Сколько же пищи поедает насекомое за свою жизнь? Кто как! Кузнечики съедают за всю недолгую жизнь в течение полугода пищи в 20 раз больше веса своего тела. В то время как многие насекомые, например паразитоиды, развивающиеся за счет своего хозяина, в тело которого родителями было отложено яичко, — лишь в пять раз. Пожалуй, самая прожорливая из насекомых — азиатская саранча. Подсчитано, что каждая саранча за свою жизнь съедает 300 граммов зеленого корма. Вообще же прожорливость насекомых в соотношении с крупными позвоночными животными во много раз больше. Д. В. Панфилов в своей книге «В мире насекомых» (М., 1969) приводит такой интересный пример. Объем тела и вес коровы равен примерно 200 тысячам саранчей. Но общая площадь ротовых отверстий саранчи в 60 раз большей всей поверхности тела коровы, общая длина средних отделов их кишечников составляет около семи или восьми километров, и они будут иметь общую всасывающую поверхность почти в десять раз больше средней поверхности кишечника коровы. Поэтому, обладая сравнительно большей всасывающей поверхностью кишечника, насекомые быстрее (иногда в 100 раз!) снабжают питательными веществами ткани тела, чем позвоночные. Ну и, конечно, количество потребляемой еды зависит от размеров насекомого. Так, самка слепня за один раз способна выпить до 200 миллиграммов крови, то есть столько, сколько выпивают 70 комаров или 4000 мокрецов.
Кто как разыскивает и добывает еду
В поисках пищи у насекомого участвуют различные механизмы, но обоняние и зрение — самые главные из них. Насекомые, находящие добычу обонянием, вблизи нее чаще всего руководствуются зрением.
Как растительноядные насекомые находят «свою» пищу, как они, такие маленькие, казалось бы примитивные в своих поступках, способны среди величайшего множества видов растений находить те, с которыми связана их жизнь?
По-видимому, в поведении каждого насекомого запрограммированы черты растения-хозяина: его форма, цвет, вкус и скорее всего его запах. Каждое растение имеет свой, только ему присущий, химический состав, а также запах и вкус, легко опознаваемые насекомыми-потребителями. Различные глюкозиды, сапонины, таннины, алкалоиды, эфирные масла, органические кислоты служат как бы паспортом, индикатором. Они — вовсе не обязательный компонент пищи, быть может, даже совсем не нужны в питании или играют роль своеобразных специй для улучшения вкуса еды. Но по ним насекомые узнают, с чем связана жизнь их предков.
Может случиться, что вещество-индикатор оказывается в растениях совершенно различных, неродственных, и насекомое, обманываясь, становится полифагом. Например, гусеница бабочки-махаона Папилио аннакс питается 18 различными зонтичными растениями, содержащими вещество метилкавинол.
Лестничный, или, как его еще называют, линейчатый, короед Ксилотерус линеатус обладает острым специальным обонянием, улавливая запах хвойного дерева. Других запахов, возможно, для него не существует. Но на обонятельные реакции короеда наслаиваются другие условия: насекомое хорошо различает запахи при ярком освещении, ночью обонятельная реакция жуков подавляется. Вообще короеды превосходно и с большого расстояния улавливают запах ослабевшего дерева и быстро его заселяют. Пионерами заселения являются самцы, которые, внедрившись под кору, тотчас начинают выделять вещества, привлекающие самок. Правда, иногда обоняние короедов по каким-то неясным причинам подводит. Так, однажды в лесу были поставлены три бочки. Две из них наполнили водой, а одну — раствором гексахлорана — одного из распространенных ядов, применяемых против насекомых. Канадский короед Долигус пимелус проявил неожиданную симпатию к бочке с ядом. В нее за несколько дней упало более четырех тысяч жуков. В бочках с водой их оказалось только по паре.
Насекомые, питающиеся нектаром, превосходно умеют определять его качество. Бабочки способны улавливать сахарозу в разведениях, в 256 раз больших, чем самый слабый раствор, который способен ощутить человеческий язык! Вкус ее определяют кончиками лапок. Стоит бабочку посадить на сироп, как она моментально расправит хоботок и приготовится к приему лакомства. Если же лапки насекомого находятся на чистой поверхности, оно остается равнодушным к сладкому угощению, стоящему перед ним. У мух органы вкуса тоже находятся на кончиках ног. Видимо, столь необычное их расположение для насекомых удобно.
Плодовые мушки не обращают внимания на зеленые плоды. Но слетаются всегда на те, которые стали хотя бы чуть-чуть портиться. Их привлекают продукты брожения. По этой же причине они прилетают и на запах вина, содержащего ароматические соединения, но не на запах спирта, который их не содержит. Вместе с тем, других насекомых, и подчас самых разнообразных, в том числе тех, кто поедает трупы, привлекает именно запах алкоголя, как один из продуктов материального разложения, о чем мы уже говорили.
Итак, растительноядные насекомые в поисках своего корма руководствуются инстинктивным влечением к запаху, цвету и, возможно, форме своего кормового растения. Кроме того, они приобретают личный жизненный опыт, пробуя на вкус. Подобное явление было обнаружено у азиатской саранчи. С возрастом саранча начинает все больше и больше пробовать на вкус различные растения, в том числе такие совершенно для нее несъедобные, как солянки, австрийскую полынь, кермек и другие.
Те, кто лакомится нектаром, определяют излюбленные цветки по запаху и цвету. Эти свойства цветка, столь привлекающие и человека, па существу природой предназначены только для насекомых-опылителей. Между насекомыми и цветами существует глубокая давняя зависимость. Не все цветы посещаются многими насекомыми. И тут произошла неизбежная в эволюции органического мира дифференциация. Есть цветы, превосходно опыляемые мухами, до нектара в них легко добраться коротким мушиным хоботком. Другие цветы предназначены только для пчел, и путь к нектару можно преодолеть только с помощью длинного хоботка.
Растительноядным насекомым иногда приходится прибегать к особым приемам в заготовке корма.
...Место, где мы остановились, было совершенно диким. На вершинках пологих горок кое-где выглядывали скалы, неглубокие распадки поросли боялычем, а дальше к горизонту поднимались угрюмые скалистые горы. Пустыня уже начала засыхать, цветы исчезли.
Мы решили устроить бивак на небольшом темно-красном бугре, покрытом мелким гравием, на гладкой и чистой от растений площадке. Но с одного края она оказалась занятой, и нам пришлось потесниться: через красную горку тянулись лентой муравьи-жнецы. Они были видны издалека, так как несли семена ковыля с длинными белыми мохнатыми летучками. Семена, видимо, только начали созревать и еще не успели разлететься по пустыне. Муравьи организовали спешную их заготовку. Мохнатные отростки ковыля колыхались на легком ветру, а вся вереница муравьев от этого издали напоминала длинную медленно извивающуюся змею. Отростки доставляли массу хлопот заготовителям. Небольшое движение воздуха — и сколько надо сил, чтобы удержать ношу. Когда становилось тяжело, труженик клал ношу на землю и тащил ее вспять, напрягая все силы.
Но не все муравьи-носильщики испытывали невзгоды. Наиболее опытные, вытащив из растения зерно с летучкой, отрывали ее и тогда бежали до самого гнезда размеренным шагом, не испытывая затруднений.
Пока мы готовили ужин, длинная лента летучек ковыля продолжала извиваться по красному холму. Но вот зашло солнце, стало темнеть, умолкли жаворонки, затукал козодой, колонна жнецов укоротилась, и вскоре ее конец исчез во входе в муравейник. Рабочий день этих тружеников пустыни закончился.
У муравьев-жнецов точный распорядок дня. Они выходят на сбор урожая на рассвете, а часам к десяти утра, когда лучи солнца становятся палящими, устраивают обеденный перерыв. Он продолжается долго, пока не начнет спадать жара, часов до семи-восьми вечера.