Так родилось понятие Большого взрыва, или, как говорят по-английски, «Биг-бэнг», что можно перевести примерно русским звукоподражанием «Ба-бах!».

Вот с этого «ба-баха», очевидно, и началось «все-все-все». В тот момент — по современным подсчетам, около 20 миллиардов лет тому назад — вся материя, сосредоточенная под невероятно высоким давлением в одной точке, взорвалась и начала разлетаться в разные стороны. Если угодно, можете называть это Сотворением Мира…

Впрочем, выражение «Большой взрыв» скорее образное. Здесь идет речь о возникновении Вселенной не вообще, а в том виде, который знаем мы. Что было до этого — существовало ли пространство и — страшно подумать! — время перед Большим взрывом, и если да, то каковы были их свойства — пока еще можно только гадать.

Процесс расширения Вселенной идет чрезвычайно быстро. Достаточно сказать, что через такую долю секунды, которая обозначается десятичной дробью с 43 нулями после запятой (попробуйте-ка написать!), начали оформляться отдельные частицы, из которых состоит все вещество. А в первую последовавшую минуту уже шла эра всепроникающей радиации. Через каких-нибудь 10 тыс. лет после Взрыва (напомним, что все это на фоне 20 млрд. лет) вещество уже доминирует во Вселенной, а 300 тыс. лет спустя наступает эпоха отделения от вещества. Родившись через пару миллиардов лет после «начала мира», галактики бодренько образуют скопления, а «какой-нибудь» миллиард лет спустя на свет появляются первые звезды.

Если считать от сегодняшнего дня «назад», то 4,8 млрд. лет прошло с тех пор как возникло из множества межзвездных облаков то, которое постепенно превратилось в нашу Солнечную систему. А 200 млн. лет спустя в нем произошло затвердение веществ в отдельные сгустки геологической породы, которые мы называем планетами. Так что на все геологические эпохи — от археозойской с зарождением на Земле первых микроорганизмов (около 3 млрд. лет тому назад) и до царства гигантских ящеров в кайнозое (150 млн. лет тому назад), так сказать, рукой подать.

Что уж тут говорить о появлении человека: на развитие его вплоть до читателя этих строк природа отпустила мгновение — что-нибудь около 2 млн. лет…

Мы привыкли думать, что все, имевшее начало, должно иметь и конец. Интересно — какой? На этот счет среди специалистов по космологии идут споры. Одни считают, что Вселенная будет расширяться вечно. И всегда будет продолжаться «разлет» по сторонам ее частей. Другие же (и их ряды становятся все более многочисленными) полагают, что такому процессу положен определенный предел, как пространственный, так и временной. И, достигнув его, пульсирующая Вселенная начнет сокращаться, снова стремясь «съежиться» в единую точку.

Кто тут прав — ответят дальнейшие исследования. В любом случае, загадки космологии оказались не менее увлекательными, чем те, что рождаются под пером иного фантаста. Так или иначе, место для безбрежного воображения дают как те, так и другие.

Планета, проплывавшая внизу, оставалась невидимой для всех датчиков, за исключением одного нейтринного экрана, нейдара. Мир, превосходящий по размерам Землю в два с половиной раза, — все, что осталось от огромного газового гиганта, существовавшего миллиард лет тому назад. Теперь он представлял собой тело яйцеобразной формы, состоящее сплошь из камня, никеля и железа, неизменно окутанное черными тучами. Из-за постоянных ураганов орбита вращающегося вокруг нейтронной звезды Мира Голдблатта превратилось в сплошное туманное кольцо.

За этими бурями, порождаемыми газовым гигантом, и наблюдал Шарлз. Облака пыли, дыма и тумана величаво плыли у внешнего края Дымового Кольца, убыстряли свое движение к центру, а приближаясь к звезде Левой[1], превращались в плоские буйствующие вихри. Сила тяжести на этой древней нейтронной звезде была поистине ужасной. Период обращения Дымового Кольца вокруг звезды Левой составлял всего два часа.

Тут и там в Дымовом Кольце встречались зеленые вкрапления: в этом мире за миллиард с лишним лет сформировалась своя экология. И где-то внутри Кольца находились люди.

Искушение отправиться к ним служило для Шарлза постоянным раздражителем.

Когда-то, двигаясь среди звезд, «Дисциплина» в неограниченном количестве пожирала водород космического пространства, но вот уже долгое время корабль оставался неподвижным, а горючее приходилось тратить экономно. Дозаправиться помешал начавшийся мятеж. Запас смеси дейтерия и трития, которым располагал Шарлз, когда-нибудь должен иссякнуть. И неизвестно, сколько придется ждать, чтобы потомки команды «Дисциплины» возродили цивилизацию, построили космические корабли и пришли к Шарлзу. Ему постоянно не хватало энергии. Солнечные батареи на двух оставшихся ГРУМах[2] мало чем помогали.

Шарлз почти не обращал внимания на окружающие звезды. Он наблюдал за Дымовым Кольцом. Когда скука начинала одолевать его, он стирал ее из своей памяти. Но, к его удивлению, она всегда возвращалась.

Пятьсот тридцать два земных года составляли сто девяносто два оборота звезды Левой вокруг второй звезды системы. Но обитатели Дымового Кольца в своем отсчете времени пользовались периодами вращения нейтронной звезды (звезды Левой, так называемой «Вой») вокруг желтого карлика (Т-3, «Солнца») и потому год в Дымовом Кольце равнялся 1,384 земного. Шарлз ждал в пункте Л-2, сразу за Миром Голдблатта, уже триста восемьдесят четыре года по исчислению Дымового Кольца.

Компьютер-автопилот «Дисциплины» накапливал информацию, как человеческий мозг, используя что-то вроде принципа голограммного изображения, хотя Шарлз чувствовал разницу. Воспоминания с момента его появления на борту «Дисциплины» оставались живыми, четкими и яркими. Но воспоминания о том времени, когда он еще был человеком, постоянно расплывались.

Щелчком реле их не вернуть.

Но внутри компьютера что-то изменилось. Прошло пятьсот тридцать два года, и ожидание Шарлза Дэвиса Кенди[3] закончилось.