— Гномы?

— Эй, ну где ты там?! — заорал высунувшийся из-за угла парень в мантии, — ща орки без нас всё выпьют! Бегом! Полетели!

— Полетели! — радостно взвизгнула девушка.

Внезапно её резко выгнуло назад и подкинуло на метр над землёй.

— Пух-х!..

С мягким, приглушённым звуком, за её спиной распахнулись два огромных белых крыла. Загребая воздух, они пошли вниз, поднимая свою хозяйку ещё выше.

— Крылатая! — потрясённо ахнул лер, расширенными глазами глядя на чудо. Колени его подогнулись, и он с размаха воткнулся ими в булыжники мостовой, не замечая боли.

— Крылатая, крылатая, — раздалось позади Эльтевунтиэля, и все эльфы упали на колени.

— Ха-ха-ха! — рассыпался по площади смех златовласки, — ха-ха-ха! Чудики! Вот вам!

Она взмахнула рукой и на коленопреклонённых посыпались сверху сияющие в темноте золотые песчинки.

— Крылатая, крылатая…

— Ты где? Летии-и! — раздалось откуда-то издалека, из-за поворота.

— Лечу!

Она ещё раз громко рассмеялась, сыпанула на эльфов горсть золотой пыли и, взмахнув крылами, взлетела вверх, оставляя в тёмном небе след из сияющих песчинок.

— Вестница… — потрясённо прошептал лер, глядя ей вслед.

К площади вновь приближался грохот башмаков. В этот раз бегущих было много.

— Ну, где эта эльфийская девка?!

Низкий, кряжистый гном в фартуке трактирщика, выскочил на площадь первым, потрясая здоровенными кулаками.

— Дайте мне её!! Дайте! И я её здесь, тут… прямо на этих камнях, самым животным способом! — быком ревел он.

Лер упруго вскочил на ноги.

— Ээ… Э… — сказал гном, открывая рот и закидывая голову назад, чтобы целиком увидеть внезапно выросшую над ним фигуру.

Ни один мускул не дрогнул на лице высокородного лера Эльтевунтиэля, когда он, даже не подумав о своей шпаге, врезал кулаком в глаз гнома…

— … Погром в трактире «Шахтёрский фонарик»…

Император Хайме, сидя в кабинете за рабочим столом, слушал утренний доклад первого советника о случившихся за ночь происшествиях. Правая бровь императора была вопросительно приподнята, а на лице застыла смесь выражений — недоумения, изумления и лёгкой брезгливости.

— … выбиты все окна, обрушена лестница на второй этаж, разбита трактирная стойка и сломана вся столовая мебель… — несколько уныло читал с листа бумаги первый императорский советник Робэрт Штольц. Причина его вялости была проста. Всю ночь столица буквально «на ушах стояла», а отданное им, право же сгоряча, распоряжение — сообщать обо всём, не дало ему выспаться. Кто ж знал, что ночка выдастся такой бурной!

— … ещё выломаны две входных трактирных двери. Трактирщик утверждает, что сделаны они были из остатков каменного дуба, пошедшего на изготовление крепостных ворот крепости Штунгард, и ничем не отличаются от этих ворот по толщине и прочности…

Бровь императора приподнялась чуть выше.

— … за помощью к целителям обратились девять гномов. Глава гномьей общины, потребовал, в письменном виде… Именно потребовал, ваше величество! Потребовал публичных извинений от эльфийской делегации и возмещения всех убытков. По моему первому впечатлению, озвученной гномами суммы компенсации хватит на постройку пяти трактиров, даже если у всех у них, во всех четырёх стенах, будут крепостные ворота с подъёмным мостом…

Хайме слегка скривил правый уголок рта.

… Драка, вылившаяся затем в откровенный погром в трактире «Молот Грыха». Владелец — орк Гых. Выбиты окна, двери… опять же, лестница… Кроме того, в некоторых местах, столами, пробита крыша трактира…

Правая бровь Хайме приподнялась ещё выше.

— … Свидетели утверждают, что орков просто выбрасывали в окна и двери. Причём сопровождалось всё это оскорбительными криками вроде: «Бей зелёных человечков! Спасём мир от чужих!» Глава общины считает всех орков страшно оскорблённым, видя в таких призывах проявление крайней расовой нетерпимости. По моим данным, он уже накатал письмо в Большой Шатёр и грозит эльфам войной, если ими не будут принесены публичные извинения и компенсированы все материальные потери… Однако, в этом случае, финансовые претензии несколько меньше, чем у гномов. Речь идёт о покупке всего лишь трёх трактиров вместо одного разгромленного…

Император скривился.

— … драка гномов с эльфами на площади Солах… Высокородный лер Эльтевунтиэл был избит группой гномов из «Шахтёрского фонарика», которые разыскивали принцессу Эриэллу, с целью покарать её, за учинённую в трактире драку с последующим уничтожением оного… Кроме лера, за помощью к целителям, обратились ещё четверо сопровождавших его эльфов. Однако эльфы тоже не остались в долгу. Целителям пришлось заниматься пятерыми гномами, пострадавшими в этой потасовке… Под утро, мне поступило ещё несколько докладов о драках, случившихся этой ночью. По предварительной информации в них участвовали в разных вариантах все: гномы, орки и люди. Так же видели эльфов. Кто с кем дрался и за что, в данный момент ещё уточняется…

— Это просто какие-то сводки боевых действий, а не ночь в столице! — хлопнув ладонью по столешнице, император резко поднялся из-за стола. Сделав несколько шагов к окну, он остановился возле него, скрестив на груди руки. Советник замолчал, почтительно глядя на спину Хайме, которая выражала крайнюю степень раздражения. В кабинете на некоторое время воцарилась тишина.

— Робэрт… я не понимаю, — не оборачиваясь, негромко и задумчиво произнёс Хайме.

— Да, ваше величество, — отозвался тот, уважительно наклоняя голову.

— Эльфы… Древний и великий народ… хранители великих знаний… долгожители, живущие под сенью Вечного Леса… И что же случается, когда они, в конце — концов, выбираются из этого леса? Первое, что делают — они нажираются как свиньи в какой-то дешёвой забегаловке и устраивают драку! С первыми, кто подвернулся им под руку! Гномами, орками, людьми… без разницы! Робэрт, я невольно задаю себе вопрос — это что, это и есть тот самый великий народ, который мы ждали? Это те самые эльфы из легенд?

Хайме обернулся от окна. Вид у него был как у человека, внезапно потерявшего веру в сказку.

— Ммм… — неопределённо промычал в ответ Робэрт, затруднившись с ответом.

— И неужели то пойло, которое наливают в наших трактирах лучше их вин? Как они могли вообще там пить?

В голосе императора было искреннее недоумение.

— Может, у них, в лесу, сухой закон? — осторожно предположил советник, — это бы многое объяснило…

— Не знаю, не знаю… — покачал головой Хайме, столько лет они не выходили их леса… И вот. Вышли! Робэрт, я просто в некоторой растерянности… Я помню те прекрасные сказки, о благородных эльфах и прекрасных эльфийках, которые мне читала моя мама… Книжки, с замечательными картинками… И вот, вам, пожалуйста…

Император пожал плечом и улыбнулся кривой улыбкой.

— Знаешь, Робэрт, мне только что пришла в голову поразительнейшая мысль. А ведь оказывается — я всё это время верил! Верил в рассказанную мне в детстве сказку… Выходит, что так… Смешно… Император, верящий в сказки…

Хайме вновь отвернулся к окну. В кабинете снова воцарилась тишина.

… Но рано или поздно любые сказки умирают… — нарушая вязкую тишину, негромко произнёс император, — похоже, что пришёл срок и этой. Благородные эльфы превратились в драчунов и пьяниц, а прекрасные эльфийки — в извращенок, которые тоже не прочь заложить за воротник… Сказка умерла… И нам осталась лишь обыденная жизнь, которая, как кажется мне порой, не имеет никакого — ни смысла, ни значения…

Снова, длинная, гнетущая тишина…

— Ну что ж, — глубоко вздохнул полной грудью Хайме, — по крайней мере, жизнь у нас есть. И мы будем жить дальше, не так ли, советник?

Император повернулся к Робэрто, и улыбнулся такой знакомой ему, обычной улыбкой.

— Вы совершенно правы, ваше величество! — облегчённо вздохнул Робэрто.

— Итак, — энергично произнёс Хайме, снова подходя к столу — и что же сейчас делают наши лесные друзья?