— А что о твоих подругах? — поинтересовался Кха. — Тех, с которыми ты привыкла делиться тайнами.

— У меня нет таких подруг.

— Тогда твоими сестрами.

— Мои сестры не делятся со мной своими тайнами, — сказала Алала, — я не делюсь с ними.

— И их нет на корабле, — прошептал Чаниу.

— Отплывем ли мы сегодня? — спросил Кха.

— Мы отплываем немедленно, — сказал Чаниу, — если нет никаких причин для задержки.

Муслак сделал вид, что не расслышал эти слова, я видел, какой взгляд он бросил на Азибааля.

— Мои вещи уже на борту, — сказал Кха.

— И мои, — прошептала Алала.

Они заговорили о том, где надо спать и есть, но я не буду записывать это все.

— Я должен попросить Царя Сиаспига показать вам золотые копи, — сказал Кха. — Он может отказаться, хотя, я думаю, все-таки не откажет в моей просьбе. Но, уверяю вас, любая шахта, которую он покажет, будет выработанной до конца.

— Я понимаю, — сказал Чаниу.

— Могу ли я спросить, почему вы хотите увидеть их?

— У меня с собой эллин, который знаком с методами, которые используют на серебряных шахтах его родного города. Мы надеемся, что на этих шахтах он узнает как добывали в Кемете золото в старые времена.

— Ты не должен даже упоминать об этом в разговоре с Царем Сиаспигом. Эти копи в его страна. Они — его и только его.

Чаниу кивнул. — Ты дал очень мудрый совет. Я даже не упомяну о методах добычи золота Царю Сиаспигу.

— А этот эллин, он здесь? — прошептала Алала. — Почему бы ему не присоединиться к нам?

— Я бы послал за ним, если бы он был на корабле, — сказал Чаниу. — Он встретит нас за порогом.

Кха еле заметно улыбнулся. — Этот эллин очень мудр; он избавил себя от длинного и утомительного пути.

— Если ты предпочитаешь…

Кха покачал головой. — Мне одинаково не нравится идти пешком или ехать на осле.

Алала прошептала Тотмактефу: — Он мог бы поехать в повозке или нанять носилки. Он хочет узнать все о корабле прежде, чем мы доберемся до Напаты.

Кха услышал ее шепот, как и я. Он опять улыбнулся и кивнул. — Похоже ты выбрал себе хорошую жену, Тотмактеф.

Тотмактеф, не вставая, поклонился ему. — Да, я знаю.

— У меня есть основания надеяться, что мы найдем Царя Сиаспига к югу от его столицы. Если будет на то воля богов, мы встретимся с ним к северу от второго порога.

Они еще долго говорили, но я не буду записывать их слова. Наконец Чаниу позвал меня и представил Кха, после чего сказал. — На борту есть еще Святой Сахусет, ученый человек из Кемета. Возможно ты знаешь его?

Кха покачал головой.

— Сатрап послал его помогать мне. Он говорит на языке Нубии. — Чаниу повернулся ко мне. — Ты можешь найти его, Луций?

Аахмес, которого я спросил, сказал, что Сахусет сошел на берег. Я взял его с собой и еще четырех солдат Кемета. Вскоре мы нашли Сахусета.

Когда мы вернулись на корабль, Мит-сер'у и Нехт-нефрет разговаривали с Алалой. Чаниу отослал меня и я присоединился к ним.

— Мой отец — жрец храма Тота, — сказала Алала. — Он часто говорил мне, что я должна выйти замуж за жреца, но здесь нет никого подходящего. Мой новый муж молод и добр, и очень мне подходит.

— Он — наш друг, — сказала ей Мит-сер'у. — Как и мой муж, он ухо Чаниу, и очень важная персона. Ты уже встречала моего мужа?

Алала сказала, что нет, и Мит-сер'у познакомила нас. — Латро иностранец, — объяснила она, — но он говорит на нашем языке почти так же хорошо, как и мы.

Алала так приятно улыбнулась, что сразу же мне понравилась. — Меня вы тоже можете считать иностранкой. Я родилась здесь, но мои родители приехали с юга.

Я спросил, можно ли называть ее нубийкой — или уроженкой Яма, как говорят на языке Кемета.

— Мы так не говорим. Есть два народа. Мой собственный, меджаи, — Народ Льва. Старики говорят на языке Царя Сиаспига. Он — царь нехасу, Народа Крокодила.

— В Кемете, — сказала Нехт-нефрет, — мы называем меджаями тех, кто сторожит могилы царей и проводят к судьям людей, нарушающих законы.

— Это мы и есть, — сказала ей Алала. — Ты можешь заплатить нашим воинам, и они будут охранять могилы твоих предков и поймают тех, кто придет грабить и убивать.

— Ты сама говоришь на языке Царя Сиаспига? — спросил я.

— Лучше, чем на этом, — ответила она и заговорила на языке, который я не понимал.

— Для чего ты привела на корабль твоего домашнего зверя?

— У меня нет никакого зверя. — Она удивленно посмотрела на меня. — У моей мамы есть кот. Ты ее знаешь?

Я больше ничего не сказал, но, прежде, чем отложить перо в сторону, должен записать еще кое-что, чем пренебрег раньше. Увидев Сахусета на рынке, я сказал об этом Аахмесу и протиснулся к нему сквозь толпу. Когда мы остались одни, Аахмес спросил меня, как я так быстро нашел Сахусета, ведь рынок был переполнен народом. Я объяснил, что Мит-сер'у указала на него мне сегодня утром, еще до того, как он сошел на берег, и я увидел его зверюшку.

— Но у него нет никакой зверюшки, — сказал Аахмес. И это несмотря на то, что, когда мы привели его к Чаниу, на плече Сахусета ехала обезьянка. Я спросил Мит-сер'у, действительно ли я вижу зверей, которых не видит никто. Она сказала, что не может сказать, что я вижу. И испуганно посмотрела на меня.

Урей говорит, что моя память принадлежит богам, и не хочет объяснить свои слова.

МЫ в канале. Он длинный, извилистый и в нем есть течение, хотя вода не бежит так быстро, как через порог. Десять пар быков тащат наш корабль, идя по берегу канала. Мне это кажется очень медленным, но Мит-сер'у говорит, что и по реке мы часто плыли не намного быстрее. Я могу идти намного быстрее. Мит-сер'у говорит, что я забуду о своем желании, и Урей подтвердил ее слова. Завтра я сойду с корабля, пойду впереди и увижу то, что можно будет увидеть. Я попросил их всех напомнить мне об этом.

ЭТИМ утром Мит-сер'у сказала мне, что я хотел идти перед нашим кораблем до того, как солнце начнет греть по настоящему. Она заставила меня пообещать, что я возьму с собой Урея. Чаниу подслушал наш разговор. Он сказал, что я могу идти, но должен взять с собой двух солдат. И мы все четверо отправились в путь: Аахмес, Багину из Парса, Урей и я.

Почва здесь поднимается, из-за порога. Багину говорит, что как только начнется равнина, Кемет останется позади. Он всадник, и хотел бы, чтобы мы ехали верхом. Вообще было бы лучше, так он сказал, чтобы сатрап послал нас на лошадях. Возможно, но тогда нам пришлось бы все припасы везти на лошадях или ослах. И, как я думаю, здесь вообще мало лошадей, а ослы слишком медлительны. Да, кораблям нужна смола, полотно для парусов и немного дерева для починки, но корабль не надо кормить и поить каждую ночь, и он редко болеет и умирает.

Я ПЕРЕСТАЛ писать, чтобы поговорить с женщиной. Она говорила со своим мужем, и Мит-сер'у объяснила мне, что это писец Чаниу.

Это женщина очень много рассказала мне. — Люди Кемета считают себя очень умными, — сказала она, — но они почти ничего не знают об юге. Их предки знали больше, но теперь все забыто. — И она рассказала о пятнистых оленях, которые выше деревьев, и показала изображение одного такого на золотой застежке, скрепляющей ее плащ. Олени не бывают такими высокими, как она говорит.

— Люди Кемета говорят о стране Ям, но давным-давно нет такой страны, только воспоминание. Еще они говорят о Куше, как если бы Куш — все земли на юге. Есть речное царство с таким именем, там выращивают замечательных лошадей. И там очень жестокие люди. — Она указала на юг и на восток.

Я сказал, что люди Куша не могут быть жестоки к своим лошадям, иначе они бы не были такими замечательными. Она согласилась.

Ее народ тоже выращивает лошадей и пасет скот, следуя за травой. Я не знаю, что это значит, но не стал спрашивать. Из-за этих лошадей и собак сатрап платит им, и они охраняют границы Кемета. И они отличные следопыты.

Я ничего этого не знал, пока мы шли по дороге вслед за быками. Мы видели маленького оленя, очень красивого и изящного, с острыми рогами. Багину хотел застрелить одного, но я сказал, чтобы он подождал до вечера, когда мы должны будем остановиться и поесть. Урей отвел меня в сторонку и сказал, что Мит-сер'у может лечь с другим, пока нас нет. Я спросил, почему он так думает, и он сказал, что это из-за того, что она заставила меня взять его с собой. Я понял, что его слова мудры, и остановился, как только солнце начало припекать по настоящему. Корабль догнал нас около полудня. Чаниу спросил меня о деревне, которую мы видели на другой стороне канала.