В 1976 году западные спецслужбы инспирировали создание так называемой «Московской группы содействия выполнению Хельсинкских соглашений с СССР». В нее вошли Ю. Ф. Орлов (руководитель), Е. Боннэр, П. Григоренко, А. Марченко, А. Гинзбург, А. Щаранский, М. Ландау, В. Рубин, М. Бернштам и др. Вскоре подобные группы возникли на Украине, в Грузии, Литве и Армении[253]. Целью их стала дестабилизация внутриполитической обстановки в СССР. Снабжаемые с Запада множительной техникой и подкармливаемые за счет «гуманитарных» посылок, члены группы вольно или невольно выполняли составленные западными спецслужбами планы ведения «холодной войны» против России.

В 1983 году западными спецслужбами и различными антирусскими центрами организуется шумная «сахаровская» кампания. Известный своей неукротимой русофобией, американский президент-масон Рейган объявил Национальный день Андрея Сахарова, «борца за мир и права человека». Кампания проводилась по всем правилам «холодной войны». В ней приняли участие ведущие средства массовой информации Запада и множество еврейских диссидентов.

Большую роль в антирусских акциях западных спецслужб сыграло также имя писателя А. И. Солженицына, внесшего заметный вклад в русскую культуру своими рассказами[254], а также выдающимся историко-публицистическим произведением «Архипелаг ГУЛАГ». Убежденный западник[255]. Солженицын стал легкой добычей антирусских пропагандистов в их работе по разрушению СССР.

Громкая и болтливая реклама личности Солженицына в большинстве своем финансировалась из фондов зарубежных спецслужб, и прежде всего ЦРУ. Массовые публикации во многих странах переводов его произведений, огромные гонорары, являвшиеся, по сути дела, формой подкупа[256], естественно, вызвали неразрешимый конфликт не только с официальными органами, но и значительной частью советской общественности, которая вполне искренне рассматривала Солженицына как врага советского образа жизни. Высылка Солженицына в 1974 году стала актом государственной слабости и своего рода победой западной идеологической системы. С юридической точки зрения многие произведения Солженицына в самом деле нарушали законы СССР и носили явно антисоветский характер. Однако не вполне уверенное в своих силах политическое руководство СССР побоялось проведения гласного суда над Солженицыным.

Идеализируя «западную демократию» и ее «духовные ценности», А. И. Солженицын и ему подобные деятели сыграли роковую роль в развитии тех процессов, которые в конечном счете обернулись крушением СССР. Образ Солженицына, созданный с помощью западных спецслужб и средств массовой информации, стал одним из дополнительных факторов уверенности западных режимов в борьбе против Советского Союза. Во многих публичных выступлениях за рубежом Солженицын призывал усилить напор на СССР, изолировать его, не идти ему на «уступки». Писатель полагал, что западные страны имеют какое-то право вмешиваться во внутренние дела нашей страны, ибо, по его мнению, «советский народ брошен на произвол судьбы», а значит, ему необходимы западные опекуны, вмешивающиеся в нашу жизнь. «Вмешивайтесь, — призывал Солженицын, — вмешивайтесь снова и снова настолько, насколько можете»[257]. Справедливости ради следует отметить, что впоследствии Солженицын в отличие от Сахарова не захотел играть ту неблаговидную роль, которая отводилась ему правительством США. Критика Солженицыным западной системы и «Письмо к вождям» в СССР, в которых писатель отходил от принятых в США планов и методов «холодной войны» против России, вызвали недовольство американских властей.

В духе «диссидентуры», инспирированной западными спецслужбами, развивалась и литература малого народа, стремившаяся всеми путями очернить, огрубить, осквернить духовное представление о русской жизни, карикатурно-бездушно представить ее самые трагические страницы. Это бездушие к России было самой отличительной чертой литературы малого народа. Как справедливо писал А. И. Солженицын в отношении поэта А. Вознесенского, но что в равной степени относится ко всей среде подобных ему литераторов малого народа: «Нет у вас русской боли». Вот нет — так и нет. Не страдает его сердце ни прошлыми бедами России, ни нынешними... Деревянное сердце, деревянное ухо»[258].

Литераторы малого народа создавали некую полукультуру, а точнее, эрзац-культуру — поп-литературу, которая серьезно угрожала духовному развитию России. Как отмечал К. Чуковский: «Подлинно культурные люди скоро окажутся в такой изоляции, что, напр., Герцен или Тютчев, — и все, что они несут с собой, будет задушено массовой полукультурой. Новые шестидесятые годы, но еще круче, еще осатанелее. Для них даже «поп-литература» — слишком большая вершина. Две-три готовых мыслишки, и хватит на всю жизнь»[259].

Почти все известные литераторы малого народа принадлежали к певцам коммунистического режима.

Еврейский поэт Е. Евтушенко выпустил первую книгу стихов, в которых воспевал Сталина (естественно, неискренне), впоследствии подвизался на обличении американского империализма, хотя на самом деле был ярым поклонником американского образа жизни[260]. Как справедливо отмечала С. Аллилуева о западнических стихах Евтушенки, — от них несет «за версту провинциальностью и допотопными реверансами перед каждым французским парикмахером»[261].

Подобно Евтушенко, литератор В. Коротич прославился одним-единственным романом, посвященным борьбе с американским империализмом, «Лицо ненависти», впоследствии переехал жить в США.

Верным ленинцем объявлял себя и А. Вознесенский, с чувством вещавший в своих стихах: «уберите Ленина с денег».

Литератор-аграрник Ю. Черниченко при Хрущеве воспевал кукурузу и преимущества социалистического сельского хозяйства, при Брежневе призывал к сселению «неперспективных деревень», а в годы «перестройки» — к погрому колхозного крестьянства.

В литературе малого народа не последнее место принадлежит Синявскому (псевдоним Абрам Терц). Как справедливо отмечалось, это был типичный продукт советской социальной системы, рожденной большевизмом, пронизанный двоедушием, двоемыслием, двоечувствием, двоесловием[262]. Прошедший через систему советских лагерей, в строительстве которой активное идейное участие приняли предыдущие поколения литераторов малого народа, Синявский ненавидел Россию и почти в каждом своем «сочинении» стремился ее больнее ударить: «Россия — сука, ты ответишь и за это...», «Либо миру быть живу, либо России». Причем свое извращенно-патологическое представление о России он, как и другие представители малого народа, пытается распространить на весь великий Русский народ. В одной из своих книг Синявский как бы выдает всю суть культуры малого народа, рожденного революцией, а в дальнейшем ради торжества ее «идеалов» создавшего концентрационные лагеря и объявившего всеобщий террор. Малый народ воспринимает русскую жизнь как блатной на нарах и видит в ней только то, чего ему в ней больше всего близко, — насилие, эротику, безобразия, хаос. «Как только вековые устои, — пишет Синявский, — сословная иерархия рухнули и сменились аморфным равенством, эта блатная природа русского человека (правильнее — представителей малого народа. — О. П.) выперла на поверхность. Мы теперь все блатные. Кто из нас не чувствует в своей душе и судьбе что-то мошенническое? Мы способны прикарманить Европу или запузырить в нее интересной ересью, но создать культуру мы просто не в состоянии. От нас, как от вора, как от пропойцы, можно ожидать чего угодно»[263]. М. Шолохов, к которому неоднократно обращались с просьбой помочь улучшить положение Синявского и проходившего с ним по одному делу Даниэля, прямо сказал: «Мне стыдно за тех, кто предлагает свои услуги и обращается с просьбой отдать им на поруки осужденных отщепенцев».