Макс покачал головой:

– Я не… у меня не… я признателен за совет, сэр.

Если и был кто-то, без кого он не мог жить, то Макс ее пока не встретил.

– Даже если ты игрок, бабн… – Шоу замял слово. Иисусе. – Тебе лучше завести кого-то, чем не иметь никого, особенно если этот кто-то ждет тебя дома, стирая и готовя тебе ужин.

Теперь Макс внутренне содрогнулся по другой причине. Он был рад, что ни одна из работавших в офисе женщин их не слышит.

– Я довольно хорошо справляюсь со стиркой сам, сэр. И, кстати, об этом…

Но Шоу сделал ему знак удалиться.

– Твой секрет со мной в безопасности. Убирайся, у меня есть работа.

Макс направился к двери, но Шоу остановил его прежде, чем он закрыл за собой дверь.

– Багат.

– Да, сэр.

– Спасибо.

Макс кивнул. Ненужная смерть Леонардо Д`Анджело стала бы для Шоу адом, преследующим его всю оставшуюся жизнь.

– Пожалуйста, сэр. И вам спасибо, – сказал он и закрыл за собой дверь.

Он был на полпути к своему столу, прежде чем понял, что сказал Шоу. Когда ты станешь руководителем группы…

Когда, не если.

Черт! Макс улыбнулся. Он был на верном пути.

Четыре дня спустя, в Ист-Мидоу на Лонг-Айленде, в типовом пригородном доме времен Второй мировой, Джина Виталиано пошла в первый класс.

Глава 1

ШТАБ-КВАРТИРА ФБР, ВАШИНГТОН, ОКРУГ КОЛУМБИЯ

20 ИЮНЯ 2005

НАШИ ДНИ

День был невероятным. Голубое небо. Низкая влажность. Утреннее движение на сей раз небольшое. Зеленый свет на каждом перекрестке. Место для парковки в нескольких шагах от офиса. Лифт открылся, едва Джулз прикоснулся к кнопке, и без остановки домчал его до нужного этажа. Двери снова разошлись, и вид в зеркале в холле у него был отличный.

Одетый, чтобы показать себя с лучшей стороны, в любимый черный костюм и новую рубашку, которую купил себе в подарок, Джулз Кэссиди не был среднестатистическим, посредственным агентом, это уж точно. Он положил в карман солнечные очки и поправил галстук, а затем пошел по холлу пружинистым шагом.

Когда хорошо выглядишь, то и чувствуешь себя хорошо. Несомненно, чтоб вам всем.

Стол Ларонды пустовал, но дверь кабинета Макса Багата была плотно закрыта.

Как бы рано Джулз сегодня не пришел, его босс, легендарный руководитель антитеррористического отдела ФБР, известный как «тот самый Макс» среди молодых, менее почтительных и куда менее оригинальных младших подчиненных – но никто ни за что и никогда не назвал бы его так в лицо – пришел еще раньше.

Хотя, может, Макс просто сильно задержался накануне – но вряд ли кто-нибудь мог увидеть разницу.

Даже проведя здесь семьдесят два часа подряд, Макс не выглядел помятым. Более того, случись вдруг заварушка в зоопарке и сядь на него какой-нибудь гиппопотам – первое, что сказал бы Макс, придя в себя, стало бы: «Дайте мне кто-нибудь чистую рубашку».

Этот человек держал в кабинете два полных комплекта сменной одежды, не говоря уже о веренице электробритв в ящике стола, в портфеле, в бардачке и, вероятно, в одном или паре мест, о которых Джулз не знал.

Но что это? Макс сегодня был не единственной ранней пташкой. Джулз определенно ощущал запах роскошного недавно приготовленного кофе. Макс, возможно, являлся блестящим переговорщиком, но сваренный им кофе выходил сомнительным.

Французская ваниль. Святые угодники, Джулз обожал французскую ваниль. Пусть он и не пришел в офис раньше Макса или таинственного кофевара, утро все еще оставалось действительно великолепным и многообещающим.

Джулз остановился в кухонном уголке и – спасибо тебе, младенец Иисус! – обнаружил свою любимую кружку на сушильной полке отмытой до скрипа. Контейнер с молотым кофе был пуст, но в кофеварке оставалось достаточно еще для одной приличной чашки.

По ТВ транслировали сводку новостей Си-эн-эн, но звук был приглушен. Пока Джулз наполнял свою кружку с Майти Маусом остатками кофе, слишком красивый диктор ослепительно улыбнулся ему, как бы говоря: «Доброе утро, сладкий пирожочек! Сегодня с тобой произойдет что-то очень хорошее!»

В этот момент блок новостей прервала рекламная пауза. Экран заполнила батальная сцена Второй мировой в тонах старой кинохроники – несомненно, ролик исторического канала. Но затем сражение превратилось в полноцветный крупный план молодого человека в каске. Идеальные скулы парня пересекали грязные полосы.

Ну и ну! Это же идеальные скулы Робина Чадвика! Это вовсе не реклама исторического канала, Бэтмен, это кинотрейлер. Дерьмо, это кинотрейлер. В спешке потянувшись за пультом дистанционного управления, Джулз чуть не обварил себе руку, и кружка с грохотом скользнула в раковину. Кофе брызнул – нет! – прямо на его новую рубашку.

Он сунул обожженные пальцы под струю холодной воды, а другой рукой приглушил звук телевизора. Не стоило, конечно, нужно было просто выключить проклятую штуку, но он ничего не мог с собой поделать.

Пока картинка снова изменялась, заиграла громоподобная хоровая музыка, и на этот раз показался крупный план другого юного актера, настолько же привлекательного темнокожего, насколько белокож Робин.

Адам Уиндэм.

Лживый, неверный, «сукин-сын-бывший» Джулза.

Господи, он выглядел отлично.

Как актер.

Он хорошо выглядел в фильме, приукрашенный светом и гримом. Вот что подумал Джулз. Это не было мазохистской, ищущей примирения «он-выглядит-хорошо» мыслью, пришедшей в его голову.

Нет, нет, нет, он находился в безопасной фазе «на-эти-грабли-мы-уже-наступали», поскольку Адам был занят.

Но пока Джулз охлаждал пальцы, изображение снова сменилось: на сей раз оба актера сидели плечом к плечу в военном обмундировании Второй мировой, великолепные и легкомысленные, тихо посмеивались под оглушающую музыку – заставка кинотрейлера гласила, что это полномасштабная эпическая драма.

Затем появилась новая сцена: все еще бок о бок, эти двое мужчин, вооруженные до зубов, бежали в бой к пляжу.

Изображение застыло, поймав их на полушаге, и вернулась предыдущая картинка в тонах сепии, а голос за кадром объявил: «Американский Герой. Война изнутри… Премьера в пятницу в избранных кинотеатрах».

На дорогой новой рубашке Джулза красовалось пятно, любимая кружка раскололась, кофе с французской ванилью вытек, а фильм, в котором играл его изменник экс-особенный, фильм, из-за которого он держался подальше от кинотеатров, чтобы избежать просмотра, фильм, который вынудил его отказаться от подписки на «Энтертеймент Уикли», чтобы не прочитать о нем, до этой пятницы даже не начнется.

Твою мать!

Но ладно. Небо за окном все еще оставалось голубым. А Деб Эрланже, одна из его партнеров по команде ФБР, появилась словно ангел милосердия, неся весть надежды и кофеина.

– Привет, Джулз. Мы собираемся в «Старбакс». Хочешь чего-нибудь?

Ее напарник, Джо Хирабаяши, стоял за ней. Что это такое? Национальный день «приди пораньше»?

Джулз снова приглушил звук телевизора.

– Есть ли шанс, что они начнут продавать деловую одежду?

Как и Макс, он держал в офисе запасную рубашку. Но, в отличие от шефа, использовал ее два дня назад и забыл принести смену.

Яши осмотрел повреждения и кратко резюмировал в духе дзен:

– Дерьмо, приятель. Эта рубашка уничтожена.

– Разве у тебя сегодня не что-то вроде аттестации? – спросила Деб. – С Пегги Райан?

Да, Деб. Да, действительно. На самом деле, сегодня у него не «что-то вроде» аттестации. Наоборот, это попадало в подкатегорию «аттестация, запятая, чрезвычайной важности». Джулз готовился к повышению. Пока ему было далеко до того, чтобы занять место любого из руководителей – за исключением Пегги Райан, с которой он собирался сегодня говорить.

Пегги была из тех людей, которые справлялись со своей гомофобией, притворяясь, что Джулза просто не существует.

В прошлом Джулз этому способствовал, держась от Пегги как можно дальше. Но этой встречи они оба не могли избежать. Определенно, утро обещало быть очень интересным.