Они на свалке уже второй день. Здесь ужасный смрад. Воняет от всего и ото всех. Мечта только об одном, помыться, но это утопия. Вода только холодная, и электрическая плитка одна на три комнаты. Из предметов, напоминающих о цивилизации, только два одеяла, джинсы и свитер, да и те грязные. Еще есть обмылок и зубные щетки. Паспорта у них забрали, правда, остались водительские права, редакционное удостоверение и свидетельство о рождении.

– Гриша, нам нужен диван или кровать, – обратилась Аня к мужу. – Или хотя бы матрас. Мы замерзнем, если будем спать на полу.

– Попроси у Петра. По-моему, ты ему нравишься! – с ухмылкой ответил супруг.

– Почему я должна просить его? Ты мой муж. К тому же занимаешься разборкой мусора.

– Мне некогда. Я работаю, а ты бумажки с места на место перекладываешь. Найди время походить, поискать. Найдешь – я принесу. Возможно.

– Гриш, а ты изменился! – прошептала Анна и ушла, вытирая слезы.

Чем глубже погружаемся мы в жизнь, тем четче тело пробует изнанку

Над свалкой стоял тяжелый дух горелого тряпья, и Анне казалось, что она задохнется. Но вскоре она перестала его ощущать. В лунном свете между мусорных куч бродили людские силуэты. Значит, не одна она вышла на промысел. Люди рылись, вытаскивая одну вещь за другой, но делали это как-то медленно, будто находясь в медитативном состоянии. Аня принялась делать так же и вскоре нашла то, что искала. Матрас был завален мусором, и ей не хватало сил вытащить его. Но вдруг какое-то существо с недюжинной силой рвануло матрас и выдернуло его из-под завала.

– Ой, спасибо вам огромное! – обрадовалась девушка.

– Тебе спасибо, что нашла для меня добротную вещь! – отозвалось «нечто» женским голосом.

– Как, для вас?

– А вот так. Вали отсюда, а не то всю красоту попорчу!

– Ну, это уже слишком! Отдайте! – закричала Анна, вцепившись в свою находку.

Тетка не замедлила ударить ее со всего маху кулаком под дых. Согнувшись пополам, Анна упала на землю и заплакала от боли и обиды. Повалявшись какое-то время среди зловонных куч, она поднялась и поплелась к своему вагончику. Каким же было ее удивление, когда она увидела в комнате топчан. Анна была уверена, что точно знает, кто его принес, поскольку всегда верила, что Гриша, несмотря на агрессивность, добр. Надо непременно сделать для него что-нибудь приятное. Взяв картошку, которую ей утром дал Петр, и, удостоверившись, что у плиты никого нет, поставила варить. Она была готова держаться за ручки кастрюли, лишь бы никто не посягнул на еду, предназначенную ее Гришеньке. Как же она соскучилась по былым семейным вечерам за беседами и чаепитием!

Гриша ночевать не пришел. А утром Анна проснулась от грохота и шума. Шатаясь и крича, муж пытался найти свою шапку. Он был пьян.

– Прикидывалась слабой! А ты оказалась вон у меня какая! – злобно ворчал он.

– Где ты был, Гриша? Я же переживаю!

– Переживает она! Тогда вставай! Слышишь? Ну, встань же! Мне нужна моя шапка. На улице мороз.

– Да успокойся ты, вот твоя шапка!

– Не смей затыкать мне рот! Я сам по себе… Дай шапку… Все, я ушел. А диван ты нашла какой-то детский. Он мне не по размеру, – рявкнул и выскочил за дверь в телогрейке нараспашку…

Анна тоже не стала задерживаться в вагончике и пошла на работу.

– Спасибо вам, – сказала она, увидев Петра у входа.

– За что?

– Что отпустили вчера пораньше с работы.

– Не стоит благодарности, – улыбнулся Петр и спросил: – Как живот?

Женщина в смущении опустила глаза и подумала:

«Откуда он знает о происшествии? Разве там есть камеры? Или он следит за мной? А если так, то почему спокойно наблюдает за драками?»

– Будьте осторожны, Анна. Здесь свои правила. Порой очень жестокие, – добавил он, словно подслушав ее мысли.

«А начальник охраны не такой уж бездушный и непробиваемый баобаб. Скорее, он человек добрый. И за его кажущимся безразличием скрыта отцовская заботливость», – подумала она, идя на рабочее место. Но это недолго занимало ее мысли, больше волновали отношения с мужем, которого она теряла.

Размышляя о прошлом, не бойся будущего, не обворуешь вечность!

Последнее время они почти перестали разговаривать. Он стал резок и груб с ней. На проявления нежности с ее стороны реагирует агрессивно. Порой Ане кажется, что она ему не нужна. А ведь она пошла за ним на самое дно. Вернее, из-за него.

«И зачем мне эта работа? – задавалась она вопросом и не находила ответа. – Я понимаю, что ради куска хлеба. И всего лишь. А что она мне даст по большому счету? Связи? Карьерный рост? Или я смогу накопить какую-то сумму денег, чтобы уехать и снять квартиру? Ой, да не смешите! Не с моим мужем. Это тупик. Но всему происходящему должно быть объяснение. Я не понимаю, как Григорий может пить с этими невежественными людьми. Мне порой кажется, что он чувствует себя здесь, как свой. Такое ощущение, что он и рад тому, что не моется, ругается матом, спит, не снимая обуви и одежды…»

Анне было тяжело находиться рядом с Григорием и наблюдать, как алкоголь с каждым днем выжигает в нем все, что она так любила. Как он ей ненавистен теперешний! Но вместе с тем, каждое утро она просыпается в страхе не увидеть его рядом. Она не знает, ждать ли ей его, прощать, верить. И хочет ли он ее прощения.

«Живем, словно чужие люди. Это так странно, быть вместе и вдруг потерять друг друга. Что нужно сделать, чтобы вернуть наши отношения? Мне больно видеть то, что вижу, и я закрываю глаза. Я все время закрываю глаза, и получается, что я не живу, а сплю. Но жизнь моя не похожа на прекрасный сон. Это сплошной кошмар».

Анна всегда верила в мечту. Даже в самые трудные минуты верила, что все можно изменить к лучшему. Ведь мир вокруг людей намного лучше, чем кажется. Зло – это результат слабости того, кто его совершает, и понесшие наказание за совершенное зло лишь закаляются для совершения нового зла. Нужно делать что-то хорошее с верой и осознанием того, что эти дела принесут пользу, пусть даже малую крупицу. Надо бороться. Недостаточно возносить молитвы к Богу и переходить дорогу на зеленый свет. Важно перестать быть равнодушным к тому, что происходит вокруг.

Несмотря на понимание этого, она и сама в какой-то мере тоже стала равнодушной и поддалась течению. А оно несло ее и больно било о камни. И все же она почему-то верила, что рано или поздно течение прибьет ее к нужному берегу.

Анна не ожидала увидеть мужа в комнате.

– Где была, потаскуха? – заорал он, как только жена перешагнула порог. Хорошо устроилась? Думаешь, я ничего не вижу? – расхаживая по комнате из угла в угол, рычал он. – Крысы первыми бегут с тонущего корабля! Что, крыса, хорошо он тебя дрючит? Пока ты там… я, между прочим, сутками в дерьме копаюсь!

– Что за бред ты несешь? Ты снова пьян? – только и смогла выдавить из себя оторопевшая Анна.

– Молчи! – крикнул Григорий и схватил жену за волосы. – Что морщишься! Больно? Или я дурно пахну? Брезгуешь? Он лучше пахнет? Эх ты… сука!

– Гришенька, у меня никого кроме тебя никогда не было и нет. Я же ради тебя готова на край света ехать!

– А кто тебя просил? Висишь на шее, как гиря. Кому ты вообще нужна? Ни рыба ни мясо, – он сплюнул на пол и отпустил ее волосы.

Слезы ручьем хлынули из ее глаз. Это было самое страшное, что она могла услышать.

– Значит, я обуза?!

Он постоял, глядя на нее безжалостными, налитыми кровью глазами, потом хлопнул дверью и снова ушел. Женщина опустилась на топчан.

«Ну почему все меня унижают, почему говорят гадости даже самые близкие? Почему думают, что я выдержу? Или они ждут, когда сломаюсь?»

Ей все чаще стало казаться, что она голая. Одежды, сшитые из иллюзий, износились. Она закрывала глаза руками, боясь собственной наготы, но продолжала мечтать, не чувствуя земли под ногами. Душу терзали дурные предчувствия, и все же она продолжала верить, что Бог ее любит. И только поэтому набирается смелости просить у него спасения, надеясь, что дальше сможет идти сама. Любимых у нее почти не осталось.