- Я не знаю, сколько времени пробуду здесь, - сказал он, как будто читая мои мысли, что в который раз расстроило меня. - Может быть, еще месяц, может, год или больше.

Я ненавидела саму мысль об его отъезде и не хотела выяснять почему. Потом его сильная рука убрала волосы с моей щеки, и я задержала дыхание. Мы были одни в машине, и когда он наклонился ближе, я почувствовать теплоту его дыхания. Я закрыла глаза и прислонила голову к спинке сидения.

- Пока я здесь, - сказал он мягко, - я буду помогать тебе и защищать любым возможным для меня способом. Но ты должна быть сильной и без меня. Обещай, что будешь стремиться к этому.

Я слегка кивнула, мои глаза все еще были закрыты. Потом я подумала: «Просто поцелуй, поцелуй меня».

И он поцеловал, его губы на моих были теплыми, и я подняла руку, чтобы обнять его за шею. Слабый образ Кэла пронесся в моем сознании и уплыл, а меня тянуло к Хантеру, мягкому нажатию его губ, его дыханию, теплоте его твердой груди, когда он придвинулся ближе. Глубоко внутри себя я почувствовала что-то, похожее на прикосновение перышка, подобно тонким крыльям, ласкающим мое сердце. Я знала без слов, без сомнения, что почувствовала душу Хантера, что наши души соприкоснулись. И я подумала: «О, красота Викки».

Глава 4. Начало

2 мая 1969

Моя кожа сморщилась, а волосы стали жесткими и непослушными от соли. Я отмокала в очищающей ванне с горстями морской соли два часа, окруженная кристаллами и шалфейными свечами. Я могу изгнать негативную энергию из моего тела, но, боюсь, что не могу стереть картины из своей памяти.

Прошлой ночью я увидела первого призрака. Когда я поняла это, то была потрясена. Каждый ребенок Кэтспоу конечно слышал о них. Мы рассказываем страшные истории о злых духах, похищающих души викканских детей, которые не слушают своих родителей и учителей. Я никогда не думала, что они на самом деле существуют. Я считала, что они всего лишь пережиток Средних веков вместе с ведьмами на метлах, черными кошками и бородавками на носу: ничего общего с нами сегодня, правда!

Но сегодня Торневал научили меня иному. Я так тщательно собиралась на церемонию, стремясь к красоте, силе и очарованию, которыми обладала здесь каждая женщина. Они пообещали мне что-то особенное, что-то, что я заслужила за месяцы тренировок и обучения. Что-то, через что я должна была пройти прежде, чем сумею стать полноправным членом Торневала.

Сейчас, возвращаясь назад, я испытываю стыд за то, какой наивной была. Я достигла больших успехов в закреплении своей красоты, силы и беспощадности лишь для того, чтобы, в конце концов, понять, что я была слабой, невежественной и недостойной предложения Торневала.

Случившееся не было моей виной. Я была лишь свидетелем. Тот, кто вел ритуал, совершил ошибки: в выборе границ, написании заклинаний, установке круга. Впервые Тимоти Корнвел вызвал духа, и он вызвал его плохо. И это убило его.

Дух! Я до сих пор не могу поверить в это. Он был и не был, призрак и не призрак: темное скопление силы и голода с человеческим лицом и руками и с аппетитом демона. Я стояла там, в круге, в напряженном ожидании, когда внезапно в комнате стало холодно, как будто ледяной северный ветер ворвался внутрь. Дрожа, я оглянулась вокруг и увидела, что остальные замерли, запрокинув головы, их глаза были закрыты. Затем я увидела его, появляющегося в углу. Он был как миниатюрный торнадо, туман и дым, кипящий и закручивающийся вокруг себя, становясь все более плотным. Я не думала о том, чтобы сделать что-то: мы лишь вызвали его для практики. Но Тимоти сделал это плохо, и эта штука накинулась на него, вырвалась из наших кругов защиты, и не было ничего, что кто-либо из нас мог сделать.

Смерть от рук духа это ужасное зрелище. И отвратительное воспоминание. Я только хочу забыть все это: крики Тима. Вырывание его души из тела. Я потрясена сейчас, всего лишь думая об этом. Этот идиот! Он не был готов удержать ту силу, которую пытался.

Впервые я поняла, почему мои родители, будучи ограниченными и занудными, выбрали работу со слабой магией. Они были в состоянии контролировать темную энергию не более, чем ребенок способен остановить потоп, запихивая тряпье в туалет.

Сейчас я лежу на своей кровати, мои влажные волосы дождем струятся по спине, и думаю, что же выбрать: безопасный, спокойный, скучный путь моих родителей или путь Торневала с его силой и злом, сплетенными вместе как веревка. Какая дорога пугает меня больше?

С.Б.

- Открой окно. Меня тошнит от этого запаха, - пожаловалась Мери-Кей.

Я отложила свой малярный валик и распахнула одно из окон своей спальни. Тотчас холодный воздух залетел в комнату, рассеивая кислый, химический запах краски на стенах. Я оглянулась полюбоваться на то, что мы с сестрой уже сделали. Две стены моей комнаты теперь были цвета бледного кофе с молоком. Другие 2 стены все еще были покрыты детскими розовыми полосками, от которых я пыталась избавиться. Я улыбнулась, уже сейчас довольная переменами. Я изменилась, и моя комната изменилась в подтверждении этого.

- Ты собираешься жить здесь в следующем году, - заметила Мери-Кей, аккуратно подравнивая линию по потолку. Ее волосы были покрыты забрызганной краской банданой, и хотя на ней были тренировочные штаны и старый жалкий свитер, она выглядела как новое лицо в молодежной музыке. - Если конечно ты не поступишь в Vassar (либеральный художественный колледж в Нью-Йорке) или в SUNY (университет штата Нью-Йорк) или еще куда и не переедешь.

- Ну, я пока не хочу принимать решение, - сказала я.

- Но тогда зачем беспокоиться о своей комнате сейчас? - спросила Мери-Кей.

Я ответила, проводя линию краски по обоям:

- Не могу больше терпеть этот розовый.

- Помнишь, когда я спросила, был ли у тебя секс? - внезапно спросила Мери-Кей так, что я едва не уронила валик. - С Кэлом?

Я привычно вздрогнула, желудок сжался. Я чувствовала это всегда, когда бы ни упоминалось это имя.

Я осторожно ответила:

- Да.

- Так что, вы, ребята, когда-нибудь делали это? После того разговора?

Я перевела дух и медленно расслабилась, считая до 10. Я сконцентрировалась на работе, проводя гладкие широкие линии поперек стены, срезая края и раскатывая подтеки краски.

- Нет, - я сумела сказать это невозмутимо. - Нет, никогда. - Мне в голову пришла нехорошая мысль. - Ты и Бэккер…

- Нет, - ответила она. - Поэтому он всегда так выходил из себя.

Ей четырнадцать. Хотя она выглядит взрослой и соблазнительной, ей четырнадцать. Я была невероятно благодарна, что Бэккер не сумел толкнуть ее на большее, чем она была готова.

С другой стороны, мне семнадцать. Я всегда предполагала, что мы с Кэлом займемся любовью, когда я буду готова. Но когда он попытался, я сказала «нет». Я не была уверена, почему. Но сейчас хотелось бы мне знать, возможно ли, что подсознательно я не ощущала себя в безопасности, не могла доверять Кэлу настолько, чтобы переспать с ним. Я до сих пор любила многое из того, что мы делали вместе: глубокие, насыщенные ощущения, то, как мы дотрагивались друг до друга, нашу магию и все другие аспекты нашей близости. Теперь я уже никогда не узнаю, что почувствовала бы, занимаясь любовью с Кэлом.

- Как насчет Хантера? - спросила Мери-Кей с лестницы, внимательно глядя на меня сверху вниз.

- А что насчет него? - я попыталась, чтобы это звучало небрежно, но вряд ли у меня получилось.

- Как думаешь, ты переспишь с ним?

- Мери-Кей, - я чувствовала, как горят мои щеки. - Мы даже не встречаемся. Иногда мы даже не выносим друг друга.

- С этого все и начинается, - сказала Мери-Кей со своей четырнадцатилетней мудростью.

Мы начали рано, так что закончили стены к обеду. Пока я отмывала валики и кисти, Мери-Кей спустилась на кухню и приготовила нам сэндвичей. Недавно она увлеклась здоровым питанием, и сэндвичи были с арахисовым маслом и бананом на хлебе из семи злаков. Удивительно, но они были очень вкусными.