Вместе с тем корона сохраняла возможности почти полной независимости от парламента в государственных делах. Правомочность деятельности представительства без государственного обращения короля оставалась под вопросом. В XVI в., в период значительного укрепления королевской власти, права парламента реально стали начинаться там, где согласна была остановить свою власть корона. Елизавета I прямо заявляла, что «прерогатива парламента — говорить «да» или «нет», когда королеве это угодно, и не заниматься обсуждением других вопросов». На практике, согласие парламента на законы или иные решения стало испрашиваться только тогда, когда это ничем политически не грозило королевской власти. В этих условиях Генрих VIII имел все основания охарактеризовать работу парламента в письме к римскому папе: «Прения английского парламента свободны и неограниченны. Корона не имеет права ни ограничивать прения, ни контролировать подачу голосов».

Контроль за парламентской деятельностью осуществлялся совсем иными способами. Монарх сохранил право вето на любой парламентский акт. Прения в парламенте предопределялись, по сути, членами Тайного совета, которые вносили законопроекты от имени короны, или спикером, личность которого также согласовывалась с короной («иначе королю неугодно будет его видеть»). В XVI в. распространилась система косвенного влияния на исход парламентских выборов путем создания крохотных «местечек», население которых наделялось правом посылать депутата, а на деле находилось под патронатом влиятельного лица или члена палаты лордов. Наиболее же существенным моментом власти короны над парламентом оставалось право и возможность вообще обходиться без парламента: представительство не созывалось по нескольку лет, и это не препятствовало государственной деятельности короля.

В политической идеологии Англии, напротив, сочетание деятельности короля и парламента стало представляться главным признаком наилучшего государственного устройства, истинным сохранением правильности английских политических традиций. В таком духе характеризовал английскую государственность видный политик и правовед XV в., канцлер Англии Джон Фортескью в трактате «О похвальных законах Англии». Невмешательство в собственность подданных, в частнуюих жизнь и права, согласно Фортескью, составляет главное свойство правильной власти и наилучше отвечает «естественному закону», знакомому древним английским обычаям и наиболее соответствующему интересам подданных. Законы возникают далеко не по воле единственно правителя, они принимают во внимание интересы всех лиц страны, «а отбирать чужую собственность без согласия владельца и помимо его вознаграждения — противно законам». «Король Англии, — резюмировал Фортескью, — не может изменить по своей воле законов страны, ибо природа его правления не только королевская, но и политическая… Он не может ни изменять законов королевства без согласия своих подданных, ни облагать последних против их воли необычными налогами. Таким образом, народ, управляемый законами, установленными с его согласия и одобрения, спокойно пользуется ему принадлежащим, не опасаясь быть лишенным собственности королем или кем-либо другим».

Концепция, изложенная Фортескью, получила распространение в английской политической и правовой литературе последующих столетий. Она стала, по сути, первой попыткой представить оптимальное и политическое взаимодействие короны и парламента в виде своеобразной дуалистической монархии. Идея такой монархии сложилась как результат появления в государственной жизни Англии парламента, с самого начала своей истории не ограниченного свойством чисто средневекового сословного представительства.

§ 28. Развитие феодальной государственности во Франции

§ 28.1. Ленная (сеньориальная) монархия Х — XIII вв

Становление Французского королевства

Формирование самостоятельного Французского государства не было единовременно. Оно заняло почти два века — от формального распада империи Каролингов в середине IX в. до основания новой королевской династии в конце Х в. После обособления по Верденскому договору 843 г. Западно-Франкского королевства (см. § 22) политическое дробление бывшей Галлии продолжилось. В первой половине Х в. самостоятельными государствами стали южные герцогства. Под властью последних Каролингов остались только территории северо-запада страны. После продолжительных междуусобных войн и смерти последнего из династии Карла Великого французская знать избрала на престол основателя новой династии Гуго Капета (987 г.) из владетельных графов Парижских. В Х в. за страной закрепилось и новое историческое название Франция (по области вокруг Парижа — Иль де Франс).

Номинально находившаяся под властью королей из династии Капетингов, Франция в XI–XII вв. не составляла государственно-политического целого. По существу, она распадалась на несколько весьма значительных по территории герцогств, крупнейшими из которых были Нормандское, Бретань, Бургундское, Гасконское, а также многочисленные графства. Владетельные герцоги и графы были практически независимыми, хотя и признавали себя вассалами общего короля.

Государственно-политическую раздробленность Франции предопределяло и усугубляло, во-первых, состояние социально-экономических связей эпохи, а во-вторых — наличие по существу двух разных народов, говоривших на разных языках (собственно французском и провансальском), принадлежавшим разным культурам. Юг Франции до XIII в. номинально числился в составе королевства. Власть Капетингов простиралась в основном по территории северофранцузской народности.

Первые короли династии Капетингов были, по сути, крупными феодалами с особым титулом. Никаких полномочий государственного характера королевская власть не подразумевала. У них не было постоянного местопребывания. Государственное единство сводилось к общепризнанной феодальной иерархии ленных связей, феодальные иммунитеты и сеньориальные права во Франции получили наибольшее развитие. В этом смысле Французское королевство Х — XIII вв. было классическим примером ленной (сеньориальной) монархии.

В полной мере сеньориальная власть принадлежала только великим сеньорам. (В Х в. таких было 55: 7 герцогов, 44 графа, маркиз и 3 виконта; в XIII в. — число «великих» возросло до 77.) Только они имели право в собственном смысле управлять своей территорией, назначать представителей (вице-графов) с аналогичными своим административными полномочиями. Только таким сеньорам принадлежало право назначать должностных лиц. Вокруг них группировался сеньориальный двор из вассалов (вообще вассалы были и у менее крупных феодалов). Сеньоры располагали собственной армией из вассалов и их людей (собственно феодалов), а также из привлеченных к службе разночинцев. Только к началу XII в. обычай ограничил продолжительность феодальной службы 40 днями в году. Частная война была типичным средством отстоять свои права, и поэтому право войны по собственному усмотрению было одной из важных феодальных привилегий. Только в XI в. под влиянием церкви были установлены некоторые правила «Божьего мира», согласно которым нельзя было атаковать женщин, детей, духовных лиц, земледельцев, безоружных, а также грабить мельницы, урожай, церкви. Сеньору принадлежала и вся полнота юрисдикции на своих землях в отношении людей всех сословий. Собственно сословный строй начал формироваться во Франции строго в рамках сеньорий; прежде всего это касалось дворянства.

В XII в. французские короли сделали первые шаги по усилению своей власти и государственной централизации. При Людовике VI был положен конец сопротивлению вассалов внутри королевского домена. Благодаря деятельности его канцлера Сугерия установилась единая администрация домена. В начале XIII в., благодаря военным и дипломатическим успехам короля Филиппа-Августа II королевский домен значительно вырос, были отвоеваны бывшие владения английской короны. Под эгидой короля были установлены новые ограничительные правила ведения частных войн: 40 дней короля, в течение которых запрещалось атаковать, право королевского покровительства и др.