— Ну вот, в общих словах, Илюша, карты тебе все и сказали — что было, что будет, что сердце успокоит, — нараспев по- цыгански бормотала старуха. — Что было, что будет…

Голос старухи уходил все дальше и дальше, уплывая куда-то вдаль и в сторону…

— …Что было, что будет… что было, что…

Бабуся довела Илью до дивана, где было уже постелено. Илья в полуреальном состоянии разделся, лег и тут же провалился в сон.

— Что было, что будет…

— Ты это зачем сделал?

Илья с недоумением глядел на стоявшую перед ним старуху-гадалку. Только что открыв глаза, он не сразу узнал ее и понял, где находится.

— Что, бабушка? — Илья приподнялся на локте и, прищурившись, посмотрел на бабу Феклу.

За окном было светло. Старуха стояла посреди комнаты, держа что-то в поднятом фартуке.

— Зачем это сделал, спрашиваю?! — зло повторила старуха.

— Да что, бабушка?

Илья сел на кровати, спустив на пол босые ноги.

— Не знаешь, “что”? — ехидно проговорила она и, вынув из фартука черный клубок, бросила Илье. Тот ловко поймал его и повертел в руках. Это была голова черного кота, и голова эта смотрела на него зелеными, но уже тусклыми глазами. С отвращением разглядев часть животного, Илья выронил ее на пол.

— Живодер проклятый! Вот зачем вчера напросился на ночлег?! Кошака моего убить…

Она отпустила край передника, и в руке ее оказалась тушка безголового кота, которую она держала за заднюю лапу. Кот и без головы был такой огромный, что почти половина его лежала на полу.

— Значит, Барсика моего… — с обидой и ненавистью, еле сдерживая рвущиеся наружу негативные эмоции, проговорила старуха.

Илья вскочил и стал поспешно одеваться.

— Да это же не я. Не я это… Я спал и знать ничего не знаю… — бубнил он, силясь попасть второй ногой в штанину, не сводя глаз с разгневанной хозяйки и подпрыгивая на другой ноге, но ему как назло, никак это не удавалось надеть брюки.

— Ах, так! — За гостеприимство платить! Барсика моего с особой жестокостью…

С последними словами, уже не в силах сдерживать накопившуюся к Илье ненавистью, бабка-гадалка вдруг размахнулась телом дохлого кота и огрела Илью по плечу, так что он чуть не упал. Он тут же попал ногой в брючину, быстро застегнул пуговицу.

— Получай, получай, проклятый! — затвердила бабка и снова, размахнувшись падалью, саданула по Илье. Но он успел рукой защититься от дохлого кота.

— Да это не я, бабушка!! — заорал он что есть мочи и, схватив свои висевшие на стуле вещи, выбежал из дома.

Но разъяренная старуха-гадалка не унималась и бежала за ним вслед, размахивая дохлым котом, и уже в самых дверях, когда Илья замешкался, не зная куда бежать, нагнав, перепаяла ему по плечу, испачкав в кошачьей крови рубашку.

Илья выскочил во двор и, распугав трех кур, выбежал за калитку. Старуха с крыльца выкрикивая в его адрес проклятия, грозила кулаком.

Илья отошел на несколько метров от забора, торопливо оделся и пошел по грязной дороге в ту сторону, где ему казалось проходила железная дорога. Ноги разъезжались в грязи, было холодно и пасмурно, крапал мелкий дождь. Получив на завтрак дохлым котом по загривку, Илья опечалился. Ведь он знал, что это незаслуженно, да, пойди, объясни ошалевшей от горя старухе, что лично он здесь не при чем, что это наверняка работа проклятого Транса. Что ему нужно от Ильи? Что нужно?! Ну почему он не оставит Илью в покое?..

Наверное он где-то здесь, поблизости. Илья огляделся.

— Ну! Где ты, тупой чурбан?! Дуболом поганый!.. Совсем мне жизнь испоганил гнида!

Илья стоял на разъезженной колесами трактора глинистой дороге, кругом были лужи. С левой стороны дорога обрывалась спуском к узенькой мелководной речушке, от которой исходил сильный запах нефтепродуктов. Справа раскинулось просторное поле, вдалеке за которым чернел лес. Значит ночью, убегая от Транса, он пришел к старухе-гадалке с другой стороны. Илья посмотрел в сторону дома бабы Феклы, мимо которого проходила дорога.

Старуха стояла посреди дороги, держа за лапы мертвое животное и приложив руку ко лбу, как Илья Муромец с известной картины, зорко вглядывалась в дорогу.

Там было не пройти — старуха-гадалка охраняла хуторские рубежи. Транса нигде не было видно. Илья смерил взглядом дорогу с бабкой, прикидывая, не удастся ли ее как-нибудь обойти, и, поняв, что не удастся, повернулся и зашагал по дороге, надеясь, что она куда-нибудь приведет или от кого-нибудь уведет.

Уже около часа Илья брел вдоль речушки по глинистой дороги. Он жутко устал, на подошвах наросли огромные блины грязи и передвигаться было очень трудно. Давно пропал из виду хутор, в котором он ночевал, но впереди не намечалось никакого жилого пункта. Ширь родных просторов поражала. Небо было серым и пасмурным. Сколько времени, Илья не знал — толи день, толи наступил уже вечер.

“Хоть бы человека живого встретить! — и, оглядев окрестности, поморщился. — Откуда здесь люди”.

Илья прошагал еще около часа, снова остановился, он очень устал, хотелось пить. Оглянувшись назад, далеко-далеко в поле он увидел человека. Человек этот двигался… Ну-да, похоже он шел в сторону Ильи.

Илья сначала решил подождать его, но, смерив расстояние, разделявшее их, взглядом, передумал: слишком уж долго пришлось бы ждать, а идти в обратный путь, ему навстречу… Что-то знакомое показалось в его размашистой походке. Илья пригляделся внимательней. Хотя расстояние, разделявшее их, было слишком велико, но Илье показалось, что это…

— Да нет, не может быть, — проговорил он, отворачиваясь. — Везде этот придурок мерещится.

Он повернулся и, скользя на мокрой глине, пошел дальше. Но часто оглядывался, всматриваясь вдаль. И казалось Илье, что это Транс… Он шел дальше и снова оглядывался. И он уже был уверен… Ну да, конечно, Транс!

Г л а в а 14

ЭПИДЕМИЯ

В семь часов утра Сергей был уже на ногах. Он позавтракал и, не дожидаясь, когда встанет Карина, вышел из квартиры. На сей раз он соблюдал все правила конспирации. Вместо того чтобы выйти своим обычным путем, он поднялся до чердака и, спустившись по другой лестнице, вышел на улицу. Этот путь был знаком ему давно, по тем еще временам, когда они с Ильей скрывались от Китайца. Где теперь Илья? Может быть его уже нет в живых?! Как все-таки странно судьба играет человеком. Ведь из скольких ситуаций Илье удалось уйти живым и здоровым. И вот пробуждается прошлое и оживает зло, и гибнут люди. Сергей знал, что прекратить это может только он. Но что это за невидимая сила? Как можно победить того, кого не видно. Раньше был Китаец, он действовал через бандитов — живых людей. А теперь? Что-то скрывается в детском баловстве, этом непосредственном издевательстве над телами убитых. Но что? Кому нужны эти хохмочки? Здесь чувствовалось безумие с предысторией, возможно, уходящей корнями в далекое прошлое или в детство… Сергею казалось, что сегодня он может что-то узнать, так это был последний свидетель, и если не он, то больше пожалуй никто не сможет сказать ему правду.

День был субботний. Сергей встал пораньше, чтобы взять свидетеля прямо из постели — “тепленьким”. Для безопасности он оставил свою машину в другом дворе и квартал прошел пешком, зорко наблюдая за улицей позади себя. Но слежки не обнаружил. Это могло означать, что либо он очень ловко ускользнул, либо слежки и не было, потому что его просто-напросто не воспринимают всерьез.

Последний свидетель жил на Васильевском острове, во дворе на первом этаже. В парадной было холодно и сыро. Лампочка не горела. Бездомный кот сиганул от Сергея вверх по лестнице. Перед тем как позвонить, пришлось зажечь зажигалку, чтобы разглядеть номер квартиры. Дверь, когда-то для тепла обитая дерматином, была ободрана, кое-где вылезала вата.

Сергей толкнул дверь, она оказалась запертой. Потом позвонил раз, подождав, позвонил снова. Но никто не открыл. Он, не переставая, давил на кнопку звонка, пока не надоело.

“Может быть, нет дома,” — подумал он, сделал шаг в сторону — что-то душераздирающе по-животному взвизгнуло. Сергей отступил, нагнулся, поднял с пола резиновую детскую игрушку. Игрушка, произведенная в пятидесятые годы, изображала мальчика в зимней одежде, в руке у него была лопатка для снега. Рассматривая игрушку, Сергей подошел ближе к двери парадной, в которой оставалась щель. В слабом свете утра он разглядел, что на лицо мальчика красной помадой нанесены линии, наподобие тех какие были на лице убитого свидетеля…