Рога у самцов сменяются каждую весну. Растут они три — четыре месяца. Высокоценные панты сравнительно невелики. Кроме пантов крайне дорого ценятся зародыши пятнистого оленя, хвост. В погоне за ними человек издавна охотился на оленя-цветка, а в конце XIX — начале XX века эта охота стала истребительной.
С восьмидесятых годов XIX века пятнистых оленей начали разводить и содержать в неволе. Зверей ловили и помещали в специальные загоны. Пантачей летом забивали. Затем для разведения этих ценных животных стали использовать острова или полуострова с узкими перешейками, где их содержали изолированно на значительных площадях. Такие оленеводческие хозяйства впервые появились на ряде островов и полуостровов в заливе Петра Великого. Благодаря охране от хищников, а изредка и подкормке поголовье оленей быстро возрастало, принося предпринимателям большие прибыли.
В настоящее время оленеводство поставлено на прочную основу. В Приморье существует 11 оленеводческих совхозов с поголовьем пятнистого оленя около 50 тысяч. Олени настолько привыкли к человеку, что одно время, в пятидесятых годах, их пасли стадами, перегоняя из одного места в другое. Однако часть оленей сбегала в леса и дичала, а потому от такого выпаса оленеводы отказались.
В тридцатых годах 200 пятнистых оленей завезли в Горный Алтай, сейчас их там несколько тысяч. В 1963 году успешно акклиматизировали их на Северном Кавказе. Хорошо прижился этот вид и на юге Воронежской области, в Молдавии, Средней Азии и других местах. В Хоперском заповеднике этих животных теперь около тысячи, в Черкасской области и в Армении — по 500 голов. Этот вид экологически пластичен и легко мирится с властью человека над собой.
А вот с аборигенным диким пятнистым оленем дело обстоит гораздо хуже. За последние сто лет распространение и численность его сильно сократились и лишь в последние годы стали возрастать.
Знаменитый русский географ и путешественник Н. М. Пржевальский в книге «Путешествие по Уссурийскому краю» писал, что пятнистый олень в середине XIX века в большом количестве водился на побережье Японского моря и у истоков Уссури, что стада его в несколько десятков (до 60 голов) встречались весьма часто. Самым дешевым и распространенным мясом в этом крае была оленина.
К концу XIX века численность оленя-цветка сократилась в десять раз. Еще в начале XX века она достигала многих тысяч, но уже в 1934 году этих животных осталось не более 2 500. В 1970 году поголовье живущих на воле пятнистых оленей сократилось до тысячи особей, а в 1978-м их насчитывалось около 700 голов, причем более половины содержалось в заповедниках и заказниках. Вне охраняемых лесов оленей оставалось мало, с каждым годом меньше и меньше. Этот вид с полным основанием занесли в Красную книгу редких и исчезающих животных. Даже в заповедниках численность их падала. Кризис до сих пор не миновал, но его острота поубавилась. Теперь этих красавцев на воле несколько тысяч.
И еще одно странное обстоятельство. Из оленесовхозов из-за плохой охраны угодий постоянно сбегало немало животных. А численность их на воле не росла, а сокращалась. Это характерно не только для Приморского края. Сравнительно недавно пятнистых оленей было много в Китае, севернее реки Хуанхэ, на Корейском полуострове, а теперь и там их совсем мало. И в то же время этот вид прекрасно освоился в Новой Зеландии. Были попытки акклиматизации пятнистого оленя в более северных регионах, но они не удались. Если кое-где олень и прижился, то благодаря охране и зимней подкормке.
В южном Приморье зимы периодически бывают многоснежными. В среднем раз в пять лет снега выпадает более 60 сантиметров. Если такой снежный покров образуется в конце февраля или в марте, олени его еще переживут, ибо на южных склонах снег под солнцем сходит быстро. Губительными оказываются большие снегопады в ноябре, декабре и даже январе. Бедствующие звери, утопая в снегу, спускаются к рекам и морю, пытаясь в этих местах избежать гибели, но далеко не всем и не всегда это удается.
В многоснежную зиму 1877/78 года в Приморском крае погибли почти все пятнистые олени. Весной в долинах рек и у моря лежали тысячи мертвых животных. Исключительно бедственной была зима 1914/15 года, когда погибло 90 процентов оленей. С 1870 по 2000 год в пределах ареала естественного обитания пятнистого оленя отмечено 16 многоснежных зим, каждая из которых погубила несчетно много животных.
Гибнут олени и от хищников. Раньше их основным врагом был леопард. Доставалось оленям и от тигра. В начале минувшего века численность леопарда и тигра сильно сократилась, но зато размножился волк. И стал этот серый разбойник бичом пятнистого оленя. Особенно ожесточенно преследовал он свою жертву зимой, когда выпадает много снега, и весной по насту. Загрызал волк оленей не столько, сколько надо для пропитания, а гораздо больше. Но слава богу, поголовье серых разбойников на юге Приморья резко сократилось.
Пятнистый олень довольно плодовит. Яловость в естественных условиях редка, прирост за год составляет 15–20, а при охране от браконьеров и хищников — до 35 процентов. В XIX веке олени после губительно многоснежных зим восстанавливали поголовье быстро. Сейчас они несут большие потери от размножившихся тигров. Если человек как следует позаботится о пятнистых оленях, они легко освоятся в самых разнообразных ландшафтах. Будем надеяться, что со временем эти прекрасные животные будут жить с нами рядом, в пригородных зонах отдыха и национальных парках.
Горал-скалолаз
Первый раз мне довелось встретиться с амурским горалом в давние годы моей молодости. Я служил тогда во флоте. Наш корабль после ночных учений стал на якорь в одной из тихих бухт Японского моря. Ее полукольцом охватывали громадные, почти отвесные серо-бурые скалы, у основания которых хаотично громоздились камни с небольшую деревенскую избу. Временами в дышащем зыбью море с плеском оголялись острые кекуры и, блеснув чернотой, исчезали, оставив белые пенные следы. За ними как-то странно прилепился к скалам узкий галечный пляж, на который с мерным шумом набегал накат и тут же отступал, шипя и исчезая в камнях.
Утром я стоял на верхнем мостике корабля и шарил биноклем по расплывчатому безжизненному горизонту моря и дикому каменистому берегу бухты. В какое-то мгновение мелькнуло что-то живое и исчезло. Присмотревшись, я обнаружил… козла. Какая сила его сюда занесла?! Как он попал на отвесную стену скалы?! Не было видно ни троп, ни карнизов, ни пологости. Я не верил глазам своим. Протер линзы бинокля. Снова посмотрел. Козел был явью. Темно-серый, с изящно загнутыми назад рожками. Только вот традиционной козлиной бородки не было видно. Ноги вроде бы коротковаты, а хвост великоват. Козел с любопытством смотрел на корабль. Я позвал товарищей. Подошли матросы и тоже удивились. Наш боцман был из местных жителей и коротко пояснил: «Горал. Амурская серна. Очень редка».
Но еще больше я удивился, когда горал спокойно засеменил ногами и будто поплыл по воздуху вдоль скалы. По его движениям я догадывался, что он ловко и прочно цепляется копытами за неровности скалы и отталкивается от них, как это умеют делать серны, дикие горные козлы и бараны. Это меня привело в восторг.
Через одну-две минуты горал влез на гребень скалы. Постояв немного, он еще раз окинул нас взглядом и полез на каменный шпиль. Всего несколько прыжков — и вот он уже стоит на острие. Все ноги в одной точке, хвост откинут, а голова с широко расставленными ушами все с тем же любопытством повернута вбок. Он исчез в одно мгновение, когда на корабле резко взвыла сирена.
И еще один раз мне посчастливилось встретить горалов. Шел я летним днем вдоль берега Японского моря в южном Приморье. Тропа то взбегала на невысокие сопки, то опускалась к воде, то исчезала на каменистых обнажениях. В одном месте, потеряв ее, я стал подниматься по склону горы все выше и выше и незаметно оказался на прибрежном хребте, по гребню которого прослеживалась хорошо проторенная дорожка. Я встряхнул рюкзак за спиной и бодро зашагал дальше. А километра через два понял, что иду звериной тропой — она сплошь была в отпечатках копыт, попадались орешки помета, а ветки кустарников и верхушки трав были обкусаны.