Вот где надо применить медицинскую науку, чтобы остановить это триумфальное шествие смерти. Но правительство занято другим: оно стремится заполучить, пользуясь покровительством «дяди Сама», сотни тысяч «перемещенных лиц» из Европы (новый вид рабов, изобретенных англо-американским блоком) и спокойно взирает на то, что у него в стране до сих пор существуют такие болезни, как проказа (есть штаты, где каждый пятый — 20 % населения-болеет ею), а от туберкулеза только в столице Бразилии ежегодно умирает 10–11 тыс. человек. А от сифилиса, малярии, гриппа, дизентерии?.. 06 этом страшно говорить.

«Бразилец родится усталым», — любят говорить о себе кариоки. Знойный, влажный воздух, палящее солнце изнуряют организм даже привычного человека. Состоятельные бразилейро берегут свои силы: в двухэтажном доме-лифт; в магазине или конторе он не взбежит по лестнице-только на лифте, хотя бы лишь на следующий этаж.

Недалеко от площади Глория сохранилась старинная церковь на холме. Когда-то она высилась над городом, теперь затиснута многоэтажными домами. Крутая каменная лестница ведет к подножию храма. И рядом-фуникулер. Из «усталости» бразилейро можно извлекать барыш: церковный служка получает плату за подъем.

Во всех оффисах* свято соблюдается обеденный перерыв. В час дня деловые люди прерывают все дела: бразилейро устал, он должен отдохнуть, позавтракать.

В час дня торопитесь занять место за столиком: все служащие устремляются в рестораны, закусочные, кафе. Директоры, крупные торговцы, чиновники высокого ранга завтракают солидно: закуска, суп, второе блюдо, сладкое, кофе. Секретари-закуска, суп, кофе. Клерки*, швейцары, лифтеры и прочий мелкий люд-довольствуются кофе; тонизирующие возбуждающие вещества, содержащиеся в кофе, подстегивают организм, подкрепляют силы; чашечка-другая крепкого сладкого кофе подбодрит, на время снимет усталость. До конца рабочего дня они улучат несколько минут, чтобы проглотить на ходу еще разок кафезиньо (так нежно называют здесь маленькую чашечку кофе). А уж обедать будут вечером дома; там ждет их все тот же фейжон. Но нередко бывает и так, что хозяйка еще не возвратилась с рынка: США закупили большую партию фасоли, и она исчезла в продаже.

А женщины с пустыми корзинками и пустыми желудками мечутся с одного рынка на другой и простаивают в нескончаемых очередях в надежде купить хоть несколько горстей фейжона.

Только на главных улицах Рио и лишь на некоторых перекрестках с большим движением машин стоят регулировщики. На остальных улицах их нет. И нет ограничивающих правил езды: машины обгоняют одна другую и справа, и слева, шофер автобуса не подождет, пока трамвай пересечет улицу, а проскакивает у него буквально «перед носом», в любом месте улицы разворачиваются и едут в обратном направлении и легковые и грузовые машины. При таком «порядке» поражаешься выдержке водителей и их искусству избежать столкновения или наезда.

Одно лишь требование соблюдается: скорость. Есть улицы, где висят указатели скорости. Например, на набережной Байре Мар, где нет перекрестков, висит указатель: «не менее 60 км» (в час). Вот уж тут берегись, если поедешь медленнее! Могут наехать сзади, повредить машину, и виноватым будет признан не тот, кто наскочит, а пострадавший. Несчастные случаи на улицах очень часты и с машинами, и с прохожими. Причем если человек попадает под машину, то сбивший его шофер продолжает путь дальше. Спутники же такого пострадавшего либо просто сердобольные прохожие стараются поскорее утащить его с мостовой, чтобы он не попался в лапы полицейского и избавился от второй беды-штрафа «за нарушение движения». Точно так же и при столкновении машин: виновным признается не тот шофер, который наехал на машину, а тот, кто не сумел от него увернуться. Несомненно, что столь «льготные» для шоферов условия не способствуют сокращению количества наездов, столкновений, калечения людей и т. п., так как хроника столичной жизни в газетах всегда пестрит сообщениями об автомобильных катастрофах.

В стороне от нынешнего центра Рио, среди кварталов старинных домов и узких улиц, находится главный рынок — Меркадоро. Торговые помещения здесь расходятся по радиусам от центральной части. Все они под крышей, но не имеют ни окон, ни дверей. Вернее-здесь нет стен: крыша держится на столбах, и лавки открыты со всех сторон: изредка они отделены одна от другой переборками.

Торговля производится крупными партиями, полу-оптовая. Покупают главным образом для ресторанов, кафе, для розничной торговли. Домашние хозяйки посещают этот рынок мало. Мы пошли сюда в расчете увидеть все разнообразие тропических фруктов и овощей Бразилии, но вместо этого увидели лишь ящики с мандаринами и картофелем, горы еще не доспевших бананов (их тут продают только целыми гроздьями), кучи капусты и тыкв, помидоры, баклажаны, свеклу, морковь и прочие совсем не тропические овощи.

Мелкая розничная торговля производится на других рынках, не имеющих постоянного помещения. Один такой базарчик мы обнаружили в пяти минутах ходьбы от Синеландии, на площади Глория. Время его торговли — с рассвета до 9 часов утра. С ближайших окраин города сюда привозят свой товар огородники, рыбаки и мелкие торговцы в расчете на потребности домашних хозяек. На площади возникают «торговые ряды» — тележки, палатки, лотки, переносные столики, иногда просто ящики, на которых разложены овощи, крупы, пряности, молочные продукты и прочее. В определенном месте площади торгуют рыбой-здесь стоят корзины со свежей рыбой, пересыпанной кусочками льда; на перевернутом ящике поставлены весы и над всем этим натянут маленький тент на тонких жердях. Вот и вся рыбная лавка. Тенты и балдахины есть и почти над всеми другими лотками и столиками: солнце в тропиках быстро поднимается и будет жечь уже через полчаса после восхода.

Пестрый, разноголосый гомон этого базарчика слышен издалека: торговцы не жалеют голоса, чтобы зазвать покупателя к своему месту.

Наши ботанические интересы мы удовлетворили в полной мере, найдя здесь массу местных незнакомых нам продуктов.

Вот шушу* — небольшой плод из семейства тыквенных, родич нашего кабачка. Он и по форме походит на кабачок, только чуть грушевидный и с неглубокими продольными бороздками; поверхность нежно-зеленой кожицы покрыта такими же колючими бородавками, какие бывают у некоторых сортов огурцов. От других видов семейства тыквенных шушу отличается тем, что содержит внутри только одно крупное семя с тонкой оболочкой.

Едят шушу в отваренном виде, как гарнир ко второму блюду, или в салате. Впоследствии мы неоднократно сталкивались с ним в ресторанах в различных видах. Вкусом он напоминает и огурец и кабачок. Любопытно, что приготовленный с лимоном и сахаром шушу дает прекрасный мармелад.

У растения шушу используются не только эти плоды, но и клубни, которые образуются на корнях. Они содержат большое количество крахмала и под названием «чин-чайот» широко используются в пищу в Мексике. Их там едят в печеном, жареном и вареном виде. Вкусом чин-чайот похож отчасти на картофель. Его перерабатывают на муку, которая обладает легкой усвояемостью и рекомендуется для детей и больных.

В некоторых странах длинные волокнистые стебли шушу используются для плетения изящных изделий. После особой обработки стеблей получается «соломка шушу». В Реюньоне, например, производство этой соломки приняло одно время промышленные размеры, и в начале этого столетия она вывозилась оттуда в количестве около 85 тонн.

Через четыре года я вновь повстречался с шушу, но уже у нас в Союзе. Я летел на самолете из Батуми в Адлер. В Сухуми к нам в самолет сел пассажир с авоськой, наполненной яблоками, грушами и… шушу. Я, конечно, заинтересовался, откуда у него шушу: из Ботанического сада? «Да нет, — говорит, — купил на базаре в Сухуми. Это мексиканский огурец».