Самый, пожалуй, известный драконоборец в древнегреческой мифологии — Геракл. Его вторым подвигом стало сражение с Лернейской гидрой, чудовищем с телом змеи и девятью драконьими головами (она родилась от исполинской Ехидны и Тифона, у которого вообще было сто драконьих голов). Бой был тяжелым: на месте головы, сбитой палицей героя, тут же вырастали две новые, и если бы племянник Геракла Иолай не начал прижигать горящими деревьями шеи гидры, то кто знает, чем закончился бы поединок. Одиннадцатым подвигом Геракла был спуск в царство мертвых, откуда он привел стража Аида, трехголового пса Кербера — у него на шее извивались змеи, а хвост оканчивался головой дракона с огромной пастью.
Дракон всегда, во всех легендах и сказаниях, был главным испытанием, которое боги посылали герою. Беовульф, главный герой крупнейшего англосаксонского эпоса, отважный рыцарь из племени гаутов, избавляет короля данов Хродгара от двух жутких чудовищ. Третий же великий подвиг Беовульфа — бой с драконом, опустошавшим страну гаутов. Важно отметить, что между первыми двумя победами и боем с драконом проходит пятьдесят лет. Беовульф превратился в старика, но отважно вышел на бой. Дракон был стражем клада, хранимого три столетия. На кладе лежало древнее проклятие, которое Беовульф нарушил по неведению. Победа над зверем, покрытым броней и изрыгавшим пламя, чудовищем, самое дыхание которого было ядовито, могла быть достигнута только ценой жизни героя, и Беовульф идет на смерть ради спасения своей родины.
Сигурд, герой многих песен «Старшей Эдды», центрального произведения древнеисландской литературы, также вступает в бой с драконом. Этот эпизод интересен еще одним обстоятельством, кроме традиционной, в соответствии с законами жанра, победы сил добра над силами зла. Случайно попробовав кровь дракона, Сигурд обрел дар понимать язык птиц, что впоследствии спасло ему жизнь: он узнал, что на него готовится покушение и сумел опередить убийцу.
Зигфрид, герой знаменитого немецкого героического эпоса, тоже сражался с драконом. После победы над чудовищем Зигфрид омылся в его крови и стал неуязвим — кроме одного места между лопатками, куда упал липовый листок. В это-то место несколько лет спустя и был нанесен предательский удар, сразивший Зигфрида.
Драконы не могли не появиться в легендах «артуровского цикла» — произведений XIII–XIV веков о короле Артуре и рыцарях Круглого Стола. В бой с драконами вступали храбрейшие рыцари короля Артура, среди которых первое место занимал Ланселот Озерный. Т. Мэлори в книге «Смерть Артура» так описывал этот поединок: «Вот поднял сэр Ланселот надгробную плиту, и выполз наружу ужасный, мерзкий дракон, изрыгавший из пасти бешеное пламя. Тогда сэр Ланселот обнажил меч и долго бился с тем драконом, и под конец, после долгих и тяжких трудов, сэр Ланселот дракона убил». Тристрам Лионский сражался с ужасным драконом, поселившимся в Ирландии. «Это было ужасное чудовище, с огромными сверкающими когтями, покрытое сине-зеленой чешуей и исторгающее дым и огонь между острыми белыми зубами». Тристрам убил дракона и отрезал его язык — впоследствии это пригодилось как доказательство совершенного подвига, когда славу героя хотел присвоить себе трус и завистник.
В немалой степени традиция европейского христианского искусства — изображать дракона как воплощение вековечного зла — является отголоском язычества. Традиция эта заложена библией, достаточно вспомнить роль змея в грехопадении Адама и Евы (Книга Бытия). В «Откровении Иоанна Богослова» упоминается «большой красный дракон с семью головами и десятью рогами, и на голове его семь диадем». С чудовищем воюют архангел Михаил и его ангелы, победившие в конце концов «древнего змея, называемого диаволом и сатаною». Ангел, сошедший на землю, «взял дракона, змея древнего и который есть сатана и дьявол, и сковал его на тысячу лет». В конце концов дракон был ввергнут в «озеро огненное и серное», чтобы «мучиться день и ночь во веки веков».
Дракон — действующее лицо преданий о Георгии Победоносце, великомученике, герое многочисленных сказаний у христианских народов (в русском фольклоре он называется Егорий Храбрый) и у мусульман. Обычно его изображают в виде юноши на белом коне, поражающем копьем дракона. Со времени царствования Дмитрия Донского святой Георгий считается покровителем Москвы.
Дракон в фольклоре разных народов, как Восточной Европы, так и Западной, изображается по преимуществу как жестокое, злобное и коварное чудовище. В сказках и легендах с ним бьются не только прославленные герои (в русском фольклоре это Добрыня Никитич, Алеша Попович, Никита Кожемяка), но и простые, до этого никаких подвигов не совершавшие люди. В. Я. Пропп в книге «Морфология волшебной сказки» называет дракона (или змея) в числе главных противников героя сказки — вместе с ведьмой, чертом, разбойниками. В фольклоре, как показывает Пропп, змей предстает не только воплощением жестокости и неудержимой злобы, но также весьма хитрым и коварным, способным, чтобы сбить с толку людей, оборачиваться другим животным — например, козой. Но бывает, что и люди обманывают змея. В одной сказке цыган обращает его в бегство, выжимая кусок творога и делая вид, что это камень; в другой его обыгрывают в карты; в третьей загадывают загадки, непостижимые для существа с «первой сигнальной системой». В таких сказках змей показан глуповатым, недалеким, а то и простодушно-наивным, похожим на деревенского паренька, которого обманывают ушлые городские люди.
Но больше всего о драконах писали англичане. Драконы появляются в фольклоре Британских островов еще до вторжения римлян. Известна сказка о короле Ялидде, во время правления которого над островом каждый год бились два дракона, красный и белый. По словам волшебника Мерлина, красный символизировал народ Британии, а белый — саксов, то есть захватчиков, пришельцев.
Отдельные произведения появлялись в период Средневековья и Возрождения. Самое значительное из них — поэма Эдмунда Спенсера «Королева фей», в которой использована история святого Георгия, спасающего девушку от дракона. Но расцвет темы приходится на XIX век. Именно в это время в английской литературе формируется одна из самых интересных ее составляющих — фантастика. Наиболее выразительно она представлена в середине века авторской (литературной) сказкой Джона Раскина, Уильяма Теккерея, Чарлза Кингсли, затем, в последней четверти столетия, работами основоположников фэнтези Уильяма Морриса и Джорджа Макдональда (интересно, что у них драконов нет, и появляются они у крупнейшего продолжателя традиции фэнтези начала XX века лорда Дансени). Драконы оказались удивительно притягательными для писателей Великобритании. Одним из первых «птенцов драконьего гнезда» был, бесспорно, Бармаглот (или Джаббервок) из второй части знаменитой дилогии Льюиса Кэррола.
Англичане же и нарушили канон злобной однозначности образа дракона. В сказке Эндрю Лэнга «Леди драконесса» жуткое чудовище оказывается прелестной принцессой, которую заколдовал волшебник, и для того, чтобы снять заклятие, надо было всего-навсего поцеловать ее… Герой сказки Кеннета Грэма «Дракон-лежебока» — отнюдь не воплощение жестокости, напротив, он весьма дружелюбен, хотя и застенчив, склонен к меланхолии и вдобавок пишет стихи. Он покинул своих сородичей, потому что они, по его словам, были «такие энергичные и деловые… вечно буйствовали и бесчинствовали… преследовали рыцарей по всему белому свету и пожирали девиц, ну и вообще плохо себя вели».
Самые знаменитые английские драконы в XX веке — конечно же, в произведениях Толкина. Первый из них Смог из повести «Хоббит», тот самый Смог, который в незапамятные времена сжег город Дейл и захватил сокровища гномов. Хитрый и жестокий, лживый и коварный, Смог страшен еще и тем, что от него можно заразиться «драконьей болезнью» — жадностью, корыстолюбием, застилающими рассудок. В повести «Фермер Джайлс из Хэма» появляется дракон Хризофилакс Дайвз, образ которого более сложен. Он жаден, хитер, трусоват, но при этом наделен здравым смыслом и своеобразным чувством благодарности, и к концу повести к нему даже начинаешь испытывать симпатию — особенно по контрасту с отвращением, вызываемым королем Среднего Королевства.