– Какая программа на данный момент? – спросил Мендель.

– Я думаю поехать завтра в Уоллистон.

– Вам еще нужен постельный режим. Что вы там собираетесь делать?

– Повидаться с Эльзой Феннан.

– Одному вам туда ехать небезопасно. Давайте я поеду с вами. Пока вы будете болтать, я посижу в машине. Она еврейка, да?

Смайли утвердительно кивнул головой.

– Мой отец тоже был евреем. И он никогда этого не скрывал.

Глава двенадцатая

Мечта на продажу

Она открыла дверь и мгновение молча смотрела на него.

– Вы могли бы предупредить меня о вашем приходе, – сказала она.

– Я подумал, что это было бы неосторожным.

Она вновь помолчала. Затем произнесла:

– Я не понимаю, что вы хотите этим сказать.

Казалось, что фраза стоила ей больших усилий.

– Я могу войти? – спросил Смайли. – У нас мало времени.

Она выглядела постаревшей и усталой и, может быть, еще более подавленной. Она провела его в гостиную и с этакой покорностью судьбе указала на стул.

Смайли предложил ей сигарету и сам тоже закурил. Эльза Феннан стояла у окна. Глядя на нее, отмечая про себя ее прерывистое дыхание, круги под глазами, Смайли понял, что она потеряла почти всякую способность к самозащите. Он заговорил спокойно и примирительно. Для Эльзы Феннан этот голос, должно быть, был таким, каким она хотела его слышать – вселяющим силы, поддержку, сочувствие, безопасность. Медленно она отошла от окна, и ее правая рука, которой она опиралась на подоконник, рассеянно соскользнула, затем покорно опустилась вдоль тела. Она села напротив Смайли, и ее глаза смотрели на него с полным доверием. Так смотрят любовницы.

– Вы, должно быть, чувствуете себя ужасно одинокой, – произнес Смайли. – Никто не может выносить этого постоянно. Это требует мужества, но как тяжело быть отважным, когда ты один. Они этого никогда не поймут. Они никогда не знали, сколько сил отбирает ложь, вынужденное притворство, жизнь в стороне от обычных людей. Они полагают, что вы можете работать на их топливе, черпать силы в их знаменах и музыке. Но если вы одна, вам необходимо другое горючее, не так ли? Вам нужна ненависть, но никто не в силах постоянно ненавидеть. А то, что вы любите, так туманно и недостижимо.

Он умолк. Вскоре ваши нервы не выдержат, подумал он. Смайли страстно желал, чтобы она приняла его поддержку. Он посмотрел на нее. Скоро она сломается.

– Я сказал, что время не терпит. Вы понимаете, что я имею в виду?

Она сложила руки на коленях и опустила глаза. Он видел темные корни ее светлых волос и думал, почему же, черт возьми, она красит волосы. Казалось, она не слышала вопроса.

– Месяц назад, после того, как я побывал у вас, я возвращался на машине в Лондон. Какой-то человек пытался меня убить. В тот вечер ему это почти удалось. Он ударил меня три или четыре раза по голове. Я только что вышел из больницы. Мне повезло. Совсем недавно речная полиция выловила в Темзе труп владельца гаража, который давал тому человеку напрокат автомобиль. На нем не было следов насилия, просто он был накачан виски. До сих пор не ясно, что же произошло. Уже много лет он и близко к воде не подходил. Но мы имеем дело с человеком, который знает свою работу. С профессиональным убийцей. Кажется, он старается ликвидировать всех, кто может установить связь между ним и Сэмюэлом Феннаном. Или же между ним и его женой. И к тому же эта молодая блондинка из Вэйбриджского театра…

– Что вы говорите? – прошептала Эльза. – К чему вы ведете?

У Смайли внезапно возникло желание причинить ей боль, уничтожить последние следы ее воли, измотать ее силы так, как если бы она была противником.

Она неотступно преследовала его, пока он беспомощно валялся в постели, она являлась для него загадкой, и это придавало ему силы.

– По-вашему, какую игру вы вели вдвоем? Неужели вы думали, что сможете хитрить с такой мощной системой, давая им лишь часть, но далеко не все? Неужели вы думали, что сможете остановить карусель, обуздать силу, которую сами же им даете? Какие мечты вы взлееяли, если миру в них отводится столь ничтожная роль?

Она закрыла лицо руками, и Смайли увидел проступившие между пальцами слезы.

– Нет, я думала только о нем. У него была мечта, да… Светлая мечта. (Она продолжала отчаянно плакать, полупристыженный, полуликующий Смайли ждал, пока она снова заговорит). – Внезапно она подняла на Смайли мокрые от слез глаза. – Посмотрите на меня, – сказала она. – Какие мечты они мне оставили? Я мечтала о длинных золотистых волосах, а мне обрили голову. Я мечтала о великолепном теле, а его разрушили голодом. Я увидела, что такое человек. Как же я могу после этого верить, что люди могут жить по какой-то формуле? Я говорила ему, я тысячу раз говорила: «Не пишите законов, не надо красивых теорий, не выносите приговоров, и люди смогут любить. Но стоит им дать теорию, выдумать лозунг, и снова начнется игра». Я говорила ему обо всем этом, мы разговаривали ночи напролет. Так нет же, этот ребенок черпал силы в своей мечте, и если новый мир должен был возникнуть, то его архиепископом был бы Сэмюэл Феннан. Я говорила ему: «Послушай, они дали тебе все, чем ты располагаешь: очаг, деньги, их доверие. Почему ты так с ними поступаешь?» А он отвечал: «Я действую для них. Я хирург, и однажды они поймут». Это был ребенок, мистер Смайли, и его провели, как ребенка. Он не осмелился заговорить.

– Пять лет назад он встретил этого Дитера. В каком-то горном швейцарском поселке возле Гармиша. Позже Фрейтаг нам сказал, что встречу подстроил Дитер. Во всяком случае, он не мог кататься на лыжах из-за ноги. В то время все было каким-то ненастоящим. В действительности этого человека зовут не Фрейтаг[7]. Сэмюэл назвал его так в честь Пятницы Робинзона Крузо. Дитер нашел это забавным, и впоследствии мы говорили о Дитере и об этом парне только как о Робинзоне и Пятнице. (Она замолчала и смотрела на Смайли со слабой улыбкой.) Извините меня, я неясно выражаюсь.

– Я понимаю, – ответил Смайли.

– Эта девушка… Что вы говорили о ней?

– Она жива, не волнуйтесь. Продолжайте.

– Знаете, что вы очень нравились Сэмюэлу. Фрейтаг пытался вас убить… Почему?

– Несомненно, из-за того, что я вернулся сюда, а также из-за того, что я спрашивал вас о звонке в восемь тридцать. Вы ему сказали об этом?

– О… Боже мой! – воскликнула она, прикрывая рот рукой.

– Вы звонили ему, не правда ли? Сразу же после моего ухода?

– Да-да, я боялась. Я хотела убедить его уехать. Его и Дитера. И никогда не возвращаться. Я знала, что в конце концов вы узнаете правду. Почему они отказались оставить меня в покое? Они боялись меня, поскольку знали о моем единственном желании: сохранить Сэмюэла целым и невредимым, чтобы любить и лелеять его. Они на это рассчитывали.

Смайли мучила головная боль.

– Итак, вы ему позвонили. Сначала вы пытались дозвониться по номеру «Примроз», но он не отвечал?

– Да, – сказала она туманно. – Да, это было так. Но оба номера начинаются с «Примроз».

– Тогда вы позвонили по запасному номеру…

Она снова подошла к окну, внезапно изнуренная и обессиленная; она казалась более счастливой и удовлетворенной. Буря миновала ее.

– Да, Фрейтаг – гений по части запасных вариантов.

– Какой второй номер? – настаивал Смайли.

Он с мучительным беспокойством наблюдал за ней, тогда как она смотрела в окно на темный сад.

– Зачем он вам?

Он встал и подошел к ней, изучая ее лицо. Его голос стал внезапно резким и энергичным.

– Я сказал, что с этой девушкой еще ничего не произошло. Мы с вами также еще живы. Но не думайте, что это будет долго продолжаться.

Она посмотрела на него тревожным взглядом, рассматривала мгновение и опустила голову. Смайли взял ее за руку и подвел к столу. Он подумал, что надо бы ей дать выпить чего-нибудь горячего. Она машинально села почти с безразличием помешанной.