Что случилось с этой рекой?! Разлившиеся из-за вчерашнего ливня горные ручьи соединились внизу в стремительный мутный поток и с неистовой силой одним ударом снесли мост — гpoxoчущая бешеная стремнина легко, как травинки, раскачивала сваи. Мелос остолбенел. Потом, придя в себя, осмотрелся и изо всех сил стал кричать, призывая на помощь, но лодки все были сорваны с якорей и унесены волнами, так что помощи он не дождался. Поток вздувался все сильнее и сильнее и стал уже похож на море. Мелос, встав на колени и воздев руки к небу, с плачем вознес молитву Зевсу: «О, Громовержец! Прошу тебя, успокой поскорей этот бешеный поток! Времени остается все меньше и меньше. Солнце уже в самом зените. Если я не приду в город до того, как оно зайдет, из-за меня умрет мой лучший друг!»

Бурный поток, словно глумясь над ним, бесновался все сильнее и сильнее. Волны пожирали друг друга, свивались жгутами, вздувались — а время таяло с каждой минутой. И тогда Мелос решился. Ничего не оставалось, как только переплыть эту реку. «Эй, боги! Сейчас я вам покажу, какова сила любви и верности, которую не сможет одолеть даже этот поток!» Он прыгнул в стремнину и начал отчаянную борьбу с бешеными волнами, бьющимися, словно сотня гигантских змей. Собрав в руках все свои силы, Мелос легко рассекал водовороты, которые норовили засосать его в пучину, преодолевал течение, которое пыталось оттащить его от берега? — и боги, глядя на это дитя человеческое, с безрассудной отвагой прорывающееся сквозь бурный поток, наконец, сжалились над ним. О счастье! — Несмотря на то, что его сносило течение, Мелос ухитрился ухватиться за дерево, подмытое волнами. «Слава богам!» Выбравшись на сушу, Мелос встряхнулся, как лошадь, и тут же снова помчался вперед — нельзя было терять ни минуты. Солнце уже начало клониться к западу. Теперь Мелос, тяжело дыша, карабкался в гору, взобрался на перевал и только успел немного отдышаться, как вдруг, будто из-под земли выросли перед ним разбойники.

— А ну, стой!

— Что вам надо? Я должен быть в царском дворце до захода солнца. Пустите!

— Э, нет. Так дело не пойдет. Сначала отдавай все, что у тебя есть, а уж потом можешь идти!

— А у меня ничего нет, кроме моей жизни. Да и ее я сегодня отдам царю!

— Она-то нам и нужна!

— А, так вы устроили мне засаду но приказу тирана!

Не говоря ни слова, разбойники разом взмахнули дубинками. Мелос, легко увернувшись, как птица подлетел к ближайшему разбойнику, выхватил у него дубину и с криком «Жаль вас, но сами напросились!»— мощным ударом уложил сразу троих из нападавших. Воспользовавшись тем, что остальные в страхе отступили, Мелос бросился бежать вниз по склону. Он, ни разу не остановившись, скатился к подножью горы, и тут на него навалилась усталость. Над головой вовсю палило горячее полуденное солнце, и Мелос, у которого уже не раз темнело в глазах, хоть и уговаривал себя двигаться дальше, но, сделав еще два-три шага, упал на колени и подняться уже не мог. Он поглядел на небо и горько заплакал. «Эй, Мелос, переплывший бурный поток, побивший трех разбойников, быстрый, как птица, Мелос, преодолевший столько препятствий на своем пути! Настоящий герой Мелос! Стыдись — тебя одолела усталость! Любимый друг должен будет умереть только потому, что поверил тебе. Поистине, ты играешь на руку вероломному тирану!» — ругал себя Мелос, но силы его были исчерпаны — сейчас он не смог бы обогнать и гусеницу. Он упал в траву у обочины дороги. Когда силы человека истощены, дух его тоже ослабевает. Бессилие, когда все уже безразлично, овладело Мелосом, недостойная героя жалость к себе уже свила гнездо в глубине его души. «Я не хотел нарушить клятву. Боги свидетели — я изо всех сил старался успеть. Я бежал, пока мог. Я не обманщик! О, если б я только мог разорвать свою грудь, чтобы все вы увидели мое алое сердце. Сердце, которое бьется только силой любви и верности! Сейчас, в самый важный момент мое тело и душа обессилены. Я самый несчастный человек на свете! Надо мной будут смеяться, меня будут презирать. И весь мой род будет покрыт позором. Я обманул своего друга. Не довести до конца начатое — все равно, что и не начинать. Эх, уже все равно. Такова, видно, моя судьба. Селинунт! Прости! Ты всегда мне верил. И я никогда тебя не обманывал. Поистине, мы были добрыми друзьями. Ни разу темная туча недоверия не поселялась в наших душах. Наверное, и сейчас ты спокойно ждешь меня. Да, ждешь! Спасибо, Селинунт! Да, ты всегда верил мне. Невыносимо думать об этом, потому что доверие между друзьями — истинная драгоценность, которой нужно гордиться! Селинунт, я бежал! Я не хотел обманывать тебя! Верь мне! Я спешил, очень спешил — и вот добрался сюда. Я пересек бурный поток. Я одолел разбойников. Ускользнув от них, я одним духом преодолел горный перевал. Я сделал это! A-а, нет, не надейся на меня больше! Забудь обо мне! Будь что будет, мне уже все равно. Я побежден. Я тряпка. Смейтесь надо мной! Царь шепнул мне на ухо: „Опоздай немного“. Если я опоздаю, он казнит заложника, а меня помилует — так он обещал. Я ненавижу царскую подлость. Но сейчас я делаю именно то, что хотелось бы царю. Я наверняка опоздаю. Тиран решит, что был прав, и, посмеявшись, отпустит меня на свободу. Если такое случится, для меня это будет горше смерти. Я на веки вечные останусь предателем в сердцах людей. На земле нет ничего позорнее предательства. Селинунт! Я тоже умру! Позволь мне умереть вместе с тобой! Ты ведь веришь мне! Впрочем, нет, а может быть, это лишь моя гордыня? Может быть, лучше стать бесчестным человеком, зато жить долго? У меня в деревне дом. И овцы есть. Сестра с зятем уж наверно не прогонят меня. А справедливость, верность, любовь, если подумать — такая чепуха! Убив человека, самому остаться в живых — разве не таковы людские законы? A-а, так или иначе — все это чушь! Я мерзкий предатель, да. А раз так, лучше соблюдать собственную выгоду. Пропади все пропадом!»— и Мелос, раскинув руки и ноги, впал в дрему.

И тут вдруг слух его уловил нежное журчание. Приподняв голову, Мелос затаил дыхание и прислушался. Вода струилась прямо у его ног. Мелос, шатаясь, встал и увидел, что из расщелины в скале непрерывной струей, что-то тихонько нашептывая, пробивается чистый родник. Словно притянутый им, Мелос встал на колени и, зачерпнув воду ладонями, сделал глоток, выдохнул воздух, и вдруг почувствовал, что очнулся ото сна. «Я могу идти, я должен идти!» Вместе с силами, вливающимися в его тело, родилась и надежда. Надежда выполнить свой долг Надежда спасти свою честь ценой собственной смерти. Заходящее солнце бросало красные лучи на листья деревьев, и они сверкали, будто охваченные пламенем. До захода еще оставалось время. «Есть на свете человек, который ждет меня. Есть человек, который спокойно ждет меня, не сомневаясь, что я приду. Он верит мне. Теперь мне все равно, что станет со мной. После смерти поздно уже извиняться и болтать о всяких там добрых делах. Я должен отплатить за доверие. И это теперь моя единственная цель. Беги, Мелос!»

«Мне верят. Мне верят! То, что со мной недавно случилось, то дьявольское нашептывание — все сон. Дурной сон! Забудь! Всегда, когда тело устает, начинают вдруг сниться кошмары. Тебе нечего стыдиться, Мелос! Несмотря ни на что, ты настоящий герой. Разве ты не заставил себя встать и бежать снова? Как здорово! Я смогу умереть, как честный воин! Солнце, солнце садится! Все ниже и ниже! О, Зевс, подожди! Я всю жизнь был честным человеком. Позволь же мне и умереть честно!»

Сметая с пути встречных, как камень, выпущенный из пращи, мчался по дороге Мелос, подобный черному вихрю. Он изумлял крестьян, собравшихся в поре перекусить, проносясь прямо сквозь их застолье, расшвыривал пинками собак, перепрыгивал через ручьи и мчался в десять раз быстрее клонящегося к западу солнца. Пробегая мимо группы путников, он краем уха уловил обрывок зловещего разговора: «Сейчас как раз распинают того беднягу…» — «Нет! Я ведь бегу ради него! Его нельзя казнить! Спеши, Мелос! Ты не должен опоздать. Эх, хорошо бы сейчас призвать на помощь какие-нибудь добрые силы. Например, бога ветра— сгодился бы кто угодно!» Мелос уже скинул почти всю свою одежду. Дыхание его пресекалось, из рта брызгала кровь. А, вот они! Там, вдалеке, показались, наконец, крепостные башни Сиракуз. Они ярко сверкали в лучах заходящего солнца.