Когда ты был мал, Черный цвет тебя пугал,

Но был и сказочным магнитом,

Ты знал, что тьма сотрет В порошок полярный лед

И солнца диск, что спит в зените!

Тогда твой герой Пировал ночной порой, Злой и гордый, Казнил он и любил, И сквозь стены проходил,

В сон-но-но-твой…

Он просто тот, кто любит черный бархат, Он просто тот, кто любит Неверный лунный свет, Он просто гений,

Гений мрака!

Теперь ты никто, Ты зависишь от него,

На поводке длиннее жизни.

Зачем и почему, Как на огонь, летим на тьму… Ответа нет, хоть крикни трижды!!! Вот – мост, вот — овраг, Делай шаг, последний шаг,

Ты у цели.

Назад не смотри, Видишь, в черном, впереди —

Твои-но-но герои…

Он просто тот, кто любит черный бархат.

Он просто тот, кто любит неверный лунный свет… и т.д.

ТВОЙ ВРАГ

Когда ты встретишь незнакомца на пути, В глаза ему смотреть не надо — Взгляд может быть и отрешенным, и пустым, И полным дьявольской услады,

Тебя потянет как магнитом Уйти за незнакомцем в ночь… Твой враг не тот, Кто с ног собьет ударом, Твой враг не тот, Кто любит сплетен яд, Твой враг – другой: Считай, что все пропало, Лишь Он вонзит

В тебя горящий взгляд!

Когда ты встретишь незнакомца в час ночной, То вспомни старую молитву, Пусть черным вороном взовьется над тобой,

И упадет с крылом подбитым…

Оставь его на растерзанье ВорОнам и голодным псам!

………………….

Ты ночью встретишь незнакомца —

Не смей ему смотреть в глаза!

Кстати, кадры с кокаиновыми дорожками на столе позаимствованы из любимого кинофильма группы МЕТАЛЛИКА – «Человек со шрамом», где задиристого красавца наркоторговца играл Аль Пачино.

Сюжет о столкновении невинного юного существа с нехорошим незнакомцем брал на вооружение и дядюшка Харрис, но делал это слишком по-британски: никаких рекомендаций по битью морды или приемов каратэ против маньяка он не давал. Ну, не надо смотреть незнакомцу в глаза, а дальше что? Под бдительным оком Черного Монаха вырисовывался наш, русский, вариант встречи с сомнительным ночным прохожим.

Он содержал исконно русскую рекомендацию: прочитать молитву, как умеешь (лучше всего подходит «Отче наш»), чтоб сгинула нечистая сила. Особой надежды на то, что Дуб даст одобро», у меня не было, но усовершенствовать по-русски литератора-бэсиста Харриса я сочла своим долгом.

Сюжет №5

Опять начались блуждания вокруг да около извечной темы о смысле жизни, ибо чем дальше от даты рождения в глубины окружающего маразма, тем больше этот вопрос меня занимает. Фраза «Смысл жизни в неминуемой смерти» — почему-то не устраивает, во всяком случае в те дни, когда светит солнце, и батарейки моего капризного организма беспрепятственно получают необходимую подпитку.

МИННОЕ ПОЛЕ

Над минным полем собирается гроза, Я в центре поля жду удара, Прочь убежать и где-то спрятаться нельзя: И слева мины есть, и справа! Вся жизнь – то взрыв, то ожиданье Взрывной волны, для всех одной. Зачем живем? Ответ — за дверью в небе, Три раза в дверь Ударь, когда дойдешь, Там знают все, Но я еще там не был, А тех, кто был,

Назад не заберешь!

Над минным полем ведьмой носится метель, Мне б оторваться вместе с нею, И пролететь над этой жизнью без потерь,

Я не летал, но я сумею!

Под белым снегом спрятан провод, Он ждет, когда я ошибусь!

Зачем живем?

Минное поле, оставленное после себя то ли фашистами, то ли чеченскими боевиками, стало как бы прелюдией к военной тематике на этом альбоме. «Война призраков» – так назвали бойню в Чечне телекомментаторы, рассказывая о дневных и ночных перевоплощениях чеченцев. Да и наши парни тоже разные: одни возвращаются в Чечню, чтобы отомстить за погибшего друга, другие – чтобы грабить. На войне как на войне…

«Ты чего, не понимаешь, что ли?» — пялит глаза здорово набравшийся десантник, с которым мои друзья из одной известной московской группы познакомились в вагоне-ресторане, возвращаясь с гастролей. — Мы же там кайфуем. Заходишь в дом, всех лицом к стене, берешь что хочешь, золото у женщин забираешь, ничего с ними не случится, еще наживут…» Сказал, и пристально уставился на шевелюру лидера коллектива, весьма колоритного армянина. «Ага, — щелкнуло в армянской голове, — и меня ведь может прирезать защитник отечества, я ж «черный»…» Не дожидаясь развязки этой сомнительной истории, рокеры выставили «защитникам» еще шампанского, и под благовидным предлогом дематериализовались…

ВОЙНА ПРИЗРАКОВ

Война для призраков всегда была игрой, А для живых война – ловушка, Смерть до рожденья нас заносит в список свой,

И отмечает самых лучших!

Кому — герой, кому — убийца, Кому — «груз 200» в страшном сне… Уймись, душа, Тебе какое дело? Мы здесь — никто, Лишь ветки для костра! Уймись, душа, Поставь крест В поле белом, Поставь крест всем,

И тем, кто жив пока!

Ты возвращаешься туда, где кровь друзей, Ведешь на призраков охоту, Ты быстро стал одним из новых сверхлюдей,

И сделал смерть своей работой…

На бойне не бывает правды, У каждого она своя!

…………………

Ты и герой,

Ты и убийца,

И ты «груз 200» в страшном сне.

или

Чем больше вижу я — тем вера все слабее, Что мы разумные созданья, Мне хочется закрыть глаза… и побыстрее Покончить с глупостью всего одним касаньем.

Безумство породит безумство (насилье породит насилье), И это бесконечный путь.

Когда вода стечет с клинка — ей кровью быть, Дождь над землей — и тот багровый, Я сотню раз готов был сам себя казнить, Лишь бы воскреснуть в мире новом…

Но старый мир в меня вонзился Летящей огненной стрелой (ага! Вот оно!).

Уймись, душа, Тебе какое дело?

Чужая жизнь — темней, чем зимний лес. Уймись, душа, Крест выставь в поле белом, И поклонись истерзанной Земле.

Привет группе DOORS, которую вряд ли слушают поклонники АРИИ…

Что люди сотворили с Землей?

Что они сделали с нашей прекрасной сестрой?

Опустошили и разграбили ее, избили и вспороли ее,

Вонзили ножи в тот ее край, из-за которого Солнце восходит, Связали ее тело оградами, унизили ее.,,

Отказ Дуба от всех предложенных мною вариантов довольно быстро приближал нас к «паровозной» развязке. Для меня железнодорожная тема новой не была. Оба моих деда имели непосредственное отношение к поездам, к московской Казанской железной дороге. Один, бывший крепкий середняк из деревни Суконники, все больше занимался партийной работой, другой – еще до революции –тайно возил на паровозе оружие для большевиков. Наверное, это его гены начинают бунтовать во мне, когда я вижу распоясавшихся толстожопиков с золотыми цепями на шеях, и мне хочется выковырять из мостовой булыжник — орудие пролетариата, чтобы засветить камушком в какой-нибудь «джип» хозяина новой жизни, писающего средь бела дня на Комсомольском проспекте столицы на куст шиповника. «Революционный» дед был голубоглаз, усат, отменно танцевал кадриль, по воскресеньям пел в церковном хоре, и не оставил это богоугодное занятие после победы тех, кому он собственноручно доставлял винтовки и патроны. Вооруженные им товарищи гневно осудили деда, указав ему на несовместимость Бога и революции, да и исключили Петра Степановича из своих рядов…

Несколько лет назад мной уже был сочинен скоростной опус на «паровозную» тему для благополучно развалившегося все того же хард-рокового проекта СС-20.