– Хорошо бы так, капитан. Гляди повнимательнее. На нашей карте венесуэльского побережья есть кое-что, чего не хватает на схеме нашего приятеля француза. Во-первых, этот перешеек тут, у входа в залив. На этом перешейке есть укрепление. Лопнуть мне, если это не так!

– Ба! – отвечал Флинт. – Эти испанцы наверняка дрыхнут у своих орудий. Мы пройдем мимо них и не потревожим!

– Скорее всего, не успеем, – сдержанно отозвался Сильвер. – А если даже успеем, не думаешь ли ты, что они продолжат спать, пока мы будем брать сокровища? А потом пойдем к выходу из порта, пройдем перед их орудиями, а испанцы учтиво снимут шляпы и крикнут вслед: «Покорнейше благодарим, счастливого пути!»

Флинт скорчил гримасу при словах Сильвера, но совсем сморщился, когда продолжил Билли Бонс:

– Второе. Где держат сокровища? Можно предположить, что в укреплении, здесь. Или в бревенчатом форте к югу от города. Или здесь, в этом огромном доме, обозначенном на схеме француза. А может быть, укрыли в подземельях этой церкви, здесь, возле дома.

– Черти бы тебя взяли, Бонс, – резко ответил Флинт. – Ты любого в могилу загонишь, как начнешь скулить да причитать, переплюнешь даже Черного Пса с его печальной мордой.

– Лучше подумаем сейчас, как избежать этих испанских пушек, – отозвался Сильвер, – мне не хочется попасть на виселицу, чтобы мои кости сгнили в Санта-Лене.

– Сэр Окорок, то, чего я в тебе терпеть не могу, – злобно прервал его Флинт, – так это твои проповеди. И надо же было этому идиоту, капитану Ингленду, взять тебя на старую «Кассандру» на Барбадосе.

– Благодарю вас, капитан, – отвечал Сильвер совершенно серьезно. – Уж такой вы человек: что на уме, то и на языке. Горжусь быть квартирмейстером при таком прямом человеке, как вы. – Он обернулся к Бонсу: – Билли, капитан поставил меня на место. У него, не иначе, есть путеводная звезда.

– И пока Билли Бонс смущенно переступал с ноги на ногу, Сильвер продолжал:

– Капитан Флинт, хочу предложить твоему просвещенному вниманию скромный план. Надо думать, он не может сравниться с планами, которые ты несомненно обдумываешь в этот момент, но буду рад, если выслушаешь меня.

Флинт зарычал, сверкнув желтыми зубами, но Сильвер продолжал льстивым тоном:

– Благодарю за разрешение, капитан, – он указал на карту на столе.

– Если взглянуть на обе, то положение становится совсем ясным, и я думаю, что мы не сможем пройти мимо этих укреплений, как какие-то привидения, которых не зрит человеческий глаз.

– Трус! – рявкнул издевательски Флинт.

Сильвер продолжал, как будто был глух, словно пень.

– Значит, высаживаемся на берег сзади укрепления и на рассвете захватываем его. После этого грузим сокровища на суда в порту.

– А сам город, Джон? – спросил Бонс.

– После того, как выведем из строя испанские орудия, мы завладеем большим домом, где или найдем спрятанные сокровища, или ключ к ним, в этом я уверен.

– А если в порту стоят испанские боевые суда? – упорствовал Бонс.

– В этом случае нам никак не загрузить добычу на старика «Моржа».

– Ты прав, дорогой. Но здесь подключается наш приятель француз. Он проходит совсем близко от входа в порт, как будто хочет дерзко войти в него. Этим он отвлечет внимание боевых судов и заставит их выйти из порта, не так ли? А маневрирует он достаточно быстро, чтобы ускользнуть у них из-под носа. Таким образом мы заставим все суда, охраняющие порт, уйти оттуда и ввести «Морж» в порт, как говорится, парадным входом и загрузить добычу.

Бонс одобрительно закивал на предложения Сильвера, а Флинт неохотно сказал:

– Чересчур легкомысленный твой план, но спросим, что ответит команда и что еще скажет этот висельник француз, что тащится у нас в кильватере.

Через двадцать четыре часа предложенный Сильвером план нападения на Санта-Лену был одобрен командами как «Моржа», так и «Жана Кальвина». Осталось только его применить. Тремя днями позже перед заходом солнца «Жан Кальвин», подняв испанский флаг, подошел к проливу и к укреплению, охранявшему проход в порт, и дал по форту бортовой залп. Прежде чем испанские артиллеристы опомнились от неожиданности, «Жан Кальвин» изменил курс, продолжая обстреливать укрепление картечью из кормового орудия.

Трудно вообразить себе панику, поднявшуюся в Санта-Лене. Испанцы решили, что должно последовать нападение с моря, и уставили туда подзорные трубы. Один испанский боевой корабль вышел из порта через сорок минут – достаточно быстро для испанцев. Корабль этот был, однако, медлительным двухпалубным галеоном с высоким ютом, и как следовало по его ходу, то ли трюмы его были полны мешками со свинцом, то ли капитан его был мертвецки пьян.

Было просто невероятно, чтобы эта неуклюжая посудина оказалась единственным боевым испанским кораблем в Санта-Лене, а то, что вообще ее выпустили из порта, означало или чрезмерную самоуверенность, или глупость, а может быть, и то, и другое вместе. Но как бы там ни было, вскорости стемнело и во мраке «Жан Кальвин» носился перед галеоном, уводя его все дальше и дальше от порта. Французский пират знал эти места не хуже подходов к Ларошели и в скором времени свернул к берегу на мелководье. Команда непрестанно измеряла дно лотом, и «Жан Кальвин» сновал, как змейка, по тесным проходам между отмелями. Испанский галеон сглупил, решив продолжать здесь преследование, и около полуночи с оглушительным треском врезался в мель.

Между тем «Морж», оставшийся в открытом море, подошел к берегу и бросил якоря в десяти милях к юго-востоку от Санта-Лены. Берег тут был пуст и необитаем, лес подходил к самому пляжу, а ровная цепь холмов затрудняла обзор с укреплений Санта-Лены. Но тут они обнаружили вытекавший со стороны города ручей, и Флинт решил, что его течение можно использовать в качестве ориентира, чтобы не сбиться с пути.

Билли Бонс остался на «Морже». Флинт приказал ему подойти к Санта-Лене утром следующего дня – по плану считалось, что к этому времени укрепление будет взято штурмом. Сам же он твердо решил возглавить нападающих и поэтому расстался с «Моржом», несколько раз печально взглянув на него, когда лодки отходили от борта.

Сто сорок душ выбралось на пустой берег, на судне оставалось пятьдесят человек. Группа, намеченная для нападения на форт, перешла через ближайшие холмы, не отходя далеко от ручья. Флинт объявил привал там, где возвышенность кончалась и начиналась ровная заболоченная местность перед самой Санта-Леной. Было уже около девяти часов, солнце сильно пекло, и заросли наполнились криками диких животных. Флинт обернулся к Сильверу, отиравшему пот красным платком:

– Надо оставаться здесь до наступления сумерек. Потом тронемся и на рассвете штурмуем форт.

Сильвер почистил панталоны, запачканные и порванные во время ночного похода, и ответил:

– Ясно, капитан. Ребятам надо отдохнуть перед атакой. Пускай они поспят после обеда, а поднимем мы их, когда стемнеет. Но предлагаю не оставлять их бездельничать до обеда. Тут деревьев сколько угодно, а нам нужны лестницы, чтобы перебраться через стены форта. Если позволишь, я их отправлю на работу:

– Том Морган, вставай! Ты плотник, бери шестьдесят человек и руби деревья на лестницы. Да смотри, хорошо крепи ступеньки, чтобы наш друг Джордж Мерри не упал, не дай бог, когда будет перелезать через стену к идальговцам. Черный Пес, иди помогать Тому Моргану. Джоб Андерсон, от твоих рук толку мало, выставь повсюду посты. Если кто-нибудь заснет, волоки его прямо к капитану Флинту или ко мне.

Положив легко руку на плечо Пью, он обратился к нему:

– Гейб, ты туда не лезь, без тебя справятся. Подбери себе десяток людей, которые могут бесшумно ходить и молчать, и поймай немного дичи на обед. Но только никакой стрельбы. Одни капканы и ножи.

Пью засмеялся и пальцами сжал шею какому-то воображаемому пойманному животному.

Между тем Израэль Хендс объяснял что-то Флинту, мрачно слушавшему его. Наконец Флинт рявкнул:

– Хорошо, делай как хочешь, но если ничего не выйдет, со мной разговор короткий, сам знаешь!