— Вы… — начал Джонатан Хьюз и запнулся, — ты убил ее?
— Мы убили. Оба. Но если будет по-моему, если я сумею тебя убедить, мы не захотим убийства, она останется в живых, а ты доживешь до старости счастливее меня и станешь лучше, чем я. Молюсь за это. Рыдаю об этом. Время еще есть. Я пересек годы, чтобы встряхнуть тебя, изменить твой характер, строй твоих мыслей. Боже, если бы люди понимали, что такое убить! Глупое и бесполезное действие, и к тому же безобразное… Но надежда не потеряна. Сумел же я как-то добраться сюда, прикоснуться к тебе — тем самым я начал изменение, призванное спасти наши души. Теперь слушай внимательно. Признаешь ли ты, что мы с тобой — один человек, близнецы из разных эпох, которые встретились в этом поезде в этот час в странный майский вечер?
Локомотив дал свисток, очищая пути от хаоса лет. Молодой Хьюз кивнул самым микроскопическим из кивков, но старику большего и не требовалось.
— Я бежал, — заявил он. — Бежал к тебе. Подробностей сообщить не могу. Она была мертва всего лишь день, а я уже не вынес. Куда кануть? Спрятаться негде, только во Времени. Там, где нет защитников и обвинителей, судьи, присяжных, да и свидетелей настоящих нет — не считая тебя. Только ты способен смыть кровь с моих рук, понятно? Выходит, ты притянул меня. Твоя молодость и невиновность, твое счастье, твоя ничем пока не омраченная жизнь — вот истинная природа той силы, которая послала меня вниз по дороге времени. Все мое душевное здоровье зависит от тебя. Если ты отвернешься, великий Боже, я пропал — нет, мы оба пропали. Мы разделим одну могилу и никогда не поднимемся, и оставим по себе злую память навеки. Сказать тебе, что ты должен делать?
Молодой Хьюз вскочил на ноги, потому что услышал:
— Подъезжаем к Плэндому. Плэндом!..
И они очутились на платформе — старик бежал следом, а молодой натыкался на стены и на людей, ноги и руки не слушались, того и гляди отвалятся.
— Подожди! — умолял старик. — Пожалуйста, подожди!
Молодой продолжал идти, словно и не слышал.
— Ты что, не понимаешь, мы замешаны в этом оба! Оба!!! И надо обдумать все вдвоем, и решение найти вдвоем, чтобы ты не стал мною, и мне не пришлось бы немыслимым образом добираться к тебе. Да знаю я, знаю, что это помешательство, психоз, и все-таки выслушай меня! Выслушай!..
Молодой Хьюз остановился на краю платформы, там, куда причаливали встречающие поезд машины. Веселые возгласы, сдержанные приветствия, короткие гудки, гул моторов и огни, исчезающие вдалеке. Старик схватил молодого за локоть.
— Боже милостивый, твоя жена, твоя и моя, будет здесь через минуту! А надо столько тебе рассказать, ты просто не можешь знать того, что знаю я, — целых двадцать лет, неведомых тебе, и каждым днем я хотел бы поделиться с тобой! Ты слушаешь? Господи Боже, ты мне до сих пор не веришь?!..
Джонатан Хьюз присмотрелся — по улице как раз приближалась запоздавшая машина — и спросил:
— Что происходило на чердаке в доме бабушки летом пятьдесят восьмого? Об этом не знает ни одна живая душа, кроме меня. Ну?
Старик втянул плечи и задышал заметно спокойнее, а затем заговорил ровно, как бы прислушиваясь к суфлеру:
— Мы прятались там два дня кряду. И никто не ведал, где мы. Все думали, что мы просто удрали из дому и утонули в озере или свалились в реку. А мы прятались наверху, заливаясь слезами, жалели себя, считая, что мы никому не нужны, слушали, как воет ветер, и жаждали умереть…
Молодой, резко повернувшись, уставился на старика не мигая, и глаза его увлажнились.
— Значит, ты меня любишь?
— Кое-что поважнее, — сказал старик. — У тебя ведь тоже нет никого, кроме меня…
Машина подкатила к станции. Женщина за рулем с улыбкой помахала из-за ветрового стекла.
— Думай быстро, — скомандовал старик. — Разреши мне поехать с тобой, чтобы наблюдать, учить и подсказывать, чтобы выяснить, что и как пошло наперекосяк, подправить, пока не поздно, и, быть может, продлить твою безоблачную жизнь. Разреши…
Машина загудела, притормозила, женщина высунулась из окна и крикнула:
— Добрый вечер, милый!
Джонатан Хьюз залился счастливым смехом и бросился к машине сломя голову.
— Любимая, привет… Извини, еще секундочку…
Спохватившись, он бросил взгляд на старика, дрожащего на краю платформы. Тот поднял руку с вопросом:
— Ты что-то забыл?
Повисло молчание. И наконец:
— Тебя, — ответил Джонатан Хьюз. — Тебя!..
Машина заложила вираж в ночи. Всех троих — женщину, старика и молодого — сильно качнуло.
— Как, вы сказали, вас зовут? — спросила женщина, отвлекаясь на мгновение от пейзажа, от дороги и шума мотора.
— Он тебе не представился. Извини, — поспешно сказал Джонатан Хьюз.
— Уэлдон, — произнес старик, часто-часто моргая.
— Да ну! — удивилась Алиса Хьюз. — Это же моя девичья фамилия!
Старик чуть не задохнулся от собственной оплошности, но справился с собой.
— Неужели? — откликнулся он. — Как интересно!
— А вдруг мы родственники? Вы где…
— Он был моим учителем в Куинси, — вновь поспешил вмешаться молодой Хьюз.
— И остаюсь им, — добавил старик. — Да, и остаюсь…
Они прибыли домой. Хьюз-старший не мог отвести глаз от всего, что видел вокруг. За ужином он почти не притрагивался к еде, а лишь смотрел и не мог насмотреться на милую женщину по ту сторону стола. Молодой Хьюз беспокойно ерзал, говорил слишком громко и тоже почти не ел. А старик все пялился на Алису, будто на его глазах беспрерывно, каждые десять секунд, происходило чудо. Он смотрел ей в рот, как если бы оттуда фонтанами извергались алмазы. Он заглядывал ей в глаза, словно в них таилась вся мудрость мира, а он заметил это в первый раз. Судя по выражению лица, он вообще запамятовал, как и зачем оказался здесь.
— У меня что, прыщ на подбородке? — не выдержала Алиса Хьюз. — Что вы оба на меня так уставились?
И тут старик вдруг зашелся в рыданиях, повергнув ее в шок. Казалось, он не в силах остановиться, и в конце концов она, обогнув стол, тронула его за плечо.
— Простите меня, — всхлипнул старик. — Просто вы такая красивая! Пожалуйста, сядьте. И простите меня…
Они справились с десертом, и Джонатан Хьюз, подчеркнуто бережно отложив вилку и отерев рот салфеткой, воскликнул:
— Ужин был потрясающий! Дорогая жена, я люблю тебя!
Он поцеловал ее в щеку, подумал чуть-чуть и поцеловал снова, теперь уже в губы.
— Видите, — обратился он к старику, — я очень-очень люблю свою жену…
Старик кивнул и ответил как-то рассеянно:
— Да, да, разумеется, я помню…
— Что вы помните? — воскликнула Алиса в полном недоумении.
— У меня тост! — провозгласил Джонатан Хьюз. — За прекрасную жену, за счастливое будущее!
Засмеявшись, Алиса подняла свой бокал. Потом осмотрелась и спросила:
— Мистер Уэлдон, а вы почему не пьете?..
На пороге гостиной старик странным образом замер. Подумав, обратился к молодому:
— Следи за мной. — Он двинулся по комнате закрыв глаза, но совершенно уверенно. — Здесь коллекция курительных трубок, а здесь книги. На третьей полке сверху — «Машина времени» Герберта Уэллса. Вот уж сюжет, самый подходящий к случаю. А здесь любимое кресло, и я сейчас в него сяду…
Он действительно сел и открыл глаза. Джонатан Хьюз спросил от двери:
— Плакать больше не будешь?
— Нет. Слезами тут не поможешь.
Из кухни доносилось звяканье посуды в раковине, затем женщина принялась напевать что-то себе под нос. Мужчины повернулись на звук.
— Неужели, — тихо воскликнул Джонатан Хьюз, — я в один прекрасный день возненавижу ее? И захочу убить?
— Это кажется немыслимым, не правда ли? Я наблюдал за ней целый час и не нашел ровным счетом ничего, никаких недостатков. Ни следа, ни намека. Хоть бы одна неудачная фраза или интонация, хоть бы вильнула бедрами или волосы растрепались. Ничего! Я наблюдал и за тобой, мучаясь вопросом, не ты ли сам виноват в том, что она изменилась, не мы ли с тобой…