту не удалось сделать это раньше?

Окончив работу, Фред открыл сейф и заглянул внутрь.

— Хитрая бестия! — шептал он про себя. — Он уничтожил все, что было сделано раньше! Одни осколки.

Действительно, внутри сейфа он не обнаружил ни одного целого зеркала. На четырех полках были разбросаны лишь мелкие осколки бывших сферических и параболических зеркал.

Фред положил пять зеркал внутрь сейфа, а два засунул себе в карман. Они были тяжелыми, и брюки сползали вниз.

После этого он запер сейф и покинул лабораторию.

В кафе “Сирена” Фред торопливо набрал телефонный номер.

— Кайзер? Привет, старина. Надеюсь, чековая книжка при тебе. Так вот, мчись ко мне и получай товар. Да, да. Я не понимаю, как это не удалось Брайту. Проще простого! Он сам все отдал в мои руки. Что? Это все предусмотрено. Он сказал, что некоторые из них могут стать хрупкими и разбиться. Эти в полном порядке. Скорее приезжай и бери, а то я останусь без брюк. Они тяжелые, как авиационные бомбы. Что? Хорошо, пока я согласен на аванс. После испытания — остальное? О’кей. Итак, кафе “Сирена”. Жду.