Но едва ко мне подошел подавальщик, чтобы, как и всем, наполнить бокал, Эллохар произнес ледяным тоном:

– Леди не пьет.

Он даже не взглянул на юношу, но тот отошел мгновенно.

– Сок? – невозмутимо предложил магистр.

– Да, спасибо, – настороженно ответила я.

– Правило первое, – взгляд на меня, усталая усмешка, – при дворе императора не позволяй никому, кроме Тьера, ухаживать за тобой.

Под «ухаживать», – он наполнил мой бокал, – имеется в виду все, что касается обеспечения твоего комфорта.

Юрао взглянул на меня, на Эллохара, но промолчал, и повернувшись к своему соседу – почтенному гному, начал с воодушевлением обсуждать какой-то семи процентный банковский вклад.

Поднялся один из семи приглашенных старейшин, пожелал молодым достатка, за этот тост выпили стоя, а едва сели, магистр продолжил:

– Ты совершенно не умеешь танцевать. Но проблема даже не в умении – в движениях, ты скована настолько, что это привлекает внимание. Тебе необходимы уроки танцев.

Подали маринованное мясо в грибном соусе – вкусное наверное, и аромат был восхитительный, а есть… есть почему-то уже не хотелось.

– И да, – Эллохар взял блюдо, самолично переложил несколько кусочков мяса в мою тарелку, – еще одно правило – при дворе не позволяй никому обращаться к тебе на «ты», это признак того, что ты допускаешь человека в свой второй круг.

– Лорд Эллохар, я не демон, – тихо напомнила я.

– Это не означает, что ты личность второго сорта, – мрачно сообщили мне.

С этим спорить было сложно.

Вновь появились подавальщики, наполняя бокалы уже заметно подвыпивших гостей – ко мне даже не рискнули приблизиться. Эллохар молча налил мне сок, затем, возвращая кувшин на место, небрежно заметил:

– Ты очень бледная.

– Вы рядом, – почему-то ответила я.

Магистр не ответил. Прозвучал следующий тост, в котором одна почтенная гнома пожелала молодым… благосостояния, принесли новое блюдо – салат из лесной зелени с лесными же орешками, но едва подавальщики отошли, Эллохар вдруг протянул руку, схватился за ножку моего стула, и без усилий придвинул меня со стулом к себе. Даже Юрао застыл от такой наглости, а магистр, переставил мои столовые приборы ко мне ближе, и невозмутимо спросил:

– Ты поняла, что произошло с Тесме?

Вопрос оказался неожиданным, но что такое вопрос, в сравнении с поведением?!

– Магистр, верните мой стул назад, – нервно попросила я. Последовал уверенный ответ:

– Нет.

Юрао поднялся, подошел ко мне, наклонился и спросил:

– Тебе в академию не пора? Завтра вставать рано.

– Пора, – не скрывая радости, подскочила с места.

– Здорово. Идем, проведу. Перед Ойоко извинюсь за тебя сам, – партнер при этом, почему-то выразительно смотрел на Эллохара.

Мы покинули ресторацию особо никем и не замеченные. На пороге Юрао свистнул, подзывая Нурха, и едва кентавр подъехал, дроу помог мне сесть в повозку, сам подошел к вознице, что-то ему сказал, а после долго стоял на пороге и махал мне рукой, пока Нурх, все ускоряясь, вез меня в противоположном от Академии Проклятий направлении.

Покружившись по городу, Нурх вдруг набрал свою запредельную скорость и помчал меня по главной дороге. Спустя

головокружительное, но очень непродолжительное время мы оказались у ворот академии.

– Госпожа Риате, вы там как?

– Нурх, вы очень быстрый, – призналась я, пережидая, пока голова кружиться перестанет.

– Тем и живем, – весело ответил кентавр.

Я вышла из повозки, пожелала вознице «Всего кошмарного», направилась к воротам и лишь когда взялась за кольцо на калитке, поняла, что здесь что-то не так. Что-то совсем не так!

– Нурх! – вскрикнула я, обернувшись.

Но едва повернулась, увидела перед собой высокую каменную стену.

– Иллюзии – первый дар, которым я овладел, – послышался чуть насмешливый голос магистра Эллохара.

Я очень медленно повернулась на голос – как выяснилось, привез меня Нурх никак не к академии, мы были в южной части Ардама, по крайней мере, цветущие персики, как и очень дорогие съемные коттеджи находились именно здесь. А еще я вдруг поняла одну вещь – мне больше ничуть не жаль лорда Даррэна Эллохара.

– Вы что, издеваетесь? – чувствуя, что начинаю срываться, спросила я.

Магистр сидел за круглым столиком, напротив имелось пустое кресло, видимо для меня. Столик находился под сияющим деревом, освещающим все вокруг мягким розовым светом – еще одно порождение Хаоса, и тоже безумно дорогое. А еще на столике располагались бутылка и два бокала. И это вино… золотистый цвет я уже видела.

– Я просил пообедать со мной, – четко проговаривая каждое слово, произнес Эллохар.

Я на мгновение закрыла глаза, тяжело вздохнула, а затем, глядя на лорда, четко, уверенно, а главное, вплетая энергию во все четыре сопутствующих потока, произнесла сложное, но крайне действенное:

– Эрвено эсшаа каве энторхагэр!

Мой голос разнесся по саду и смолк, поглощенный пением ночных птиц, цикад, урчанием далекой нежити. Порыв ветра подхватил лепестки соцветий и в какое-то сказочное мгновение на нас слово падал цветочный снег… Но это не радовало, ничего уже не радовало.

– Проклятие четвертого уровня «Холод», – слишком спокойно относительно данной ситуации произнесла я, – блокирует любые проявления эмоций. Я использовала четыре потока из восьми – до утра вы не будете чувствовать практически ничего.

Магистр сидел и мрачно смотрел на меня. Затем с усмешкой, спросил:

– Как и ты?

– Откат есть всегда, – была вынуждена признать,- Избежать его удается только при произнесении проклятий первого уровня, но «Холод» к ним не относится.

Меня бы удивил следующий вопрос Эллохара, если бы в данный момент я могла удивляться:

– И что будет, если станет известно, что адептка использовала проклятие?

– Меня отчислят, – в этом состоянии мне даже подобное было безразлично.

Чуть вздернутая бровь, а потом усталое:

– Нет у тебя совести, Риате.

Я прошла к столику, села в ожидающее меня кресло и спокойно ответила:

– С вами о ней приходится забывать, как и о правилах приличия.

– Как тогда, когда заперла меня в конторе? – усмешка, но скорее над собой.

– Да.

Проклятие было крайне неприятным, и теперь меня все сильнее сковывал холод безразличия. Безразличным становилось все – сад, ветерок, ночь, магистр Эллохар, мое здесь нахождение… Но неприятно и холодно.

– Подло, Дэя, – Эллохар скрестил руки на груди, – ты ведь прекрасно осознавала, что мне подавить проклятие труда не составит.

– Но откат подавить невозможно, – безразлично напомнила я.

– В курсе.

Мы помолчали, затем, чуть подавшись вперед, Эллохар вдруг спросил:

– Ты сказала «Я использовала четыре потока из восьми», а если бы использовала все восемь?

– Воздействие продолжалось бы сутки, – так странно ничего не чувствовать, совсем…

– Да? Хм… а если с той формулой закрепителя?

Я задумалась. В моем состоянии размышлять было просто, и мысленно разложив схему проклятия на составляющие, рассчитала потоки и спустя несколько минут ответила:

– Более четырех суток.

Эллохар задумался, постукивая пальцем по поверхности столика. Судя по всему, проклятие он уже подавил и успешно, мне оставалось лишь позавидовать.

– Еще вопрос, следы данного проклятия можно обнаружить у… высшего лорда?

– Нет, – я ответила сразу, затем пояснила, – глаза практически не обладают влагой, признаки обнаружить практически нереально, если не знать, что искать.

– Вот как? – на меня с интересом посмотрели. – Когда к тебе вернуться эмоции?

– К рассвету.

Сверкнула улыбка Эллохара, и практически мгновенно вспыхнуло синее пламя.

Это было странное место – яркое освещение, белоснежная каменная кладка с вкраплением оникса, что прямо указывало на бесполезность произнесения проклятий, и капельки алой крови, с темным отливом. Правда мне была доступна лишь часть стены, остальное увидеть не позволил Эллохар, удерживая за плечи и не давая возможности повернуться.