"Карцер". Сюда допускались только сливки общества, либо ещё кто-нибудь по прямому указанию Дрола, к коим на данный момент я не относился; но уже ощущал себя этакой сметаной. Командный состав, по мнению Чернявого, выпячивающего как блюдца глаза, это такой многоглавый монстр, наподобие Лернейской Гидры, что рядовым жителям (или почти рядовым) Замка не стоит даже допускать мысли о возможности приблизиться или породниться (?!) с кем-нибудь из... (тут последовал многозначительный подъём указательного пальца вверх и закатывание зрачков под брови) ввиду огромной опасности быть съеденным(?), сожранным (??), обглоданным (???) до самых портков(!)...
Задорный блеск и искромётный сарказм, наподобие спагетти, процеживающийся сквозь аккуратненькие, отпедикюренные зубки Чернявого, наводил на мысль о неоднократных попытках "приблизиться" и "породниться", смене пресловутых "портков" на более эротичные или же железобетонные.
Я шёл впереди с нашим гидом, и периодически ощущал на себе его такой холодный, ощупывающий прицел, прорывающийся сквозь маску беззаботности и благодушия, что язык сам поворачивался на более точное название - "с этим гадом". Мои бравые бойцы шлёпали сзади. Фиалка, сама скромность, потупившись, при этом её носик так и трепетал, по-видимому, реагируя на массу озабоченных мужиков. Но она держалась. Тем более, её за руку успокаивал Отвёртка, причём если вначале он еле касался пальчиков, потом уже замечал уверенно покоящуюся длань на плече девушки (я чутко следил за траекторией руки этого наглеца), а в конце его вниманием пользовалась талия, и, естественно, то, что ниже. Хорошенькая успокоительная терапия! Мне недосуг было этим заниматься. Тем более Чернявый так и ожидал какой-нибудь оплошности с моей стороны. Ничего, мы когда-нибудь вернёмся на базу - будет он у меня "сортиры чистить" и "отжиматься от потолка".
Следом за ними двигался зачарованный, ворочающий головой во все стороны Гермес. В тот час как у него под носом происходили разные "безобразия", он уделял время своему любопытству. Я испытал к нему искреннюю симпатию.
И замыкал нашу неторопливую процессию Мурло. Настороженный, ссутулившийся (вероятно, таким образом пытаясь уменьшиться), я уверен, он не упустил из виду ничего важного. Кулаки его при этом сжимались - разжимались, словно он уже проверял на прочность черепа встречных хлюпиков или использовал в качестве эспандера адамовы яблоки, безнаказанно проплывающие рядом.
Из рассказа Чернявого я понял, что Замок делится на несколько частей: жилую (для челяди), оружейную с примыкающими к ней казармами и причитающимися тренировочными залами для стражи, родовую - семьи Дрола и его приближённых, и, наконец, огромную игровую со всевозможными аудио и видео датчиками, дающим возможность зрителям следить за "гладиаторскими боями". Были ещё женская часть, где заправляли дочери Дрола, и куда я умудрился забрести в самом начале (умудрились забросить!), потом такие специфические, как кухня - огромное помещение с двигающимися в разные стороны конвейерами, напоминающими патронташ, изобилием разнообразных запахов и дюлями в розовых передниках, колдующих над странными бесцветными массами, по моему мнению, к пище относящиеся в качестве исходного продукта. Ангар техники, который я по тихой просьбе Мурло попросил показать. Но Чернявый отказался нас вести туда, потому что "для начала нужно клешни отрихтовать, а базу напихать цифрами так, пока сопли не станут шестизначными".
- А взамен покажу клёвое местечко. Заодно проверка крепости днища. Со стулом проблем нет? - спросил, доверительно заглядывая в лицо. Я, скривившись, отодвинулся, отрицательно покачал головой. - Узнаем. Кушали давно? Клизмой не увлекаетесь? Это хорошо, - злорадно заржал и под нашими недоумёнными взглядами пошёл вперёд.
Поведение Чернявого несказанно озадачило меня. И встревожило. Представляя "широту души" этого "гада", можно было не сомневаться в какой-нибудь каверзе в дюленском понятии - и дюленском масштабе. Фантазия у меня буйная, а возможностей хозяев я не знал, поэтому воображение стало рисовать различные ужасы: я в глубоком космосе в качестве наживки для более крупного зверя; я захожу в туалет под буквой "М", расстегиваю ширинку, а там... остаётся только улыбаться и пудрить носик; такой совсем лёгкий этюдик: меняют местами задницу с головой - ничего страшного, вот только очень неудобно. Но больше всего напугала такая картина: я в образе Царевны Лягушки, со стрелой в зубах, в ожидании, пока какой-нибудь Дурак... ой, простите, Иван, спросит дорогу к ближайшему гастроному... Бр-р-р.
А так иногда хочется сбросить груз комплексов, этот тяжёлый жабий халат! К примеру, Дед Мороз: таскает свой мешок, кому-то машину даст - валяйся потом под ней с солидолом на бровях, кому-то Барби - ищи потом мозги в живом аналоге, кому-то конфету - сосёшь потом ноготь по привычке, пока зима не закончится, кому-то хлопушку - и вырастает пацифист, кому-то улыбнётся - и уже голливудский актёр, помашет строго пальчиком - ряса и обет безбрачия...
Эх, комплексы наши, какие же вы незаметные, какие вы...естественные. Обнажаться плохо? Почему? Потому что у окружающих эрекция и начинают слезиться глаза? Ковыряться в носу плохо? Естественно, ведь таким образом вы отбиваете хлеб у лора и окулиста (внутренний массаж глаз). А то, что постоянно чистят канализацию - это хорошо? Вот то-то. Питаться нужно раздельно? От этого улучшится качество кала? Водку пить вредно? А дышать полезно? А мыльные оперы хорошо действуют на психику? А в булочную на такси слабо? Даже если ты таксист? А "этим" нужно заниматься только в темноте. Чтоб не сглазили. Драные штаны лучше стесняться. Это заразно. Смех - недостаток. Зато серьёзность - это комплекс. Чувство юмора - преимущество обезьяны, упавшей с дерева на пятую конечность. В четырёх остальных - по банану. Далеко от соплеменников не убежишь на заднице. Даже кожуру некогда снять. И горло узкое. Вспомнил, это хохол. Приятно полюбоваться собой со стороны. Это разве плохо? Никаких комплексов.
Да? Что там говорит Чернявый? Я, кажется, трубку от уха отодвинул.
- ...полюбуетесь на продукты биоинженерии и фауны разных планет. Есть такие чудные образчики - волосы сами по себе шевелятся, а штаны лучше придерживать рукой...
Я скептически глянул на Чернявого. И тут мы пересекли некую грань, означающую, что вошли на территорию то ли зоопарка, то ли кунсткамеры. Как я это определил? Ничего особенного. Просто пошла такая сумасшедшая вонь, что впору было плакать. Я бы не отказался от респиратора или ещё чего-либо мощнее - кислородного баллона. Чернявый победно посматривал на меня: мол, это только начало.
Это кто ж так смердит? Из-за поворота выплыл долгожданный объект. Я его сразу же почему-то окрестил - Бухгалтер. Огромная гусеница стального отлива, по верхней кромке - роговой гребешок, один большой фасеточный глаз и множество маленьких проворных ножек - так бы и гоняли кости в счётах туда-сюда, туда-сюда. При нашем приближении этот чудик напрягся: неужели пришли за получкой? Не отдам свои деньги! Не успели мы и сообразить, как гусеница развернулась тылом, и в нашу сторону полетела какая-то прозрачная сеточка, влетевшая в разделявшую нас перегородку. При этом шум стоял неимоверный - гусеница очень живописно трясла своими сегментами, изображая праведный гнев. Видя, что не получится приблизить нас своими "счётами", забилась в уголок, тихонько пованивая. Да, грустное зрелище. С такими чемоданами чужих денег, этой гусенице уже не взлететь бабочкой.
Следующим экспонатом этого зверинца был Профессор. Розовый волосатый шар два метра в диаметре, опутанный спичками разносочленённых ножек, вверху несколько бусинок глаз на стебельках. Сравнить этого уродца с благородным семейством пауков язык не поворачивается - так держался он пафосно и самоуверенно, в отличие от трудолюбивых и простодушных представителей паукообразных. Неторопливый, но смертоносный, как раз тот представитель высшего "поучительного" звена, готовый карать нерадивых слушателей-студентов не розгами, а гильотиной. За всего лишь невнимание к его рассказу, от которого зависит движение звёзд, рождаемость, засуха в Мозамбике и Олимпийские игры в Греции. Хренов яйцекладущий, он не пошевелился при прохождении мимо потенциальной для него аудитории. Была б возможность, всех посадил за парты и долдонил, долдонил, пока зайцы и медведи чётко не выучат ответы. Мелькнула мысль: завидую, пожалуй, различным озабоченным, набившим пузцо специфическими знаниями и непробиваемой самоуверенностью, недоступными мне. Ладно, сдаюсь, иду учиться... Нет, не могу себя пересилить - такой неприятный, истекающий какой-то гадостью, настороженный, ждущий, когда же муха сядет на его очки, чтобы ободрать ей крылышки в качестве эксперимента, а студентов обвинить в вымазывании себя...гм... и очков в частности...