Роберт Лоуренс Стайн
Эта кошмарная школа
1
Нам не надо было сюда заходить, Рита, — прошептал Рон.
Желтый лучик света от его фонарика слабо освещал вытертый ковер, расстеленный на полу.
Я знаю, — прошептала в ответ Рита. — Но мы уже здесь, верно? Поэтому можем во всем хорошенько разобраться.
Она потрясла фонарик, надеясь, что от этого он станет светить ярче.
На глаза Риты упала прядь ее черных волос. Она откинула ее свободной рукой и подошла поближе к Рону
Они оба вздрогнули от какого-то неожиданного скрипа. Кружки света пробежали по стенам, покрытым растрескавшейся штукатуркой, а потом
обшарили покрытую пыльными чехлами мебель.
— Обстановка как в старинном доме, — отметил Рон. — Сама видишь.
— Я думала, что такая бывает только в глупых фильмах ужасов, — ответила Рита.
Она приподняла краешек чехла и искоса взглянули на подлокотник старинного кресла.
— Представь себе, что мы в этом фильме, — пробормотал Рон, не в силах сдержать дрожь в голосе.
Дрожь пробежала по всему его тощему телу Он стянул бейсболку и вытер рукавом пот со лба.
Если ты так трусишь, то зачем притащил меня сюда? — огрызнулась Рита. В тусклом неверном свете фонарика ее зеленые глаза возмущенно вспыхнули.
Я не звал тебя, — возразил Рон. — Это была твоя идея.
Нет, твоя, — настаивала Рита. — Ты что, не помнишь? Мы шли домой из школы. И ты сказал, что тебе надоело, что все называют нашу школу кошмарной.
Да, но…
Ты сказал, что все в городе смеются над нами, потому что мы вечно бредим какими-то вампирами, монстрами и ужасными призраками. Вот к нашей школе и приклеилось это дурацкое прозвище…
Да, я так сказал, — перебил Рон. — Но я не…
А потом ты сказал, что ни капельки не боишься этого Кошмарного Джонни. Ты сказал, что тебе все равно, скольких детей погубил этот ужасный мертвый вампир. Похвалялся, что проникнешь в дом, где он умер пятьдесят лет назад. И уговорил меня пойти с тобой.
Рита подняла фонарик и светила Рону в лицо, пока он не прикрыл глаза и не отвернулся.
О'кей, о'кей, помню. Я говорил так. Но вот мы здесь. Вот тут жил этот тип. Мы проникли сюда. Ну и что дальше?
Это ты меня спрашиваешь? — возмутилась Рита, снова откидывая с лица волосы. — Сам же все придумал.
Ну… — заколебался Рон.
И тут снова скрипучий звук заставил их резко оглянуться.
Никого.
Мы сделали это, — тихо сказал Рон. — Доказали, что не боимся Кошмарного Джонни, верно?
Рита кивнула:
Я так думаю.
Тогда пошли домой.
Рита не стала возражать. На ватных ногах она пробиралась вслед за ним к входной двери, надеясь, что Рон не увидит, как она перепугана.
Рон слегка крякнул, когда потянул на себя дверную ручку Потом потянул еще раз. Посильнее.
Ч-что не так? — заикаясь, спросила Рита.
Она споткнулась и налетела на него.
Дверь… — простонал он. — Она… заперта.
Заперта снаружи? Это невозможно! — закричала Рита. — Она не может быть заперта. Ее просто заклинило.
Она осветила дверь фонариком. Потом откинула его в сторону и обеими руками ухватилась за медную ручку двери.
— Мы же вошли сюда через эту дверь, она не может быть заперта.
Рон передал ей свой фонарик и снова изо всех сил стал тащить на себя ручку двери.
— Здесь никого не было. Так кто же мог запереть эту дверь?
— А откуда ты знаешь, что здесь никого нет? Может быть, Кошмарный Джонни…
— Заткнись! Не будь идиоткой! Давай выбираться отсюда! Быстро!
Сражаясь с дверью, запыхавшиеся дети не услышали позади себя скрип половиц.
И не увидели сгорбленную фигуру, которая все ближе подкрадывалась к ним. Не слышали они и его тяжелое сопение.
Вцепившись в дверную ручку, Рон и Рита не видели страшное, мертвенно-бледное создание у себя за спиной. Не почувствовали порыв холодного воздуха, когда оно занесло топор над их головами.
И не видели довольной усмешки на искаженном лице вампира.
Занесенный топор уже было начал опускаться, когда откуда-то сбоку раздался отчаянный вопль. Посльшался треск, а потом звук падения. Вампир быстро обернулся назад: — Разве так было в сценарии? Я что-то не припомню.
2
Стоп! Стоп! — сердито закричал Эмори Бэньон, вскакивая со своего режиссерского стула. Его сын Джек упал посередине студии, запутавшись в полотняном шезлонге, который сложился прямо под ним.
В чем дело, Эмори? — окликнула режиссера актриса, которая играла Риту — У нас мог получиться такой хороший дубль.
Я знаю, знаю, — проворчал Эмори Бэньон. — Он настолько хорош, что заставил моего сына свалиться со стула!
Джек услышал, как все участники съемки дружно расхохотались.
Он незаметно вздохнул, понимая, что начинает краснеть… Все смотрели на него. Он испортил в самом деле очень удачную сцену из нового фильма ужасов, который снимал его отец.
Он видел, как его подруга Челси Пейг покачала головой.
«Она приняла меня за последнего труса, — грустно подумал Джек. — Посмотрите только, она делает вид, что знать меня не знает».
— У нас будет перерыв на ланч? — нетерпеливо поинтересовался вампир, бросая свой топор на пол.
Топор запрыгал на площадке. Сделанный из бальзового дерева, он был совсем легким.
— Какой ланч? — закричал ЭмориБэньон. — Ты что, хочешь провести еще три часа в гримерной? Сначала закончим эту сцену, Карл. А уж потом прервемся на ланч.
Все трое актеров недовольно заворчали. Карл, который играл вампира, отошел в сторонку подновить грим.
Эмори нагнулся над Джеком, помогая ему выбраться из-под шезлонга.
— Джек, — строго сказал он, нахмурив кустистые черные брови. — Если тебе так страшно смотреть на все это, может быть, ты подождешь снаружи?
— Но мне вовсе не страшно! — запротестовал Джек. — Мне все это нравится. Я не боюсь, Эмори!
Джеку хотелось называть отца папой. Но Эмори не позволял ему этого.
«Мы с тобой ближе, чем отец и сын, — говорил он. — Мы с тобой приятели. А приятели должны называть друг друга по имени».
«Верно, Эмори», — приходилось соглашаться
Джеку.
Эмори никогда не говорил тихо или спокойно. Он вечно гремел, будто находясь на оперной сцене. 1де бы он ни появлялся, он всегда привлекал всеобщее внимание черными всклокоченными волосами, густыми бровями, блестящими черными глазами и громовым голосом.
Он быстро принимал решения. И очень быстро говорил. Он никогда не ходил шагом, а вечно бежал. У него был такой вид, словно он всегда куда-то спешит. Казалось, что он одновременно замят множеством дел: отдает приказания дюжине людей, говорит по мобильному телефону и делает пометки в своем режиссерском блокноте.
Временами Джек ощущал себя медленной черепахой рядом со своим знаменитым отцом-кинорежиссером. Ему казалось, что он живет рядом с ураганом.
— Но я вовсе не испугался этой сцены, — снова запротестовал Джек. — Дурацкий шезлонг сложился подо мной, и я упал. Я не виноват, Эмори.
Эмори поцокал языком и потрепал Джека по худому плечу.
— Ничего особенного, если ты признаешься, что испугался, сынок, — сказал он. — Это очень страшная сцена. Миллионы людей завопят от страха, когда увидят ее.
— Но я закричал только потому, что свалился на пол, — завопил Джек не своим голосом. — Я не испугался, Эмори. Честное слово!
Эмори взглянул наЧелси. Та все еще сидела, развалясь и красном шезлонге. Ей, как и Джеку, было двенадцать лет. Она была очень хорошенькая. У нее были карие глаза и пышные темные волосы, оттененные светлыми прядками.
Она была в красной майке и шортах цвета хаки, а на ее правой руке болталась целая дюжина цветных пластмассовых браслетов.
Отец Чслси тоже работал в кино. Но Джек не шил точно, чем тот занимается. Джек знал только, что Челси не заставляли называть отца по имени. Мистер Пейг не снимал фильмы ужасов. И никогда не обвинял Челси в трусости. Челси, гам в коридоре целая тонна еды, — сказал Эмори, решив все-таки удалить сына со съемки. — Всякие сандвичи и салаты. Почему бы тебе вместе с Джеком не отведать всего этого?