Виконтесса умолкла. Ригор же размышлял над её словами: «Надо встретиться с баронами, заручиться их поддержкой, объединить их…»
Ригор попросил Матильду устроить ему встречу с баронами близлежащих земель Варе и Эскаюна. Матильда охотно согласилась помочь, ибо кроме Понтарлье, замка отца, у неё более ничего не осталось. Это её последний оплот. И если на земли Эскаюна и Северного Варе придут мятежники, ломбардцы и лотаринги, то её и местных баронов ничего не спасёт.
Ригор отправил гонца (сына Жана де Лера) в Невшатель с устным посланием, дабы довести до сведения графа Клермонского о ситуации в Северном Варе и Эскаюне. Также он просил полномочий провести переговоры с баронами, ибо поддержка внутри Бургундии им просто необходима. Граф Клермонский дал положительный ответ, высоко оценив преданность и предприимчивость виконта де Верэн, и подумал, если на трон сядет его внук Рено III, то он непременно возвысит Ригора.
Матильда отправила к баронам гонцов с приглашением посетить её замок. Те, заинтригованные, прибыли все как один. Ригор, облачённый в богатое одеяние покойного отца Матильды, потому как не пристало ему показываться баронам в образе голиарда, произнёс пламенную речь:
– Всем известно, что законный наследник бургундского трона предательски убит. Власть захватила кучка баронов, приспешников Франциска Ла Доля, возомнившего себя графом, согласно сомнительной генеалогической грамоте. Что стало с Агнесс фон Церинген, её сыном и Режиной фон Олтинген неизвестно. Возможно, они живы, а возможно, Господь уже принял их души… – Ригор сделал паузу. Бароны внимали каждому его слову. – Я, виконт де Верэн, подданный графа Гильома IV Клермонского, призываю вас оказать сопротивление мятежникам. В Невшателе стоит войско под командованием графа Клермонского, к нему присоединился Губерт Савойский со своими многочисленными отрядами. Они только и ждут вашей поддержки, дабы предпринять поход на Безансон, и свергнуть узурпатора. Я не тороплю вас с ответом. Каждый должен решить сам: чего он желает? Подчиниться ли узурпатору; погибнуть ли, защищая свой замок; или присоединиться к графу Клермонскому, дабы восстановить справедливость.
Ригор закончил речь, дав возможность собравшимся баронам осмыслить услышанное, высказаться и прийти к единому мнению.
Бароны долго обсуждали предоставленную им возможность встать под знамёна Клермона и покарать мятежников.
Наконец, один из баронов, задал вопрос:
– А, если ребёнок Гильом II умер? Что тогда? Кто займёт трон?
Бароны дружно воззрились на Ригора. Он не растерялся, ибо знал, что ответить.
– И почему граф Клермонский изъявил желание покарать мятежников? – не унимался барон. – Конечно, его дочь Изабелла была женой Этьена I…
Ригор жестом прервал речь барона.
– Вы сами почти ответили на свой вопрос. Наследник-ребёнок может быть мёртв. А, если и жив?.. То в нынешней ситуации ему не удастся удержать власть. Графиня Агнесс станет регентшей, но, увы, она – не рыцарь, не полководец и не имеет популярности среди подданных. Выход только один: признать Рено III правителем бургундского графства. Молодой энергичный граф Макона имеет полное право на трон. Тогда Бургундское графство сохранит свою независимость, иначе его раздерут на части герцоги Дижонский и Лимбургский, который, кстати, женат на дочери Ла Доля и во всём поддерживает своего новоявленного родственника. Вспомните хотя бы судьбу графини де Лангр и её владений Лангруа-Атюйе!
…Бароны долго спорили, но всё же пришли к согласию, если они не признают Рено III, как сюзерена, и не помогут ему взойти на трон, то погибнут в своих же замках.
Ригор предвидел исход встречи и потому попросил нотария виконтессы составить вассальный договор, согласно которому бароны обязуются служить верой и правдой своему сюзерену Рено III. Бароны скрепили договор своими подписями и печатями.
Пока бароны Варе и Эскаюна спешно формировали военные отряды и заготавливали провиант, Ригор отправил в Невшатель гонца, дабы уведомить графа Клермонского, что подготовка к наступлению на Безансон идёт полным ходом. Союзные войска продвигались к Понтарлье, где намеревались соединяться с отрядами баронов, принявших вассальную присягу. Граф Клермонский постоянно размышлял над предстоящим штурмом. У него возникло множество вопросов по этому поводу, ибо он понимал: город занимал выгодное стратегическое положение в среднем течении реки Ду. Расположенный на природной возвышенности, он был опоясан фактически тремя линиями обороны. Первая линия обороны – это сама река, вернее её изгиб, шириной примерно в десять туазов, поэтому вход в город напоминал «узкое горлышко».
Мощные двойные ворота и подъёмный мост исключали возможность применения тарана. Граф Клермонский намеревался задействовать метательные машины. Но возникал новый вопрос: долетят ли снаряды метательных машин до стен города?
– Долетят, – уверял графа один из его маршалов, отвечавший за обслуживание метательных машин, – если установить требуше на подступах к Безансону и применять каменные снаряды средней величины[100]. Требюше способна пробить стену толщиной в один туаз. Но потребуется большое количество требюше, дабы их атака на Безансон была эффективной – порядка двух десятков машин. Мы же не располагаем таким количеством…
Граф Клермонский всё отчётливее сознавал: осада Безансона может затянуться на неопределённое время. В то же время гарнизон города также располагал метательными машинами. Ещё Рено II приказал установить их на специальных площадках, обустроенных на крепостных стенах (первой линии обороны), мало того на стенах располагались аркбаллисты и рибодекины[101], стрелы которых была настолько мощными, что пробивали человека насквозь. Аркбаллисты также были установлены над главными воротами Безансона, поэтому приблизиться к ним с тараном не представлялось возможным, если только под прикрытием штурмовой башни.
Помимо этого главные ворота защищал барбикан с башнями-турелями, исключавшие внезапный прорыв неприятеля. За барбиканом – располагался ров с водой, сооружённый специальный отвод от основного течения реки.
Несколько рибодекинов, установленных на надвратной башне, а также палисады, за которыми могли спрятаться лучники, составляли оборону ворот второй линии на тот случай, если неприятель прорвётся в главные ворота.
Фактически Безансон был шедевром градостроительства, а его архитекторы – гениальными людьми.
Достигнув Понтарлье, графы Клермонский и Савойский созвали военный совет. Уверенность в том, что союзные войска сокрушат мятежников в графстве Варе у них не вызывало сомнений. Но вот захват Безансона вызвал не малые споры и опасения. Запасов провизии в городе может хватить на полгода, к тому же он находился вблизи воды, следовательно, в нём сооружены колодцы, осушить которые извне невозможно.
Мало того, река Ду, окружавшая укреплённый город, достаточно широка и изготовить фашины такой длины просто невозможно, да и течение осложняет дело. Штурмовую башню через реку не переправить, и тем более – к городским стенам не приблизить. Подкопы, так называемые мины, не сделать по той же причине – мешает река. Напрашивался только один вывод: длительная осада города.
Коннетабль графа Клермонского предложил разделить силы: часть из них (савойцы) пойдёт на Доль, часть – на Безансон. Доль менее защищён, он не выдержит ударов требуше и падёт в течение недели и Рено III расположит в нём свою резиденцию. Граф Клермонский и Савойский согласились с коннетаблем.
Ригор внимательно слушал обсуждение предстоящей осады Безансона и Доля. Неожиданно для всех он предложил:
– Надо хитростью поникнуть в Безансон. Пока мы будем его мучительно осаждать, узурпатор расправится с пленниками.
Граф Клермонский смерил виконта цепким взором. Он был уверен, что Агнесс, ребёнка и Режины уже нет в живых. Но решил промолчать по этому поводу.