— А что, — ободрила своих помрачневших друзей Агнесса, — у нас на Земле некоторые считают лягушек деликатесом, ну, то есть очень вкусным блюдом.

— Тьфу! — содрогнулся Боб. — Ни во что не верят и лягушек едят! Как ты там живешь, Несси?

К угощению так никто и не прикоснулся. И старуха, спрятав ехидную улыбку, предложила:

— Если вы хорошо мне заплатите, я могу погадать вам.

— Бабуля, а ты кто такая? — не выдержал Хансен. — Я спрашиваю, ты случайно не ведьма?

— Ведьма, ведьма, не сомневайся, — радостно ответила та. А Клоша подпрыгнул на ее плече и ухнул.

— Ты служишь Камбоку? — спросил Водолей, так и не выпуская меча из рук.

— Я служу только себе! — разозлилась старуха. — И чтобы я больше не слышала имени этого отродья в моем доме! — повелительно крикнула она.

— Но ведь это его земли, — мягко возразила Несси. — И все, кого мы встречали, или служат ему, или бегут от него. А вы, выходит, даже не прячетесь?

— Я никогда ни от кого не пряталась. Это мой лес! — властно ответила ведьма. — Это мой лес — и ни Камбок, ни люди, ни кто бы то ни было другой не отнимут того, что принадлежит мне.

— Вот это да! — воскликнул Боб. — А мы-то думали, что здесь начинается шестой круг. Так значит, его вообще нет?!

— Есть, есть, — отозвалась старуха. — Но он начинается сразу за моим лесом. Там… — И она неопределенно махнула рукой.

— А-а, так вы добрая колдунья? — осторожно полюбопытствовала Несси.

— С чего это ты взяла? — опять рассердилась ведьма, а филин просто напустился на Несси на своем птичьем языке. — Терпеть не могу людей, которые суются в лес и нарушают мой покой. Я превращаю их в кукушек или ежей.

И она кивнула на расположившуюся у порога стайку зверюшек.

Водолей бросил на старуху грозный взгляд, а Хансен весь сжался от страха, понимая, что лучше не спорить с хозяйкой леса, которой не страшен сам Камбок.

— Но не бойтесь, не бойтесь, вас я не трону, — продолжала колдунья, увидев, как затрясся Боб. — Вас я пропущу и даже помогу кое-чем… Но только потому, — поспешно добавила старуха, — что вы идете воевать с Камбоком. Самой мне не одолеть эту тварь. Правда, и ему со мной не справиться, — скрипуче хихикнула она. — Ему пришлось оставить мой лес в покое! И это чуть ли не в самом сердце его кругов. Ха-ха-ха, — ведьма с Клошей зашлись в хохоте.

— Странно, — вновь осмелилась сказать девочка. — Если вы не добрая колдунья, то почему же вы тогда враждуете с Камбоком? Он ведь тоже злой?

— Хо! — возмущенно хмыкнула старуха. — Да по сравнению с ним я просто ангел небесный. Одно дело заговоры, приворотное зелье, проклятья… Одно дело побить градом урожай или наслать хворь на деревенских коров… Да если даже превратить кого-нибудь в ежа, и то ничего. Побегает и, глядишь, опять человеком станет. Но когда людей превращают в мерзких тварей, каких свет не видывал… — колдунья чуть не задохнулась от негодования. — Этого я потерпеть не могу!

— Ну да ладно, — махнула она рукой. — Есть у меня вам нечего, вот только корка сухого хлеба. — Она положила на стол каравай, по виду, трехгодичной давности. — Давайте, погадаю вам — кому что выпадет. Давно я не гадала!

— Да нам вообще-то пора, — пролепетал Боб и тихонько наступил на ногу Водолею. Но рыцарь не двигался, наблюдая за ведьмой и чего-то выжидая.

Старуха начала выдергивать из пучков, висящих под потолком, сушеных лягушек и бормотать заклинания. Она разожгла огонь под котлом в углу, и в нем сразу заклокотало варево, в которое ведьма принялась швырять летучих мышей и прочую нечисть.

Путники, затаив дыхание, смотрели на кипящую зеленую жижу, которая вдруг замерла, словно ее сняли с огня. В ровной глади варева отразилось морщинистое лицо старухи. Она указала пальцем на Водолея и замогильным голосом произнесла:

— Дай мне вещь, которая принадлежит тебе, и скажи, что ты хочешь узнать?

— Ага! — воскликнул Боб. — Дай мне вещь, лучше ценную, лучше золотую! Знаю! Сам гаданием прирабатывал!

Но рыцарь вновь не обратил внимания на своего слугу. Он протянул старухе золотой с изображением повелителя Хатта и спросил:

— Существует ли еще моя земля?

Колдунья бросила в котел монету и зашептала. Варево вспенилось, зашипело, но через мгновение вновь утихло, и путники различили на ровной зеленоватой поверхности очертания города Хатта. Затем перед их глазами проплыли поля, деревни, какие-то города, мелькнула Огненная Роща. За ней они увидели знакомые заросли гигантской травы. И самое главное — Хребет стоял все на том же месте.

Рыцарь счастливо улыбнулся.

— Если этот сумасшедший косарь не закидает мой народ травой, я, пожалуй, успею спасти свою страну, — с надеждой сказал он.

— Ты успеешь, — подтвердила старуха, и ее слова прозвучали словно пророчество. — Теперь ты, — кивнула она Несси.

Обращение ведьмы застало Несси врасплох. Ей хотелось спросить: «Правда ли, что я сплю? Когда я вернусь домой? Как там мой папа?» и множество других важных вещей, но вслух она почему-то сказала:

— Нельзя ли узнать, что стало с моей обезьянкой? — и выдернула из крыла железное перо.

— Так мы все крылья разбазарим! — заворчал Боб.

А Ведьма вновь начала шептать, отправив перо вслед за золотым Водолея. И девочка увидела… Бони, целую и невредимую. Зверюшка грустно сидела в тесной клетке, забившись в угол. Несси не успела рассмотреть, где стоит клетка. Видение дрогнуло и растаяло.

— Она жива! — радостно воскликнула Агнесса. — Я же говорила! Милая бабушка, — взмолилась она, — а нельзя ли узнать, где Бони, в какой стране и кто посадил ее в клетку?

Старуха отрицательно покачала головой.

— Сейчас уже нельзя, — проскрипела она. — Что еще хотите узнать?

— Покажи нам Камбока, — вдруг попросил рыцарь.

Ведьма испытующе посмотрела на него и пожала плечами.

— Нужна вещь, с которой он соприкасался, тогда бы я попробовала.

И тут рыцарь к всеобщему изумлению достал из кармана маленькое зеркало.

— Я подобрал его в железном дворце Ларина, — пояснил он. — Вполне возможно, что в нем отражался Камбок. Подойдет?

Старуха вновь пожала плечами, но все же опустила зеркальце в котел и стала шептать заклинания. Неожиданно в избе поднялся ветер, загремела посуда, зашелестели связки высушенной нечисти… Старуха подняла вверх свои костлявые руки и принялась во весь голос выкрикивать странные гортанные слова. Тут лачугу начало трясти так сильно, что Хансен, отбиваясь от падающих предметов, залез под лавку, а Несси прижалась к Водолею.

— Осса! — крикнула колдунья громовым голосом и бросила в котел целую пригоршню сушеных змей.

Мутная зеленая жидкость вспенилась, поползла через край и ударила в потолок мощным зеленым столбом. Лягушки, змеи и летучие мыши разлетелись из котла по всему дому. И тут же все утихло. Девочка с ужасом глядела то на опустевший котелок, то на обессилевшую ведьму, то на ее обезображенную хижину.

— И зачем только я убирала? — подумала девочка, оправившись от страха.

Ведьма стояла, опустив руки, как плети. Обрызганный варевом Клоша сердито вращал желтыми глазами.

— Нет, не вышло, — устало произнесла старуха… — И больше я ничего не могу для вас сделать, разве только пропущу через лес.

— А мне-то, мне — ты так и не погадала! — заныл из-под лавки Боб.

— Нечего и порошок переводить на тебя! Твое будущее написано у тебя на лбу, — резко каркнула хозяйка избушки.

— И что же там написано? — с дрожью в голосе полюбопытствовал Хансен, выползая из-под скамейки.

— Если ты не умрешь сегодня, то станешь самым богатым пройдохой города Тора, — ответила колдунья и отвернулась от путешественников. — А теперь уходите, я не могу долго терпеть присутствие людей. От вас у меня болит голова! Уходите, не то быть вам ежами.

Боб, трясясь от страха, первым выбежал из избушки, да так быстро, что Лис, дремавший во время гадания на поляне, сразу встревоженно вскочил на ноги.