— Достаточно! — механически повторил академик и обвел своих коллег блуждающим взглядом лунатика. — Теперь и умереть не страшно!

— Итак, сейчас вы убедились воочию, что такое цивилизация блистательной Иоллы, — с металлическим оттенком в голосе произнес Гэ-эр-пэ. — Если сын Филиппа Ивановича за такой короткий срок сумел стать всесторонним ученым, можете себе вообразить, чего достигли мы за миллионы лет процветания науки. Таким образом, вам ясно как божий день, что вы ничем не рискуете, оставаясь здесь навеки.

Глухой стон вырвался из груди землян, не считая, конечно, Молоткова, Серповского, Ташматова, Валетова и их двойников, которые по-прежнему стояли навытяжку с бессмысленными лицами манекенов.

Глава сорок пятая,

из которой можно сделать вывод, что

ГУСЛИ бывают разные

Когда земляне окончательно убедились в непреклонности Гэ-эр-пэ, решившего обречь их на бесконечные страдания, что послужило причиной исторгшегося из их груди стона, они услышали звуки, заставившие встрепенуться даже Филиппа Ивановича, который находился в состоянии особого уныния.

— Одноголовые четырехконечностные! — раздался чей-то незнакомый голос. — Вы получаете редкую возможность лицезреть гусли! Поздравляем с удивительной удачей — за последние двадцать тысяч лет ни один пришелец не сподобился столь высокой чести!

Более того, почти никто из обитателей блистательной Иоллы даже не подозревает, что гусли вообще существуют в природе! Досточтимому Агу предлагается по-прежнему быть у землян провожатым.

— Вы что-нибудь поняли? — шепнул академику доктор медицины.

— Насколько я успел сориентироваться, — негромко ответил Гелий Михайлович, — издевательства продолжаются. Нам сейчас, конечно, не хватает одного — взглянуть на гусли. В виде особой милости нам еще, быть может, покажут балалайку.

— Вы неисчерпаемы, — повернувшись к академику, вздохнул Кандзюба. — Именно сейчас так хочется балагурить!

— Балагурь не балагурь, не спастись от страшных бурь, — наигранно улыбнулся Гелий Михайлович. — Извините за рифму, досточтимый Аг! — И академик молитвенно воздел руки.

Между тем Аг и Эм-дэ-эс-шэ быстро приблизились к голове Гэ-эр-пэ, и все услышали непонятное жужжание.

Алик тоже ничего не понял, ибо в КПЗ его обучили всему, кроме языка иоллитов.

— Даже иолли... гм... иезуиты времен испанской инквизиции не смогли бы придумать ничего более гнусного, — горько усмехнулся астроботаник. — В канун изощренных пыток пригласить своих жертв на какой-то концерт гусляров!

— Удивительно, что здесь вообще имеются гусли, — заметил Алик. — Ведь на Иолле нет ничего деревянного, если не считать трофеев с нашего «Эллипса». Возможно, они изготовлены из какого-нибудь особого материала? Странно, однако в КПЗ не давали никаких намеков на существование этих гуслей. И почему именно сейчас...

— Я же говорю — это ультраиезуиты! — воскликнул астроботаник.

— Ах, строгий Хворостов, простите —сужденья ваши стоят грош! — неожиданно зазвенел Аг почти над самым ухом астроботаника, что заставило Петра Валериановича вздрогнуть. — Сейчас об ультраиезуите упомянули вы. И что ж? Совсем не зная сути дела, не понимая, что и как, грубите вы. Меня задела такая дерзость: не пустяк — бросать пустые обвиненья облыжно, фактам вопреки! Теперь себе, поверьте, день я. здесь места не найду с тоски.

— Извините, — смущенно пробормотал астроботаник, — я не хотел обидеть именно вас, но получается какая-то чепуха. Сначала нам объявили, что нас тут оставляют навеки для проведения, прямо скажем, варварских опытов.

А потом вдруг нас приглашают взглянуть, видите ли, на гусли. Это уж ни в какие ворота не лезет!

— Не понимаю вас я что-то, — прозвенел Аг. — При чем тут... как их там... ворота? Предупредить я должен вас: мне надо выполнить приказ, и никакая болтовня не отвлечет теперь меня. Сейчас вы сядете в ракету, спустя же несколько минут я покажу вам чудо это. Так ждите, скоро позовут!

И действительно, шестеро землян не успели собраться с мыслями, как очутились в небольшом летательном аппарате, длина которого вряд ли превышала четыре метра. Это была прогулочная ракета, управлявшаяся на расстоянии. Уже сидя в ней, бывшие обитатели «Эллипса» услышали напутствие Гээр-пэ, голос которого проникал, казалось, не только через стенки салона, но даже сквозь кожу пассажиров:

— Одноголовые четырехконечностные! Желаю вам стойко перенести встречу, которая вас ожидает! Счастливого пути!

На лицах эллипсовцев все еще отражалось недоумение, когда ракета, сделав три круга в зале-многоугольнике, вылетела во вновь образовавшееся отверстие и устремилась к заданной цели.

Автогид, повиснув в передней части салона, хранил молчание.

—Досточтимый Аг, — вдруг заговорил Джонрид Феоктистович, — быть может, вы объясните нам, почему потребуется проявлять стойкость при встрече с таким невинным объектом, как гусли?

— Объект невинный? — прозвенел Аг. — Извините, ваш оптимизм мне сродни. И те невидимые нити, что нас связали в эти дни, как будто сразу крепче стали, друг другу ближе мы сейчас. Да, гусли в бриллиантном зале невольно очаруют вас!

— Ах, вот в чем дело, — понимающе закивал Кандзюба. — Зал, оказывается, бриллиантовый. Нас драгоценностями не прельстишь!

Последние слова доктор геологии произнес в момент, когда прогулочная ракета уже опустилась на небольшой светящейся площадке. Почти в тот же миг несколько пар щупалец иоллитов перенесли землян в шаровидный аэробус, и он через минуту влетел в отверстие огромного сфероида, переливавшегося нестерпимо яркими огнями иллюминации.

Когда земляне вышли из аэробуса, Аг вновь поднялся и быстро исчез в том же отверстии сфероида. Оглядевшись, бывшие обитатели «Эллипса» заметили большое светящееся табло. Мигающие буквы образовали текст на русском языке:

«ПРЕДСТАВИТЕЛИ ГОЛУБОЙ ПЛАНЕТЫ!

ПОДГОТОВЬТЕСЬ К СЕРЬЕЗНОМУ ПСИХОЛОГИЧЕСКОМУ ИСПЫТАНИЮ — ЧЕРЕЗ НЕКОТОРОЕ ВРЕМЯ ВЫ СВОИМИ ГЛАЗАМИ УВИДИТЕ ГУСЛИ!»

— Почему-то здесь уверены, — заметил Блаженный, — что для нас гусли — серьезное психологическое испытание. И смех и грех!

— И все-таки мы опять влип... — начал было астроботаник. Он не успел закончить фразу — одна из стен, усыпанных бриллиантами, раздвинулась, и оттуда бесшумно выкатился огромный светящийся шар. Не касаясь нижней поверхности, шар как бы подплыл к центру сфероида и застыл в неподвижности. Затем он словно раскололся на две откинувшиеся половинки. На платформе одной из них стояло красивое кресло, сплошь усыпанное яркими алмазами.

Джонрид Феоктистович выразительно покосился на Кандзюбу (который не без профессионального интереса разглядывал несметные драгоценности на кресле и стенах), затем перевел взор на Алика.

— Да, да, я с вами согласен, доктор, — кивнул Алик, — это уже достаточно серьезное испытание — быть рядом с бесценными сокровищами и знать, что для нас они абсолютно бесполезны.

— Близок локоток, — вздохнул астроботаник. Он хотел еще что-то добавить, но язык перестал ему повиноваться, ибо в этот момент рядом с алмазным креслом возникло столь удивительное существо, что все земляне вздрогнули от неожиданности и зловещих предчувствий.

Несомненно, это была явно человекоподобная фигура, а точнее — фигура двух женщин, слившихся в одно целое.

Существо это имело две красивейших, прямо-таки человеческих, головы с длинными светлыми и черными волосами, две ноги и четыре руки. Обе шеи были обвешаны связками жемчугов, на которых висели четырехконечные звезды, горевшие бриллиантами. На всех руках блестели браслеты из какого-то черного металла, выше которых нестерпимым огнем пылали вживленные в тело четырехконечные звезды. Волосы были аккуратно сплетены над центром пояса, обрамленного бриллиантами и причудливой бляхой. Как бы двойное туловище существа было одето в нечто вроде соединенных между собою длинных джемперов, отливавших металлическим блеском. В верхней передней части джемперов светились украшения, весьма похожие на огромные глаза иоллитов. Эти четыре глаза как бы перемигивались, производя жуткое впечатление каких-то таинственных приборов. От всей фигуры исходило слабое сияние.