Владимир Наконев

От забора и до обеда.

Почему-то со времён службы помнятся лишь самые смешные или комичные ситуации. Разумеется, это не означает того, что все годы мы только и занимались тем, что хихикали и рассказывали друг-другу анекдоты, но без юмора служба вспоминалась бы совсем по-другому.

Посвящается всем моим друзьям и товарищам той поры!

Диспропорция

Штангой я начал заниматься ещё до армии. А ещё до штанги я уже год «качался» железом. В деревне технику поднятия штанги изучить было не у кого. Но это не мешало мне при весе в 58 кило поднимать над головой 90. Про то, что рука захватывает гриф «в замок» я, естественно, понятия не имел и поднимал штангу просто так. Сила кисти руки была такова, что мне ничего не стоило перепрыгнуть с одного дерева на другое и повиснуть на ветке, ухватившись одной рукой.

Пришло время, расставшись с причёской, начать устраиваться в какое-нибудь место в защите родины. Бродя с медицинской картой в руках среди других голых и не совсем тел, добрался я до скучающего военнослужащего с несколькими полосками на маленьких погонах.

- На весы! - коротко скомандовал он мне, подвигал гирьку на рейке и записал мой вес. 58 кг.

Подал мне ручной динамометр и буркнул.

- Жми!

Я нажал. Военный взял динамометр в руку, поднёс к глазам и пробормотал себе под нос

- Блин! Забыл сбросить, - подал мне, - Ещё раз жми.

Я сдавил прибор. Он снова взял динамометр.

- Сломался что-ли? - сбросил ещё раз на ноль, сжал сам в руке, поглядел, - Нет, не сломался! - снова сунул железяку мне, - Другой рукой!

Я жиманул другой рукой.

- Сдуреть! - он остановил пробегающего мимо коллегу, - Глянь, что творит малой!

Через некоторое время возле столика столпились другие воееннослужащие, которые по очереди с придыханием, хрипом, криками давили руками динамометр, но цифра упорно застывала лишь чуть выше 60 кг, а когда давали мне, то всегда показывала 75.

- Почему стоим? - возле столика нарисовался офицер.

- Да вот..., трщ старшлетнант, поглядите: весит 58, а рукой давит 75.

- Да? – он взял в руку динамометр, подал мне, поглядел на результат, сбросил «на ноль», сжал в ладони, поглядел ещё раз, хмыкнул, - Кому бы его продать?

Но меня успели «купить» до того, как он нашёл покупателя.

Как положено.

Надев форму нужно было привыкать жить по уставу и как положено. А положено было, как захочется сержанту, замстаршины, старшине. Тем, кто был выше, не принято было вмешиваться в жизнь личного состава.

Всем было сказано, чтобы подогнали ремень по размеру головы, а потом надели его на талию. Все так и сделали и стали похожи на муравьёв. Я сначала застегнул такой «подогнанный» ремень, но тутже расстегнул его и заявил, что у меня он не сходится. Сержант заинтересовался. Заставил меня выдохнуть воздух, встать на носки, стукнул даже меня по пузу, чтобы убедиться в том, что ремень действительно нельзя застегнуть и разрешил подогнать по месту. Отрегулировав таким образом ремень на талии, я расслабил напряжённые мышци брюшного пресса и задышал свободно, в отличие от моих товарищей. Правда, это были не мои проблемы. И долго ещё сержанты нашей учебной роты пытались поймать меня с расслабленным ремнём, экзаменуя это нарушение попыткой скрутить бляху ремня вокруг оси. Но я был, явно, сильнее.

Солдатская дружба.

В самый первый же наряд на кухню я подрался с сержантом из нашей учебной роты. Ваня Капичников был щуплый и низкорослый, но вредный и орущий по любому поводу.

Наш комвзвода распределил весь взвод на работу. Мне досталась самое тяжёлое: переноска продуктов со складов в разделочные цеха. Зайдя в очередной раз в овощной цех, я сталкиваюсь с Ваней. Держа морковку в кулаке, он ткнул меня этим куулаком в грудь:

- Помой мне морковку!

Я и сам не вышел ростом и, поэтому, такой дрищ не мог вывести меня из равновесия.

- Вон – полная ванна чищеной морковки. Возьми любую, - и сделал попытку обойти сержанта. Но он запрыгнул опять вперёд меня и ещё раз ткнул больнее зажатой в кулак морковкой мне в грудь. Целя в солнечное сплетение.

- Ты что, молодой? Оборзел? Я сказал: почисть мне морковку!

Лучше бы он так не делал. За полтора месяца в армии я не только не забыл вкус домашних пирожков, но и правил поведения на улице. Наверное, корзина с картошкой, которую я нёс, весила намного больше сержанта Капичникова, потому что он рухнул в ванну с морковкой. Вынырнул оттуда и убежал с воплем:

- Ах, ты так!

Почти сразу же вернулся с двумя друзьями из постоянного состава нашей же роты. Те, не сговариваясь, подхватили меня под руки, подставив Ване незащищённый передний отсек. Я встретил его ударом обеими ногами в грудь. В этот раз сержант не долетел до ванны с морковкой. Извернувшись и перехватив борцовским захватом за туловища обоих Ваниных помощников, я потащил их к ванне, не обращая внимания на пинки, которыми наградал меня сзади восставший Ваня.

По гулкому пустому цеху разнёсся низкий рёв и меня схватила за шиворот чья-то огромная лапа. Вообще-то, лапа была не чья-то, а нашего командира взвода Зайцева. Он только по фамилии был Зайцев, а так, по внешнему виду, вполне медведев.

Стряхнув с меня двух старослужащих, которые тут же испарились, Зайцев толкнул меня по направлению к двери.

- Марш работать!

И тут же принялся, нагибаясь под столы и ванные овощного цеха, ласково приговаривать:

- Капичников! Иди сюда, сука! Не жди, когда я разозлюсь.

Я не без удовольствия задержался за дверями, слушая оплеухи, доносящиеся изнутри и перемежаемые размеренными речами.

- Если ты ещё раз... (Хрясь!)... Сука товарищ младший сержант Капичников... (Хрясь!)... Ещё раз... (Хрясь!) ... Тронешь курсанта моего взвода....

Я понял, что подслушивать нехорошо и побыстрому свалил подальше, чтобы не попадаться на глаза нашему «зайцу».

С того дня я постоянно ловил на себе злобный взгляд младшего сержанта Вани Капичникова. То, что он найдёт способ как мне отомстить, было ясно как дважды два. Случай не заставил себя долго ждать: я с группой работавших на котельной, опоздал на построение на обед и в столовой попал за стол, где старшим был Ваня. "Ну, всё, - подумал я, - сейчас оставит голодным".

Капичников деловито разлил борщ по чашкам на столе и опрокинул бачок вверх дном над моей чашкой. Борщ получился с горкой.

- Попробуй не сожрать, сука, - прошипел Ваня прямо мне в лицо.

Шутник! После тех тонн угля, который мы только что перекидали! Я успел вовремя к моменту раздачи второго. Повторилась та же ситуация, что и с первым блюдом. Я умял и это, с сожалением отметив, что праздники бывают не каждый день. В глазах маленького Вани появился неподдельный интерес.

- Ещё хочешь?

- Можно и повторить.

- И первого тоже?!

- Рота! Закончить обед! Встать! – раздалась команда и все вскочили.

- Сидеть! – рявкнул на меня Капичников и заорал на всю столовую, - Заяц! Этот со мной останется!

Взводный глянул в мою сторону и согласно махнул рукой. Ваня схватил мою чашку и побежал к раздаточному окошку. Вернулся, неся в одной руке горку борща и в другой – котелок со вторым. Правда, каши было только на донышке. Я радостно распустил ремень и принялся за дело. Запил обед шестью кружками компота и отвалился от стола. Капичников уже вполне дружелюбно потыкал меня пальцем в живот.

- А ещё можешь?

- Ну, если б два-три стаканчика сливочного мороженого, - совсем обнаглел я.

- Не, - огорчился Ваня, - Сегодня в чипке мороженого нет.

Так мы и подружились.

Усы.

Потерны – флотское название. И нас, уже в который раз, вывозят из учебки на загрузку этих самых потерн всякой съедобной штукой. Тут и бочки с селёдкой, и ящики с капустой, и копчёная колбаса, и штабеля с тушёнкой, сгущёным молоком и, даже, банками экзотических лягушачьих лапок французского производства, без которых эффективность нашего Краснознамённого Флота могла резко понизиться.