Одиннадцать месяцев находился транспорт в пути, и из 52 жеребят в Гамбург прибыли только двадцать восемь. Через три дня после прибытия их отняли от маток и стали кормить молотым овсом, теплыми отрубями и желтой репой. Так мною впервые были ввезены в Западную Европу дикие лошади.

Что значила моя экспедиция на Огненную Землю по сравнению с подобными экспедициями в Восточную Азию, которые я снаряжал и впоследствии! В одной из таких экспедиций мы должны были поймать нескольких аргали — крупных диких баранов — и доставить их в Европу, чтобы скрестить с домашними овцами. Предполагалось, что таким путем можно будет вывести крупную породу домашних овец, что должно было иметь значение для сельского, хозяйства. За одной неудачной экспедицией последовала вторая, столь же неудачная. Хотя было поймано свыше шестидесяти животных, но все они погибли дорогой от какой-то эпидемической болезни. Обе экспедиции обошлись почти в сто тысяч марок.

Об истории дальневосточных экспедиций можно было бы написать целый том воспоминаний. Но я не желаю утомлять читателя и расскажу для разнообразия кое-что об охоте на слонов в Индии. Поскольку об этом написано немало, я не буду здесь особенно распространяться. Общеизвестно, что диких слонов пригоняют в так называемый «крааль» — огороженная плотиной изгородью площадка в чаще — и запирают ворота, как только стадо вступило в него. Чтобы связать пленников, пользуются услугами специально выдрессированных взрослых слонов — самцов и самок, называемых «кункис», на каждом из которых сидит всадник, или корнак. В течение двух или трех дней животных оставляют одних, пока они не успокоятся. Затем корнаки верхом на своих кункис въезжают в середину стада диких слонов. Каждому из дрессированных слонов обматывают шею и грудь сетью веревок, чтобы в случае опасности корнаку было бы за что уцепиться. Кроме того, каждому кункис придан второй домашний слон, своеобразный боксер, который награждает диких слонов пинками, если они нападают на кункис.

Теперь человек и животное работают заодно. Корнаки дают своим слонам веревки, которые те берут хоботом и накидывают на диких слонов. Некоторые корнаки под защитой своих слонов набрасывают веревочные петли на задние ноги диких слонов. С исключительной быстротой концы канатов привязывают к деревьям, так что пойманные едва могут двигаться. При отчаянных усилиях, с которыми дикие слоны пытаются освободиться, веревки глубоко врезаются в кожу. У многих слонов остаются глубокие раны. Несколько индийских слонов, отправленных в мой зоосад немедленно после поимки, пришлось лечить еще несколько недель, пока окончательно не зажили их раны.

Кроме подобной массовой ловли, практикуется и ловля слонов в одиночку, очень напоминающая охоту на молодых африканских слонов. Из засады с дикими криками выскакивают охотники и бросаются на слонов. Испуганное неожиданными криками, стадо обращается в бегство, но ловким охотникам удается оттеснить от него молодых животных. На заднюю ногу отставшего слоненка быстро накидывают петлю из воловьей кожи, затем веревкой привязывают к дереву и валят животное набок. Таким способом ловят слонов на Цейлоне. Позднее мы обычно покупали слонов на местных рынках, из которых наиболее крупным и важным была Сонпора. При ловле различных пород слонов на островах Сунда мои агенты пользовались ямами.

Переходя из индийских джунглей к Северному Ледовитому океану, я считаю своим долгом рассказать об охоте на моржей, которой усиленно занимался мой агент, капитан Оле Хансен из Гаммерфеста. Подобно своему соотечественнику, норвежцу Адриану Якобсену, он начиная с 1886 года ловил моржей в Арктике и почти шестнадцать лет смело водил свой ледовый корабль с удивительным названием «7 июня», данным ему в честь дня именин его капитана.

Охота на моржей производится гарпунами на специально построенных для этой цели лодках. Лодки имеют в длину двадцать футов, в ширину семь футов; доски соединены в них внахлестку. Борта лодок обиты жестью. Спереди имеется платформа со столбом, закрепленным в киле лодки. На столбе укрепляют гарпуны с длинными веревками, которые расположены так, что всегда готовы к действию. Гарпунер стоит у столба, тогда как трое сидят на веслах. Гарпун бросают примерно на расстоянии двадцати двух метров. Хорошие гарпунеры метают гарпуны еще дальше — на тридцать четыре метра! Морж, в которого попал гарпун, сразу же погружается в воду, но через некоторое время всплывает для дыхания на поверхность. Хансен заметил, что загарпуненная самка обычно продолжает плыть и при туго натянутом канате, тогда как раненые самцы часто атакуют лодку своими мощными бивнями. Однажды при ловле доставленных в наш зоопарк молодых моржей экипаж маленького ловецкого судна, состоявший из четырех человек, едва не поплатился жизнью. Крупный морж, услышав крики пойманных молодых животных, яростно набросился на лодку и пробил в борту три огромные дыры.

Чтобы взять живьем детеныша, необходимо обычно уложить мать. Таким способом были доставлены находящиеся в Штеллингене молодые моржи. Убитую самку подтягивали почти плотную к лодке и спокойно ждали, пока не появится ее детеныш. Действительно, через небольшой промежуток времени он подплывал и влезал к матери на спину. Разумеется, теперь же было нетрудно справиться с беспомощным молодым животным.

Как мне рассказывал Оле Хансен, наиболее крупные моржи встречаются у Земли Франца-Иосифа. Охотники за моржами получают за шкуры убитых животных по весу — 1,40 крон за килограмм. Кроме того, большую ценность имеет также ворвань. При ловле доставленного недавно в Штеллинген молодого моржа было убито шестьдесят восемь животных и среди них один огромный экземпляр, бивни которого были длиной 75 сантиметров и весили два с половиной килограмма. За килограмм этих бивней заплатили по шесть крон. Только в сентябре и октябре в период случки — самки и самцы встречаются вместе на суше. В 1886 году Хансен видел на северном побережье Северо-Восточной Земли[26] стадо моржей в 370 голов, которое было истреблено пятью моряками. Самый крупный морж, гарпунированный нашими ловцами в последнюю поездку, весил почти три тысячи килограммов. Одна только шкура имела вес пятьсот килограммов. Молодняк чаще всего ловят у мыса Флора. В настоящее время самой богатой для охоты на моржей областью может считаться северное побережье Сибири.

Пройдет немного времени, и последние экземпляры этих могучих представителей арктического животного мира будут полностью истреблены, если своевременно не принять мер в международном масштабе против хищнической охоты на них. Часто мне удавалось ловить моржей для европейских и североамериканских зоологических садов, и каждый раз капитан Хансен рассказывал мне новые арктические приключения.

Моржи питаются преимущественно планктоном — «животной кашей», состоящей из мельчайших биоорганизмов. Однажды Хансен был свидетелем интересного случая — морж клыками разрывал мертвого тюленя и вылизывал его жир. Рев моржа настолько пронзителен, что по ветру он слышен за две мили, и капитан Хансен не раз в тумане направлял по нему курс судна. В 1897 году во время охоты сильный самец убил четырех людей с перевернувшейся лодки. Он несколько раз всплывал на поверхность и нападал на плывущих охотников, пробивая им спины ударами мощных клыков. Одному из охотников удалось влезть в лодку. Однако морж не успокоился до тех пор, пока снова не перевернул лодку и не убил этого человека.

Интересное зрелище представляла встреча пяти вновь прибывших моржей со своими тремя товарищами в бассейне Штеллингенской «ледяной панорамы», о постройке которой я расскажу подробнее в главе, посвященной описанию создания Штеллингенского зоопарка. Когда к бассейну подвезли ящики, в которых находились моржи, среди старых обитателей бассейна началось сильное возбуждение. Из воды вылез самец в сопровождении своих обеих жен, и тут все вновь пойманные звери стали громко реветь и брызгать от волнения слюной, а глаза их налились кровью. Но когда вновь прибывшие увидели, что их нежно и приветливо обнюхивают встречающие, они успокоились и с аппетитом стали поедать предложенную им рыбу. А в скором времени и новички стали смирными и доверчивыми, и можно было подумать, что они живут в зверинце так же давно, как и старожилы бассейна.