Точных сведений об этническом составе населения страны нет, различные источники дают и различные цифры.

Преобладают «белые», по разным оценкам 35–50 % населения; метисов от смешения белых с индейцами-30 — 12 %; негры составляют 12–14 %; мулаты-20-25 %; индейцев, по различным данным, от 3 до 6 % (многие иностранные авторы умышленно снижают число индейцев, показывая его равным всего 2 % населения).

По бразильской конституции избирательным правом пользуются только грамотные. По свидетельству бразильского писателя-демократа Жоржи Амаду, семь восьмых взрослого населения его страны являются неграмотными. Население всей восточной части страны, где сосредоточено наибольшее количество плантаций кофе, какао, сахарного тростника, — это все различные «цветные»: потомки рабов-негров, остатки индейцев, метисы и мулаты. Среди них грамотные составляют ничтожный процент. Таким образом, почти все «цветное» население страны официально лишено избирательных прав, между ними и белыми избирателями проходит резкая грань. Но это еще не все.

Степень неофициального разобщения между белыми и «цветными», сам того не желая, показал один американский автор. Для одного из недавних годов он приводит данные о браках между белыми и «цветными» в Рио-де-Жанейро. На изученные им 42 309 браков пришлось: 31 103 на браки между белыми, 10 852 на браки между «цветными»; 334 брака было заключено между белым мужчиной и «цветной» женщиной и 20 браков — между «цветными» мужчинами и белыми женщинами.

Только 20 браков из 42 с лишним тысяч! Это менее 0,05 %.

— Почему же так мало? — спросите вы. Да потому, что по неписаным законам, в силу лишь впитанного векового презрения к «цветным», белая женщина, выходя за негра или индейца, бывает отвержена даже ближайшими родственниками. На мужчине это сказывается в меньшей степени (особенно если у него есть «дело» и деньги). Официально конституция, религия не запрещают браков между белыми и «цветными». Белые и «цветные» живут под одним лучезарным тропическим небом Бразилии, в которой примерно в равной степени белые и «цветные» находятся в составе населения.

Но вот эта цифра-0,05 % — она показывает, какова степень разобщения между белым и «цветным» населением в Бразилии. Таков порядок в этой стране «порядка и прогресса».

Индейцы-коренные обитатели страны. Они населяли Бразилию до прихода белых завоевателей. Белые беспощадно истребляли их в процессе непрерывной много-вековой колонизации и сейчас оттеснили в глубину штатов Амазонас, Пара, Мато-Гроссо и Гойяс, где нет ни дорог, ни автомобилей, ни культурных поселков. Индейцы живут в шалашах, избегая общаться с пришельцами.

Впрочем, в Бразилии существует такое общество: «Общество защиты индейцев и приобщения их к цивилизации». Я не знаю, что делает это общество, но в Рио, в магазине безделушек, один продавец настойчиво предлагал мне купить мумифицированную голову индейца «на память» о Бразилии. Он уверял, что американцы берут их нарасхват, что у него осталось только две, что он готов разрушить комплект (а их обычно продают парами-мужская и женская голова, дена 200 крузейро), что завтра их уже не будет, так как первый же янки заберет, не торгуясь, обе. Он искренне жалел меня за неопытность, ибо я хотел выбрать какое-нибудь изделие из дерева и отказывался от такой экзотики, как голова настоящего индейца.

Может быть, вы, читатели, мне не поверите? Вот адрес магазина: Рио, улица Буэнос-Айрес, № 110/112. Может статься, что кто-либо из вас будет моряком и пойдет в Южную Америку. Зайдите в Рио-де-Жанейро по этому адресу и убедитесь в правоте моих слов.

Скалистые гребни подножья Корковадо и прихотливые извивы берегов океана и бухты Гуанабары делят Рио на 18 районов. Каждый район имеет свой торговый и деловой центр: здесь самые крупные здания, большие магазины, конторы, кино, рестораны. Здесь наибольшее оживление и днем и вечером. Отходишь отсюда-тише становится на улице, блекнут рекламные вывески и магазины разбавляются мастерскими (портные, белошвейки, часовщики, сапожники), прачечными и красильнями. И хоть последние здесь так и именуются «тинтурария», но в них не столько красят, сколько чистят и гладят костюмы, а также, — и это самое важное для малоимущего конторщика, — так ловко чинят и штопают, что старый изношенный костюм выходит из тинтурарии будто только что сшитый. Обилие этих тинтурарий невольно убеждает в том, что бразилейро больше штопают свою одежду, чем шьют или покупают новую.

Парикмахеры подстригают своих клиентов чуть-чуть, чтобы через неделю волосы успели отрасти и снова явилась бы необходимость прийти в парикмахерскую.

Часто у входа в парикмахерскую либо в особом помещении располагаются чистильщики. Это высококвалифицированные мастера своего дела (не то, что мальчишки с парой щеток, которых мы уже видели в ресторанах). Стул для клиента сверкает жестяными бляшками, шляпками медных гвоздей и зеркальцами; на него нужно подниматься по ступенькам, как на опереточный королевский трон. Ботинки оказываются на высоте груди чистильщика, стоящего на полу и с театральными жестами совершающего «чистильное действо». Не спрашивая вас, он переменит шнурки, почистит брюки, будет несколько раз смазывать кожу из разных баночек, драить то жест-кой, то пушистой щеткой или бархаткой и, наконец, отпустит вас с таким блеском ботинок, который иначе не назвать, как тропическим.

Вы идете дальше. Магазины все реже, но зато они становятся «универсальнее»: на витрине выставлены под-тяжки, вечные перья, сигареты, детские игрушки, шляпы, но, войдя внутрь, вы увидите, что здесь же можно купить шпагат, различные консервы, метелку, носки и т. д. В соседней аптеке вы можете выпить лимонаду, пива, иной раз даже слегка перекусить и уж, конечно, запастись сигаретами. Здесь нет твердых часов торговли, лавочки открыты пока есть надежда, что придет еще один покупатель.

Из-за поворота выскакивает автобус маршрута № 102. В путеводителе же перечислены только 45 автобусных маршрутов. Список их выглядит так: 1, 2, 3, 5, 11, 16, 20, 28 и т. д. Таким образом, порядковый номер переваливает за сотню. Автобусная компания явно хочет помрачить воображение пассажиров грандиозностью своего предприятия. Такая же картина с трамваями.

Идем дальше. Домики стали маленькими, они отступают от тротуара вглубь, за крохотный палисадник.

Теперь внимание прохожего останавливают только вывески: «Дейтишта», «Венеролого», «Адвокато». Исчезают и они. Уже становится тротуар, редеют деревья, асфальт мостовой заменяет булыжник, по улице ходят куры, проходят босые женщины с ведрами воды. На углу кафе-буфет. Тут уж любой бесстрашно может занять место за столиком. Двери здесь хотя и открыты настежь, но жар и чад кухни за переборкой не успевает вытянуть, и нет здесь поворачивающегося вентилятора, который опахивал бы ветерком сидящих, как в кафе центра города. Но зато здесь не обязателен галстук, и хозяин одинаково любезно и быстро подает и белому, и негру, да и сам зачастую оказывается метисом.

Автомобиль с прицепом везет доски; за ним поднимается красновато^коричневая пыль: здесь кончается булыжник, и улица отмечена лишь накатом шин грузовиков. Отсюда начинается жилье рабочего белого и «цветного» люда Рио. Слово «жилье» мало подходит к тому, что вы здесь увидите. Это вернее выразить словом «стойбище». Его трудно описать. Взгляните лучше на фотографию.

Мы искали в Рио книг по географии Бразилии. Мы не нашли таких книг. Бразильцы не знают своей страны. Даже директор Ботанического сада в Рио, казалось бы, крупный бразильский ботаник, так мало путешествовал по стране, что, как помните, не смог посоветовать нам, какой избрать маршрут, чтобы познакомиться с наиболее типичными представителями бразильской растительности. США больше «интересуются» Бразилией, и о Бразилии мы нашли книжки только американского издания, а разных американских бизнесменов мы встречали всюду, куда бы ни поехали. Американские «туристы» — настолько привычное явление, что когда мы говорили, что мы — русские, советские граждане, нам не верили. «Нет, вы - американцы», — хитро подмаргивая, не соглашались вопрошавшие.