Ангебарг вздрогнул, услышав столь сильную клятву. Самая страшная клятва, поизносившаяся раз в несколько поколений, но никогда, ни одним человеком их правящей семьи. И никогда главой дома. Отдать свою душу тёмным. Брр. Что может быть ужаснее гибели души, наследия поколений? Что может быть ужаснее, чем после своей смерти не присоединиться к Саддараг, а стать пищей для неё?

А если уж он упомянул про тёмных? Откуда он знает, какими силами те владеют? Даже он сам не желал лишний раз встречаться с ними, уступая, иногда, дорогу в мрачных коридорах собственного дома. Его власть не распространялась на них, как и власть кого бы то ни было, но даже если бы и было иначе, он не отважился бы вступить с ними в конфронтацию. Тысячи лет они хранят амулеты, по сути, являющиеся залогом его, Ангебарга, и многих его предшественников, власти, гарантируя спокойствие его роду.

Еле слышное шуршание одежды раздалось сзади, и лорд резко обернулся. В этой комнате быть никого не могло, сюда разрешалось входить только Лордам и их особым приближенным. Но, как оказалось, тёмным тоже.

– Что ты здесь делаешь, дитя Саддараг?

– Не называй меня так, лорд, – голос, больше похожий на скрип колёс погребальной телеги.

– А как ты желаешь, чтобы я называл тебя, тёмный? – Ангебарг очень удивился, что его собеседник не ушёл, как только его заметили. Они не очень – то жалуют простых (с их точки зрения) людей и избегают общения с ними.

– Никак не называй. Моё имя тебе, Ангебарг, ничего не скажет. Да и не нужно оно тебе. Я пришёл за другим, – человек пригладил ладонью светлые волосы. – Хочу сказать тебе, что теперь твоя семья находится под нашим пристальным вниманием. Нам бы очень хотелось, чтобы Таррагаду не удалась его миссия.

– Почему?

– Ты не поймёшь. До встречи, лорд, – секунду спустя он остался в одиночестве.

Из-за незакрытой двери сквозило холодом, и он прикрыл её. С полотен древних художников на него смотрели его предки, а во взглядах их нет ничего, кроме укора. Они словно говорили с ним: «Как же ты допустил такое? Он наиболее близок тебе, он спасает тебя, рискуя самым дорогим, что у него есть. А ты пытаешься остаться в стороне. Нет, не коготь ему нужен, дай ему армию».

– Марра станет только первой! С таким же успехом первой могла стать и Сатта и Даррана! Один коготь это недостаточно, поэтому я последний раз спрашиваю вас – пойдёте ли вы за мной. Как вы и обещали?!

Таррагад выдержал паузу и собрался, было, продолжить, но Ангебарг довольно бесцеремонно отодвинул его и вновь встал перед собравшимися. Взгляд его не сулил ничего хорошего, а слова, которые он произнёс, потрясли даже его самого – такими безрассудными они были: «Таррагад получит армию, а вы оставайтесь здесь, трусы».

Час спустя

Тысячи высоких кожаных сапог, отороченных мехом, с застёжками в виде меча и топора, скрещённых на фоне круглого щита, месили грязь, в которую уже успел превратиться толстый слой снега, выпавший за недели которыми правила Саддараг.

Люди жались по обочинам, стараясь не попадаться на глаза предводителю армии, ехавшему на траэти – слишком уж злые были они у него. Они ещё не знали, куда идёт эта армия и, тем более, зачем. Только удивлённо пожимали плечами, не понимая, что понадобилось армии лорда Ангебарга во владениях Марры. «А, в принципе, если бы и знали? Им ничего не оставалось бы, как только смириться, слишком многое поставлено на карту» – так думал Таррагад, буквально окатывая молчаливым холодным презрением любого встречного.

И неважно – простолюдин или представитель дома встречался на его пути, все они в его глазах не заслуживали ничего, кроме презрения.

Самоубийственная авантюра – к такому выводу пришёл новоиспечённый глава дома войны. Но иного выхода ему увидеть, по-прежнему, не удавалось. Всю жизнь он пытался сделать земли севера более богатыми, более сильными. Благодаря именно его, Таррагада, навыкам свободные забыли дорогу в Анбарг, обращая свои алчные взоры в чью угодно сторону, только не в сторону стоянки лорда северных земель. Да, ему, бесспорно, приходилось быть жестоким – резню в Дарране не забудут долгие годы. В этом поселении до сих пор не отдавали замуж дочерей за людей Ангебарга, а юноши не искали невест в его землях. Но эта резня была лишь следствием их действий, но об этом люди, населявшие Даррану, предпочитали не вспоминать.

Армия миновала последние дома за крепостным валом и, сделав резкий поворот, углубилась в лес. Завтра они достигнут пограничных столбов Марры, а дальше только Боги знают, что случится.

– Веселее, воины! Завтра нас ждёт слава, – наигранная весёлость Таррагада не передалась остальным.

– Слава плохой товар. Портится быстро, а продать невозможно, – шутка шедшего рядом солдата прозвучала как-то неестественно и неуместно.

Таррагад побился бы об заклад с кем угодно – этот воин именно за славой и шёл. Армия была подавлена; если бы не приказ лорда, они никогда бы не выступили в этот проклятый поход. Нарушить договор, скреплённый кровью лордов, это значить поколебать сами устои всех народов севера. Шаткое равновесие могло рухнуть от такого поступка, и последствия были бы ужасны. На их фоне братоубийственная война оказалась бы незначительным конфликтом.

– Приветствую тебя, Таррагад! – крикнул путник в длинных черных одеждах, стоявший на обочине.

Что-то неуловимо пугающее слышалось в его сильном и властном голосе. Такие люди привыкли повелевать, почему же он носит одежды, которые любой, кроме слуг, постеснялся бы одеть.

– Мир тебе, путник, – ответил он и остановил траэти. – Кто ты?

– Я всего лишь смиренный слуга Равновесия, вынужденный бежать из моих родных краёв.

– Равновесия? Что-то далековато ты забрался, южанин, – топор блеснул в лучах заходящего солнца, а незнакомец попятился, – назови хоть одну причину, по которой я не должен убить тебя.

– Я враг Ахерона. Император повсюду сжигает наши храмы, его солдаты убивают наших братьев. Мы вынуждены искать спасения даже в столь негостеприимных местах, как это. Но я прибыл с миссией, – человек говорил довольно быстро, показывая свободное владение языком его страны.

– Откуда тебе известен наш язык, служитель?

– Я очень долго изучал его под руководством одного торговца. Он знал вашего лорда.

– Уж не его ли ты ищешь?

– К сожалению, он умер, – никакого сожаления в голосе служителя Таррагад не услышал.

– Тогда зачем ты здесь?

– Как я и говорил, я прибыл с миссией. Я хочу встретиться со жрецом тёмных и после предложить Ангебаргу то, что он так давно хотел. Возможность сокрушить северную цитадель и найти спасение от исчадий уже на землях империи.

– Уж не думаешь ли ты, что, потеряв цитадель, Ахерон забудет о нас? Цитадель только препятствие на его пути. Желание поживиться и убраться восвояси владело нашими лордами бесчисленное количество лет, но осесть на землях Ахерона, такого желания не было никогда. – Таррагад рассмеялся прямо в лицо служителю.

– Империя не станет обращать на вас внимания. Неужели ты не знаешь, что происходит сейчас на её границах? – путник не счёл нужным выразить своё неудовольствие столь откровенной насмешкой, будучи, видимо, наслышан о невоспитанности северян.

– Я это знаю. Но не считаю, что угроза настолько велика, чтобы Зангар и хранительницы стянули туда все возможные резервы, коих в их распоряжении бесчисленное множество. Ваше предательство не столь сильно отразилось на них, как вы, наверное, рассчитывали, – топор исчез так же быстро, как и появился. – Счастливого пути, странник. Можешь сколько угодно встречаться с тёмными, но не забывай, что они не прочь отдать твою душу демонам. Надеюсь, ты знаешь, чем они владеют?

– Я наслышан об амулетах. Счастливого тебе пути, Таррагад, – служитель поклонился, как это было принято на его родине и, не дождавшись ответного поклона, зашагал дальше.

Таррагад смотрел ему вслед, мерно раскачиваясь в седле, и сомнения терзали его душу. Служители и тёмные. Это абсолютно не вязалось с его представлениями об империи. А если ему удастся выполнить свою миссию? И он, возвратившийся из удачного похода, приведёт лорду армию, коей не владел до этого не один из его предков? И если эта сила обрушиться на Ахерон, и без того ослабленный войной с хаосом и стервятниками из Аргариса и империей пекхотов? Захочет ли приведший сюда армию нижних миров стратег, признать Ангебарга своим союзником наравне с остальными? А если и признает, что помешает ему потом уничтожить этого союзника? Остаться в стороне в этом конфликте невозможно, все равно придётся выбирать одну из сторон. Но сначала надо решить главную проблему – исчадий. Нет!»