- Вздумаешь упасть, помни, вернёмся, оторву задницу и оставлю себе в качестве трофея и напоминания остальным, а тебе приделаю... - кивнул в сторону Поля, - выбор богат, - глазищи её, казалось, затопили пол лица, она качнулась, но удержалась на ногах; жестоко, но необходимо. Перевёл взгляд на Гермеса. - Это тебя тоже касается... Посмотрим тогда, как ты обратишься к проктологу, - тот покрылся пятнами и согласно кивнул головой. - Отвёртка, не дай Бог, нас угораздит вломиться не в тот квадрат, ты первый будешь договариваться с хозяевами, - тот испуганно пошлёпал губами - с чувством юмора у бедняги сейчас худо, шуток не понимает. Повернулся к Мурло. - Ну а мы с тобой будем загрызать всех встречных - поперечных. Если повезёт. Кто больше, - Мурло так и не улыбнулся. - Помоги, если что Отвёртке с Фиалкой, - согласно кивнул. - Ты уже встречался с похожими типажами?

  Мурло нехотя пожал плечами:

  - С несколькими. Но более безобидными представителями. И в более выгодных условиях.

  Я посмотрел на Поле, на беснующееся море запертых в клетках зверей, и подумал: как же далеко нам идти. Вздохнул.

  - Ладно, пошли.

  Чернявый охотно развернулся, сверился со своей картой и уверенно зашагал к первому квадрату. А мы спешно пристроились за ним.

  - Только не зевайте, - предупредил он напоследок.

  Первые несколько квадратов - это один сплошной кошмар: рыкающая, визжащая отовсюду масса, клубки шерсти, зубов, бешенных глаз и оскаленных морд - безумный хаос. Постоянно дёргались, когда к нам мчалось зверьё и неожиданно натыкалось на невидимую стену - силовые барьеры. Один Чернявый чувствовал себя превосходно: заходил в квадрат, уточнял следующее передвижение и поворачивался к нам полюбоваться нашими перекошенными рожами. Садюга натуральный. Где-то уже сцепились какие-то твари, где-то, подвывая, волосатая зверюга зализывала раны, а мы, кучка хрупких, жутко ранимых задохликов, на квадратном островке в сомнительной безопасности. У меня волосы как стали дыбом, так я ничего с ними поделать и не мог. Не до того. Так вначале зашугал меня этот аттракцион, что аж зубы дрожали, выбивая неимоверные ритмы, а дыхание выскакивало порционно.

  А потом я будто адаптировался, стал присматриваться к окружающему, оценивать убойную силу "соседей" и пытаться сбросить напряжение, немного завидуя расслабленному, отмороженному Мурло.

  Мы уже значительно углубились в Поле, и команда моя понемногу стала приходить в себя, даже выдавливая периодически полуистерические улыбки. У меня хватило времени глянуть вверх, дабы удостовериться в наличии наблюдателей.

  Всё было нормально. До тех пор, пока не пошло наперекосяк.

  Мы находились в квадрате, уже не столь напряжённые, как в начале, как вдруг раньше времени сработали ворота. А ведь время пауз очень чётко засело в головах после всех наших перемещений. К тому же, дабы быстрее коротать время, я просто считал. И когда доходил в среднем до шестидесяти пяти - семидесяти пяти, я знал, что будет происходить смена квадрата. И вот, я дошёл до сорока, когда Чернявый, облокотившийся о решётку нашего следующего шага с невнятным ругательствами завалился туда. Не долго думая, мы ринулись за ним. И вовремя, так как с противоположной стороны ворвалась очередная бестия. Время поднятых стен тоже было одинаково - секунды три. И пока ошалевшее от чудесной близости свежего мясца животное - помесь крокодила и муравья, и плотоядно присматривалось к нам, нас разъединили. О, как оно обиженно ревело!

  Нервно посмеиваясь, мы обратили свои взоры на Чернявого. Но тот озабоченно и хмуро поглядывал вверх, я так понимаю, на своих друзей - товарищей, видимо предполагая какую-то каверзу, а в силу близости к нам, ожидая испытать её на своей драгоценной шкуре.

  Шутки с паузами на этом не закончились. Иногда они были около пяти минут, но иногда не было и десяти секунд. И Чернявый, уже не зубоскаля и не отвлекаясь, уточнял наш маршрут на сколько можно было увидеть квадратов вперёд. Исчезали ворота, и он нёсся, словно лось в брачный период в сомнительном удовольствии пощекотать рога. Стал интересоваться моим мнением, и я наконец рассмотрел приборчик, от которого отталкивался Чернявый: экранчик, на котором показан ближайший фрагмент Поля с высвеченным на нём зелёным коридором. Масштаб картинки можно было также увеличить. Вот, собственно, и всё.

  Паузы чаще были короткими. И как-то так получилось, что не успели мы войти в новый квадрат, как опять открылись двери. Даже не сверяясь с маршрутом, мы побежали дальше. Но вдруг сбоку выпрыгнул какой-то птеродактиль с павлиньим хвостом и зашипел. Мы шарахнулись в сторону, но всё-таки пересекли нужную границу... Но Гермеса с перепугу занесло в другую ячейку. Хорошо хоть пустую. Пока.

  Мы мрачно смотрели на нашего товарища, сидящего в соседней клетке. Лицо его исказилось, грудь ходила ходуном - ещё чуть - чуть, и он расплачется. Я не знал, как его успокоить - это всё равно, что рассказывать канатоходцу о преимуществе педикюра. Столько обречённости было в его позе, что я в сердцах ударил по решётке, разделявшей нас. Боль привела меня в чувство.

  - Нам куда дальше? - спросил, не оборачиваясь.

  - В другую сторону.

  Я и сам вспомнил, что зелёный коридор уходил в противоположную сторону. Решительно выпрямился.

  - Гермес, иди по возможности на сближение, мы же в свою очередь постараемся идти навстречу.

  - Но... - это Чернявый попытался встрять.

  - Никаких "но", - я обернулся и посмотрел в напряжённое лицо горе проводника. - Или с приборчиком, но с нами, или без него... и сам, - как можно твёрже сказал я.

  - А что ты сделаешь, если откажусь? - криво ухмыльнулся он.

  Мне вдруг стало так спокойно: никуда он не денется с подводной лодки. Спасём Гермеса - а вместе у нас на это больше шансов. А уж потом, если всё будет благополучно, мы выясним свои отношения, пободаемся. Либо Дрол вызовет на ковёр. Но это потом, а сейчас:

  - Мурло.

  Спокойно внешне, но в душе злорадствуя, наблюдал, как багровеет, наливается синевой лицо Чернявого, как он потихоньку отрывается от пола, Икар недоделанный, и зависает передо мной.

  - Всё - всё, я понял, я с вами, - принуждённо улыбнулся, опустился на землю, поводил плечами, разгоняя кровь.

  - Прибор, - напомнил я сухо и протянул руку.

  Он скорчил непонимающую рожу, но тут же снова Мурло, как домкратом, стал поднимать его за шкирки. Ничего приятного не было в лице поднимаемого - так, синий цыплёнок, выползший из гнезда в подземелье, не видевший никогда солнца, верящий, что кот - это домашнее животное.

  Чернявый недобро зыркнул назад, но к его большому сожалению, взгляд никого не убил - Мурло остался совершенно равнодушен. Полез в карман и отдал мне прибор.

  - Сейчас мы постараемся не потерять из виду Гермеса, и, возможно, отклоняясь от безопасного маршрута, попытаемся воссоединиться, - это я объяснял своей молчаливой команде. - Отдать прибор, и самому или с Мурло идти к Гермесу - это самоубийство... А товарища бросить не можем...

  Понятное дело, довольными они не были. Но и не возражали. Что понравилось, не было никаких стонов и истерик. И даже Гермес, находившийся почти рядом, немного приободрился.

  И пошла гонка - кто к кому быстрее доберётся: мы к Гермесу, а он к нам, или звери к нему, либо к нам. Лотерея. Может это и неправильно: рисковать из-за одного всеми. Но какая тогда мы, нафиг, команда?! Естественно, я просо испугался, захотелось пожить, ведь отпусти я Чернявого с Отвёрткой и Фиалкой, я бы лишился не помощи, а. скорее, груза, но... Но, но, но. Трус.

  Открылась только одна стенка - та, которая вела в безопасный квадрат, а Гермес вышел в ячейку, находящуюся на девяносто градусов от нас и нарвался на какую-то рептилию в перьях. Благо, она не была шустрой, и как-то нехотя трусила за перепуганным дюлем.

  После следующей паузы, у нас открылись две стены: одна безопасная, но в направлении, нас не устраивающем, другая - параллельно Гермесу, но занятая ярко-оранжевым осьминогом, растёкшимся, как лужа. Мы ему так понравились, что он влез на решётку и растянулся во всей своей красе, выставив на обозрение зелёное пузцо с пульсирующим, выпирающим комочком, то ли сердцем, то ли плодом. Когда вдруг шмякнулся на пол, он довольно безучастно наблюдал, как я и дюли перепрыгиваем через него. Только чуть позже засуетился, зашевелился, выбрасывая щупальца, очень даже подвижные и успел-таки зацепить ногу Отвёртки, толкавшего перед собой Фиалку. Отделался тот куском вырванной ткани и ожогом. Пауза была коротенькая, и продолжить знакомство с "дружелюбным" осьминогом нам не удалось.