Система эта была отлично продумана и полностью безопасна.

За исключением случая, если бы кто-то проник в то самое неприметное строение, спустился в подвал и поджидал спасающегося бегством Басилевса. Для этого ему надо было бы снять на некоторое время строго секретными кодами магическую защиту и отворить несколькими тайными ключами практически не поддающуюся взлому дверь. И возможно это было бы только в том случае, если бы в том поспособствовали члены Тайного совета и кое-кто из служащих императору магов-прорицателей…

Выбежав из узкого лаза в просторный подвал и оглядевшись в неярком свете, источаемом посохами двух магов, Иарний понял, что именно это и случилось.

Четверо притаившихся в засаде воинов бросились на императора с обнажёнными мечами, а из-за их спин полоснули узкими лучами света три атакующих мага. Перед закричавшим от неожиданности Басилевсом в тот же миг соткалось в спёртом воздухе белоснежное полотно защиты. Сдерживающие маги прянули вперёд, выставив посохи и прикрывая собою монарха.

А за его спиной остался только глава Тайного совета…

— Версафий! — зарычал, разворачиваясь, Басилевс. — Будь ты про..!

Закончить проклятье он не успел. Версафий был безоружен. Только вот в его пальцах блеснула крошечная игла, извлечённая откуда-то из-под одежды. Быстрым движением он схватил Иарния за кисть правой руки и вонзил иглу в запястье. Император ощутил, как почти мгновенно немеет всё тело, даже нижняя челюсть отказалась ему повиноваться, безвольно отвиснув на полуслове.

Версафий подхватил падающего Басилевса и, прикрываясь им, потянул назад в затхлый подземный ход. Нужно было выиграть совсем немного времени, пока с двумя отчаянно защищающимися магами будет покончено.

— На игле особый, очень дорогой аркиранский яд, — прошептал Версафий на ухо своей жертве. — Куплен моими агентами по случаю в Моле у магов, не очень жалующих Агрифа. Он не смертелен, но обездвиживает надёжно. Подождите своей участи, мой бывший Басилевс!

Иарний не мог произнести ни звука, лишь с трудом втягивая в себя воздух.

Тем временем шум в подвале прекратился, яркое свечение погасло, и один из воинов позвал Версафия. Глава заговорщиков снова вышел из лаза, таща за собой безвольного Иарния. На полу он узрел изрубленных и опалённых магов, не выпустивших посохов даже из мёртвых пальцев. Подле валялись трое воинов и один из атакующих: победа далась немалой ценой. Но и в этом имелся плюс: на убитых ратниках были аркиранские доспехи, на маге — жёлто-зелёный плащ с гербом Мола.

— Ах, мой бедный Басилевс, — печально вздохнул Версафий. — Вы пали жертвой подлых подсылов Агрифа, возжелавшего ваш древний трон…

Оставшийся в живых ратник с усмешкой протянул аркиранский кинжал. Версафий принял его и с болезненным удовольствием всадил в сердце беззвучно истекающего слюною и слезами Иарния.

— Вот и всё! — хрипло рассмеялся он, рассматривая священную кровь императора на собственных руках.

Затем повернулся к своим людям:

— Очередь за его сыновьями. Ни один из этих щенков не должен уйти!

Весёлый огонь плясал в очаге, тихо потрескивая сухими поленьями и бросая причудливые отсветы на густую шерсть некоего существа, вальяжно развалившегося на полу. В существе этом при детальном рассмотрении можно было опознать Пепельного пса, лежащего на спине и раскинувшего во все стороны внушительные лапы и хвост. Глаза Тихого были прикрыты в блаженстве, зверь явно пребывал в своего рода гармонии с окружающим миром и начхать на всё хотел.

Его левую переднюю лапу осторожно и чутко теребили руки старого немого мага, приютившего странную троицу. Зоклас, устроившийся неподалёку на своей шкуре, расстеленной на полу, внимательно наблюдал за процедурой, пытаясь ещё и поучиться у безвестного ниферского прорицателя, оказавшегося талантливым целителем.

Маг Заката видел, как накануне вечером, когда они только пришли в этот маленький домик, старик мягко подтолкнул хромающего пса к очагу, жестом приказал лечь и простёр над неожиданно послушным зверем замерцавшие неровным светом кисти рук. И через некоторое время рана Тихого стала покрываться сухой коркой, будто с момента её нанесения минуло уж много дней. Пёс тихо похрапывал в знак того, что полностью одобряет действия мага. Завершив процедуру, старик поднялся и широким жестом указал на обоих мадженцев. Они поняли: на примере пса их гостеприимный хозяин продемонстрировал свои возможности, а теперь предлагал подлечить и их.

— Благодарим, но вы потратили много сил… — начал было Зоклас, но тут же вспомнил, что маг его не слышит, и, как смог, объяснил это жестами. Негоже было настолько обременять старика.

Да, старик оказался глухонемым, но это нисколько не умаляло того уважения, которое к нему испытывали все в деревне. Стоило Эль-Ифарху, как его промеж собой вслух называли селяне, жестами показать старосте-перестраховщику, что он желает дать ночлег этим путникам, тот сник и шибко возражать не стал. Но для порядку изобразил руками, что с ними, мол, хлопот не оберёшься. Напоминало это серию до крайности неприличных жестов, однако мадженцы обижаться не стали. И приглашением старика воспользовались.

Правда, Силж с ходу, едва они отошли от толпы местных жителей, попытался дать ведущему их огородами Эль-Ифарху понять, что у него действительно могут возникнуть проблемы, если кто-то «настучит» королевским воинам или чиновникам о его доброте к мадженцам. Но старик лишь отмахнулся и, остановившись, по очереди пристально посмотрел в глаза обоим гостям. Силж вдруг узрел некий размытый образ, смутное видение, понять которое не смог. А вот Зоклас понял, увидел отчётливо.

— Он утверждает, что должен был с нами встретиться, что мы должны были прийти именно к нему… — тихо сказал другу маг Заката. — Не спрашивай, как я это понял, сам пока не разберу. Это как с Тихим, но более ярко, чётко…

…И теперь, наблюдая за Эль-Ифархом, ощупывающим практически зажившую рану пса, Зоклас вспомнил о том видении или, скорее, мысленном образе, с помощью которого старик вчера выразил то, что не мог сказать. Маг Заката был почти уверен, что удастся наладить такое общение с хозяином дома. Надо лишь как следует попытаться.

— Я чувствую в нём силы Заката, — проговорил Зоклас тихо, хотя и понимал, что старик не услышит, даже если он это выкрикнет.

Силж, сидящий на грубо сколоченном табурете за столь же простым самодельным столом, отставил глиняную миску с овощным супом, которым их потчевал Эль-Ифарх, и спросил:

— Уверен? Хотя, может, так оно и есть. Странный он. К примеру, почему от денег-то отказался?

Прошлым вечером Силж от души пытался вручить старику несколько мадженских серебряных диатов. За такую сумму можно было снять для ночлега пару больших комнат на приличном постоялом дворе в самой Мистарте, да ещё и получить обильный ужин с отличным вином, который подали бы весёлые особы женского пола. Но деревенский маг из Нифериса наотрез отказался брать со своих гостей деньги. Вообще. Ни диата, ни мелкого дестика…

— Он ждал нас, забыл? — отозвался Зоклас. — И рад нам. Вот только почему? И зачем ждал?

— Ты говорил, там, в лесу, — задумчиво пробормотал Силж, — что магическая метка якобы включает в себя силы Заката. И что тот, кто её оставил, будто бы не до конца их осознаёт. Так может, это он?

— Я об этом и думаю, — кивнул Зоклас. — Но тогда получается, что он как-то связан с Шорхом. Хотя, вряд ли, иначе с чего это Тихий настолько его признал? Постараюсь спросить.

Он поднялся со шкуры, подошёл к старику так, чтобы тот мог его видеть, уважительно коснулся руки и присел рядом. Встретил взгляд Эль-Ифарха и попытался передать информацию мысленным образом — так, как делал это при общении с Пепельным псом.

«Почтенный маг, почему вы помогаете нам? Почему вчера дали понять, что ждали именно нас?», — означали его мысли.

Старик слабо улыбнулся и ответил ярким красочным видением.