— Ну, пристегнул, — вывел его из задумчивого состояния исполнительный бандит.

— Тогда хорошо! — Пинчер провел рукой по рыжей шевелюре и снова надел очки. — Теперь прикрой получше дверь. Сейчас на хирургии все спят. Но мы его и так вылечим.

Парень исполнил приказание. Михаил Александрович уселся за пульт, на котором было множество приборчиков и выключателей. Защелкал выключателем, загорелось несколько лампочек.

— Сейчас главное — раны нужно обеззаразить, — пояснял он узколобому кряжистому парню, остановившемуся у него за спиной и с интересом наблюдавшего за действиями доктора. — Сейчас будешь делать, что я скажу. Вон, видишь, проводочки — на концах две ручечки. Видишь?

— Вижу.

— Возьми их в руки.

Парень исполнил приказание.

— Держишь?

— Держу.

— Ну, молодец. Крепко держи. Зовут-то тебя как?

— Миша.

— Тезки значит, — Михаил Александрович ухмыльнулся, блеснув крупными неровными зубами, поворачивая тумблер до упора. — Сейчас ранки обезвредим… Ну, ты как там, держишь?

В полоборота повернулся доктор Пинчер.

— Да, держу, держу.

— Ну тогда прощай, тезка.

Доктор Пинчер, оскалив кривые зубы, изо всех сил вдавил большую красную кнопку и, не отпуская ее, повернувшись в пол-оборота и, скосив глаза, глядел на парня.

Поначалу спокойное его тело вдруг напряглось, он бешено затрясся, глаза вылезли из орбит, на губах выступила пена… Держа в руках два проводочка, парень напоминал сейчас наездника русской тройки, лошади которой внезапно понесли, мчатся к обрыву; и наездник, видя впереди неминуемую гибель, напрягся весь и трясется, не выпуская тем не менее вожжи…

Он так и стоял, и трясся три, пять, десять секунд… От рук пошел дымок, запахло горелым мясом… но Пинчер не отпускал красную кнопку. Наконец, парень рухнул на пол, дернулся раз, другой и затих. Тогда Пинчер отпустил кнопку, подошел к лежавшему на полу. “Лихой наездник” с обугленными черными руками лежал смирно. Носком ботинка Пинчер ткнул его убедился, что мертв.

— Тут тысяча вольт, как на электрическом стуле, ни один тезка не выдержит.

Доктор Пинчер наклонился и, с трудом разжав почерневшие Мишины пальцы, вытащил два проводочка.

Раненый лежал на столе без сознания, иногда выкрикивая возмущенно что-то нечленораздельное. Михаил Александрович присоединил проводочки к его руке и, подойдя к красной кнопке, дал разряд. Сердце раненного остановилось быстро, доктор даже не стал фиксировать смерть, а, так и оставив его, быстрыми шагами вышел из процедурной в кабинет. Нужно было торопиться. Он знал, что Кирилл — его бывший подчиненный — придет сейчас за его жизнью.

Михаил Александрович вынул из стола паспорт, паспорт был настоящим. Доктор Пинчер имел два паспорта: во втором была его настоящая фамилия Бородавко. Под этой фамилией хранились и все его сбережения.

А теперь бежать. Бежать!

Он выскочил на лестницу, спустился до первого этажа. Куда же теперь? Нужно было отсидеться где-нибудь до утра. И тут доктора осенило. В крематорий! Никто не догадается искать его там. Скорее! Бежать!

“Ну теперь все, теперь конец, — разглядывая почерневшие от чрезмерной порции тока трупы братков, оставленных с доктором, думал Кирилл. — Теперь меня, точно, не пощадят.”

— Что, блин, начальник, загробил братков? — поигрывая окровавленным ножичком, покачал головой плешивый, оказавшийся за его спиной. — Забойщик, блин, огорчится.

— Как же он, гаденыш, догадался?.. — сквозь зубы прошипел Кирилл.

И тут же в голове просветлело.

— Знаю где он, гаденыш! В крематории! Я его, гада, на куски разрежу. Пошли за мной. Быстро.

Парни, насмотревшись на мертвых своих товарищей, уже нехотя поплелись за Кириллом, недовольно бурча. В гробу они видели таких начальничков.

— Обшарьте здесь все, — выломав ломиком непрочную дверь крематория, приказал Кирилл. — Он должен быть тут. Другого выхода нет, разве что через трубу дымом.

Бандиты разошлись по крематорию в поисках сбежавшего доктора. Одного оставили сторожить выход. Кирилл тоже принял участие в поисках проклятого докторишки. Он неистовствовал, был вне себя от гнева и заглядывал во всякую щель, где могло поместиться хотя бы пол человека. Как будто от того, найдет ли он садиста-врача, зависела его жизнь, как будто этим он мог вымолить у Забойщика прощение за двоих отправленным к праотцам “братишек”.

Крематорий был невелик и состоял всего из четырех помещений: печной, куда завозили на каталке гроб с усопшим, зала торжественных прощаний чрезвычайно тесного,(но прощавшихся обычно собиралось негусто, поэтому места хватало всем) холодного помещения морга, где покойники лежали на двух набитых по стенам полках или просто на полу и гробовой, где хранились гробы, венки и прочий погребальный скарб. Имелась, правда, еще моечная комната — там усопших должны были обмывать в ванных, но ею никогда не пользовались, кроме того, предусматривалось несколько кладовых с одеждой. Вот, пожалуй, и все.

Кирилл бессистемно метался по всем без разбора помещениям, зная, что гаденыш прячется где-то здесь, и он его найдет, непременно найдет… И уж тогда сдерет с него шкуру. Кирилл даже забыл о пистолете, который взял в машине и которым размахивал без страха случайно нажать на курок, потому что на предохранитель он его не поставил.

Морговые санитары появлялись раз в месяц, когда накопится нужное количество жмуриков, в редких только случаях, поддаваясь материальным уговорам родственников, приходили не вовремя. Но это были сверхурочные. Обычно же являлись раз в месяц, гуртом загружали всех в печки, благо печей было четыре, и жгли сутки-двое, а потом опять месяц гуляли. Завидная работенка!

— Нет никого, одни жмурики, — плешивый остановился перед Кириллом, все так же поигрывая ножичком с запекшейся на его лезвии кровушкой, и насмешливо глядя ему в глаза.

Не нравился Кириллу этот взгляд: он как бы заранее обрекал его на смерть.

Вначале операции плешивый не позволял себе так нахально смотреть на него.

— Экологию надо беречь, паря, — Кирилл слегка небольно ткнул его кулаком в бок и, как бы невзначай, показал пистолет во второй руке. — Ищите, должен быть.

— Нету, все уже осмотрели, — заспорил парень.

Но Кирилл посмотрел на него — он иногда умел смотреть так, что кровь стыла от этого взгляда — больше ничего не сказав, плешивый покосился на пистолет, сейчас оказавшийся, пожалуй, более серьезным аргументом, чем взгляд, и пошел заново осматривать помещения.

— Сволочь, где же ты спрятался? — бубнил Кирилл, бродя по помещению хранилища покойников, справедливо полагая, что хитрый доктор запросто мог прикинуться мертвым и лежать себе тихонечко где-нибудь на полу, и следить из-под полуприкрытых век за блуждающим по помещению Кириллом.

— Где же ты, скотина!..

Покойников было всего человек тридцать. Они были набросаны в разных местах без порядка. Обоих полов, разновозрастные, встречалась и молодежь. Некоторые лица были знакомы Кириллу, ведь столько времени он проработал санитаром дурдома, стольких из них знал, кой-кому при жизни доставалось от него” на орехи”… Встречая знакомые лица, Кирилл грустил по хорошим прошлым временам. И вдруг под грудой покойников мелькнула рыжая шевелюра. Кирилл остановился.

“Ага, сучонок, завалился жмуриками и лежишь, думаешь, я — дурачок не найду тебя?” — злорадно подумал Кирилл.

— Эй, Пинчер, вылезай, не серди меня! — позвал он негромко. — А то ведь я тебя там и прибью. Ну, я жду!

Но лежащий под покойниками Пинчер и не думал вылезать, должно быть, там ему казалось безопаснее.

— Ну если не вылезешь, пеняй на себя, — пригрозил Кирилл, не спуская глаз с рыжей головы.

Но и эта угроза не сыграла никакой роли. Тогда Кирилл держа в одной руке пистолет, другой стал стаскивать с Пинчера покойников. Сначала стащил мертвую старуху с удивленно открытыми глазами, потом старичка с голым торсом в спортивных штанах с вытянутыми коленками, потом еще какое-то тело. Но уже разоблаченный Пинчер все же не подавал признаков жизни, надеясь, что может еще пронесет. Не пронесло. Кирилл издевательски смотрел на него, наполовину освобожденного, на его лошадиную физиономию…