В ноябре конвой из 67 судов, шедший четырнадцатью колоннами из Гибралтара в Англию, в течение четырех дней и трех ночей подвергался атакам 26 подводных лодок, но так и не потерял ни одного судна. К декабрю союзники уничтожили в общей сложности 386 подводных лодок противника, из которых 237 потопили только за один этот год. Потери были очень серьезными, особенно если учесть, что в 1943 году в Германии спустили на воду 290 лодок. В декабре 43-го года потери союзников в Атлантике составили всего семь судов, в то время как Кригсмарине лишился восьми лодок.
Ни усилиями немецких подводников, ни попыткой добиться успеха путем перенесения боевых действий субмарин в самые отдаленные морские районы невозможно было ничего изменить. Тоннаж торгового флота союзников непрерывно возрастал, с избытком удовлетворяя их потребности. Все это свидетельствовало, что противолодочная защита окончательно взяла верх. Превосходства на морях, которого немецким подводникам не удалось добиться за четыре года, союзники достигли за семь месяцев. То, что они практически очистили моря от германских субмарин, стало свершившимся фактом. Кроме того, благодаря титаническим усилиям Красной Армии в ходе Второй мировой войны произошел перелом, вызвавший кризис и в битве за Атлантику.
ШНОРХЕЛЬ — ПРИЗРАЧНАЯ НАДЕЖДА
Дениц все чаще задумывался над вопросом, является ли при столь высоких потерях целесообразным и оправданным дальнейшее продолжение подводной войны. Для эффективного ее ведения Германии нужна была подводная лодка, не требовавшая всплытия для зарядки аккумуляторных батарей, обладающая более высокой скоростью подводного хода и обеспечивающая возможность длительного нахождения экипажа лодки под водой. Единственным утешением для немецких подводников было сознание того, что такая лодка уже создана и что недалек день, когда она войдет в состав подводных сил.
Наряду с работами по созданию подводной лодки нового типа германские специалисты реконструировали имеющиеся субмарины. Лодки стали снабжаться гидравлически выдвигающейся воздушной трубой, которая обеспечивала работу дизелей при нахождении лодки в подводном положении на перископной глубине. Шнорхель — именно так называлось устройство — позволял субмарине получать воздух и перезаряжать батареи, оставаясь при этом под водой в течение всего патрулирования.
Теперь для лодок VII и IX типов отпадала необходимость обязательно всплывать на поверхность для подзарядки аккумуляторов и вентиляции отсеков. Впрочем, это дало малый эффект, ибо при разработке старых подводных лодок их обитаемость не рассчитывалась на проведение длительных операций под водой. Размеры головок перископа и воздушной трубы были слишком малы, чтобы радиолокаторы противника могли обнаруживать их на большом удалении. При движении подводной лодки с выдвинутой воздушной трубой одновременно поднимался и перископ для наблюдения за воздухом, чтобы обезопасить лодку от неожиданного нападения. Однако это не всегда удавалось, и многие лодки подвергались внезапным атакам. Помимо всего прочего, противник обнаруживал лодку по следу выходящих отработанных газов или по пенящемуся буруну на поверхности моря при спокойной погоде. Нередко подводные лодки гибли из-за того, что им не удавалось вовремя уйти на большую глубину. Иногда подводным лодкам разрешалось идти с поднятой воздушной трубой только ночью. Это было вызвано тем, что в случае нападения на лодку летчику приходилось сбрасывать бомбы, руководствуясь только данными радиолокатора. Ввиду же неточности изображения на экране вероятность поражения существенно снижалась.
Однако все, что было достигнуто, сводилось на нет действиями кораблей-охотников за подводными лодками, или «убийц». Дело в том, что субмарина, производящая в ночное время зарядку аккумуляторов под водой, не только слепа, но и глуха вследствие шума, производимого работающими дизелями. В это время и шумопеленгатор лодки в результате возникавших собственных больших помех не мог обнаружить приближения противника. Зарядку аккумуляторов стало возможным производить только с частыми перерывами, чтобы в промежутки прослушивать горизонт. Движение подводной лодки под воздушной трубой даже в ночное время становилось игрой ва-банк. Лодка по-прежнему оставалась в положении зверя, непрерывно преследуемого охотником.
Плавание под шнорхелем требовало большого напряжения. Даже при спокойном море случалось, что волна накрывала его головку и подача воздуха прекращалась, а дизели до их выключения продолжали высасывать воздух из отсеков. Ко всему этому у подводников возникало чувство собственного бессилия. Лодки, следовавшие в подводном положении, фактически были отрезаны от внешнего мира. Они теряли подвижность, оказывались прикованными к ограниченному месту, могли продвигаться лишь со скоростью пешехода и только на короткое время увеличивали темп.
Тот шнорхель, что стал применяться на старых германских субмаринах весной 1944 года, был простой модификацией голландского проекта. Дело в том, что часто встречающееся в литературе утверждение, что шнорхель был изобретен и впервые применен в германском флоте, ошибочно. Русская подводная лодка «Кета», разработанная лейтенантом С. А. Яновичем в 1904 году, уже была оснащена подобным устройством. Несмотря на продолжающееся совершенствование, в СССР прибор дальнейшего развития почему-то не получил.
Накануне Второй мировой войны похожее устройство было вновь изобретено и успешно испытано в Голландии, после оккупации которой в мае 1940 года все описания этих экспериментов попали в руки немцев. В Германии до весны 1943 года доработкой прибора практически не занимались, и только большие потери подводного флота заставили немецких конструкторов ухватиться за шнорхель как за спасательный круг.
Несколько лодок, оснащенных им в феврале 1944 года, вышли для крейсерства на коммуникациях у побережья США. В конце декабря того же года лодки со шнорхелем появились в Бристольском заливе, Ирландском море и около северо-восточного побережья Англии. В качестве контрмеры англичане и американцы ввели на вооружение радиолокаторы сантиметрового диапазона волн. В результате немецкие лодки перестали нападать на конвои, предпочитая атаки одиночных судов.
Итак, первоначально шнорхель вместо эффективного оружия против эскортных кораблей союзников превратился в обузу. Потребовалось около трех лет исследований и доработок, чтобы только на подводных лодках XXI типа шнорхель реализовал весь свой потенциал.
Новые субмарины XXI типа вышли в море уже со значительно измененным шнорхелем. Будучи перископическим, он был рассчитан на возможность подъема над поверхностью воды в зависимости от волнения. Появился автомат отключения дизеля в случае каких-либо проблем с подачей воздуха. Теперь субмарина в случае опасности могла просто «нырнуть», при этом дизели выключались сами собой. Новый шнорхель позволял идти под водой со скоростью в 12 узлов — вдвое быстрее, чем старый.
Один шнорхель был далеко не адекватным ответом союзническим самолетам и группам морских охотников. Подводная лодка по-прежнему оставалась опасно медлительной и крайне уязвимой. Единственным реальным решением была радикально новая субмарина. Несколько типов в течение ряда лет разрабатывались немецкими конструкторами: они должны были долгое время идти под водой на более высокой скорости, чем эсминец, торпедировать из безопасной глубины и нести торпед в два раза больше, чем обычная подлодка.
К началу 1944 года новых типов лодок создано не было, что отчасти объяснялось налетами авиации союзников на заводы и недостатком рабочей силы. Не хватало и подводников. Из-за серьезных технических недостатков только одна из 45 построенных к октябрю 1944 года подводных лодок XXI типа смогла выйти в море для боевых действий, да и то за несколько дней до окончания войны.
Германскому подводному флоту постоянно обещали все эти чудеса. Но до краха подводной войны они так и не были запущены в производство, и очень малое их количество ввели в строй. Первые лодки XXIII типа должны были войти в строй только в январе и еще 40 таких же лодок в феврале 1945 года. Подводные силы сражались с тем, что у них было, и в последний год войны они практически совершали самоуничтожение. Один за другим экипажи выходили послушно, даже оптимистично, на невыполнимые задания, чтобы встретить смерть. Оставшиеся в строю несколько ветеранов-командиров практически все погибли, несмотря на их опыт в искусстве выживания. Новые капитаны, даже с командами-ветеранами, не имели никаких шансов вернуться живыми из своих первых походов.