Мне не приходилось более сталкиваться с подобными глупыми происшествиями, но зато часто бывали случаи, когда одна змея проглатывала другую и из-за добычи происходили даже дикие поединки. Однажды два питона — длиной девяти и семи футов — одновременно схватили кролика. Один начал заглатывать его с головы, другой с хвоста. Кончилось тем, что большая змея вместе с кроликом сожрала и змею меньших размеров. На следующее утро можно было ясно видеть, как меньшая змея во всю длину лежала внутри большой.

В другой раз четыре крупные змеи кинулись одновременно друг на друга из-за брошенного им в клетку мертвого кролика, и тут началась такая схватка, какую невозможно даже описать. В одно мгновение три твари спутались в громадный клубок и начали дико кататься по клетке. Когда голова одной из змей очутилась в пасти другой, я попробовал их разнять. Немедленно все они с разинутыми пастями бросились на меня, и мне пришлось предоставить их самим себе. После трехчасовой борьбы измотанные рептилии оставили друг друга. Казалось, что этого момента только и ждала меньшая из змей, не принимавшая участия в схватке, а только наблюдавшая ее. Она выползла из своего угла, потянулась к кролику и начала было его уже проглатывать, но тут у нее появилась соперница; другая змея, не успев отдохнуть от драки, обвила несколько раз хвостом ее шею и стала сжимать с такой силой, что меньшая змея не только выпустила кролика, но и стала неспособной к сопротивлению. Удерживая своими кольцами меньшую змею, большая тут же проглотила кролика. Покончив с ним, отпустила свою соперницу, а та, полная ярости, молниеносным движением обвилась округ победительницы и в свою очередь так сильно сжала е, что чудовище застонало. Немедленно все змеи снова сплелись отчаянной схватке, которая продолжалась целых одиннадцать асов. Такого упорного сражения у больших индийских питонов, которые считаются самыми крупными среди змей-гигантов, зверинце еще не наблюдалось. Я готовился найти на другой день пару трупов — ничего подобного, каждый из четырех буянов мирно лежал, свернувшись клубком в своем углу.

Тем не менее подобные сражения ничто в сравнении с теми которые происходят между гигантскими змеями с Борнео. Они не ограничиваются тем, что обвивают друг друга, но и кусаются, как собаки, своими острыми, словно ножи, зубами. Жадность служит причиной впадения их в неописуемую ярость. Я припоминаю случай, когда большая змея укусила меньшую в затылок, затем обвилась всем телом вокруг нее и вырвала у своей жертвы большой кусок мяса из шеи. Что значит подобное проявление силы, может понять только тот, кто знает о необыкновенной эластичности крупных змей. Страшная рана была нанесена раньше, чем я мог разъединить этих гадину пока я обрабатывал острой палкой чудовище, несчастье уже произошло. Я в тот же день приказал сфотографировать укушенную змею, чтобы сохранить снимок следов этого страшного укуса. Раненая змея через несколько дней околела. За последние годы в моем Штеллингенском зоопарке я мог часто наблюдать подобные схватки, о которых я в заключение расскажу.

Известно, что способ принятия змеями пищи и поглощаемый объем ее требуют для нормального пищеварения особых сил. Самое интересное из того, что мне довелось наблюдать, — это обжорство одного индийского питона длиной четырнадцати футов, который за одни сутки проглотил четырех ягнят, весивших от одиннадцати до семнадцати фунтов каждый, причем рога их были длиной в семь сантиметров. Через два дня змея так распухла от образовавшихся в ней газов, что у нее лопнула кожа на тридцать сантиметров в длину и на пять в ширину. Переваривание этого «обеда» кончилось только на десятый день. Шерсть была выброшена клубками в виде белого цвета экскрементов, а копыта и рога вовсе не были переварены. На одиннадцатый день змея снова сожрала ягненка. Дикая свинья, по-видимому, представляет собой более трудно перевариваемую пищу. Так, например, через восемь дней после прибытия из Сингапура в наш зоопарк огромной змеи с Борнео длиной в двадцать пять футов в ее экскрементах нашли копыта и клыки дикой свиньи.

Чувствительным людям, которых, может быть, возмущает неэстетичная прожорливость змей, известным утешением послужит то обстоятельство, что змеи могут долго голодать и иногда делают это добровольно. Очень прожорливые рептилии, которые часто по три-четыре недели подряд принимали пищу, вдруг без всякой причины отказывались от предлагаемой им еды и по полгода ничего не ели, причем без малейшего для себя вреда.

Я знаю случай, когда змея два года ничего не ела, а потом как ни в чем не бывало набросилась на пищу и после этого еще много лет прожила в Амстердамском зоологическом саду! Лучше всего и быстрее всего едят змеи в хорошую погоду на открытом воздухе. Змеи должны содержаться в теплых, всегда хорошо проветриваемых клетках, причем температура должна быть не ниже восемнадцати градусов по Реомюру, но еще лучше, если убудет двадцать пять градусов. Если змеям не создают необходимой им температуры, то они не едят, не двигаются, и, кроме ого, от простуды у них начинается гниение в пасти. Если крупную рептилию поместить в теплую клетку с большим бассейном, то она излечивается сама. Змея неделями не вылезает из воды, на поверхности торчит только кончик носа для дыхания. Вода очищает зараженную пасть, отмачивая болячки, которые животное удаляет, качая головой из стороны в сторону. Иногда мы пером помогали удалять гнилые куски и, таким образом, вылечили немало змей.

Порой змеиная клетка превращается в детскую. Змеи, о которых я здесь рассказывал, кладут яйца и их высиживают; водяные змеи рожают живых детенышей. Лет пятнадцать назад мне как-то представилась возможность наблюдать подобное явление. Мамаша-урожденная Еunectes murinus — принадлежала к породе крупнейших змей, водящихся в Бразилии. Она была пятнадцати футов длины и необыкновенно толста. Через несколько месяцев у нее родились сорок восемь змеенышей. Щедрое семейное благословение! Я не мог известить об этом счастливого отца, так как он остался где-то в бразильских лесах. В этой истории есть и свой минус — все змееныши, из которых каждый сидел в отдельном мешочке, оказались, к сожалению, мертвыми. У змей, кладущих яйца, приплод тоже получается в громадном количестве. Я припоминаю одну змею из породы темных питонов, которая во время пути отложила огромное количество яиц. Когда я спугнул змею с яиц, то увидел трех-четырех змеенышей, которые высовывали головы из своей похожей на пергамент скорлупы. Змееныши пользовались скорлупками, как домиком, из которого они время от времени выползали и вползали обратно. Змею на время высиживания яиц устроили в большой, вместительной клетке. Из пятидесяти яиц она высидела двадцать одно, остальные высохли. Некоторые змееныши вообще не вылезали. Вопрос кормления вначале показался затруднительным. Лягушек змееныши не ели. Напротив, им по вкусу пришлись белые мыши, которых они убивали и глотали так же, как это делали взрослые змеи. В конце концов я продал все змеиное семейство в Париж, в Jardind Acclimatation. К сожалению, за змеенышами не было надлежащего ухода, и они все околели. Из них сделали, чучела, положили обратно в скорлупу, и интересующиеся могут еще и теперь увидеть их в зоологическом саду Парижа.

Чем больше и дольше я наблюдал за змеями, тем мне становилось непонятнее, почему змеи считаются символом премудрости. Прожорливость, лень и при некоторых обстоятельствах необузданная ярость — вот, по моему мнению, те проявления, из которых в основном слагается жизнь змей. Несмотря на это, я не берусь утверждать, что змеи лишены каких-либо дарований. Это показывают результаты работы заклинателей змей, но я все же сомневаюсь, что со змеями можно, хотя бы приблизительно, добиться того, что достигается с животными высшего порядка и что укротитель змей может быть в таких дружеских отношениях со своими питомцами, как дрессировщик с другими зверями. В отличие от индийских заклинателей змей их коллеги европейцы или американцы никогда не работают с кобрами или индийскими очковыми змеями. Я прошу извинения у них, что выдаю их секрет, но работают они почти исключительно с молодыми экземплярами гигантских змей, вроде индийского питона или американского боа.