По замыслу создателей штатного расписания, дивизия становилась менее громоздкой и более маневренной. Однако существенным недостатком новых штатов было то, что они не предусматривали увеличения противотанковых и зенитных средств, различных автомобилей и тракторов. Поэтому противотанковая оборона советских стрелковых дивизий была довольно слабой. Предполагалось, что в случае необходимости для противотанковой оборот дивизия могла использовать 88 орудий батальонной артиллерии и 76-мм пушек. Еще хуже обстояло дело со средствами ПВО. В дивизии имелся только отдельный зенитный дивизион, состоявший из трех батарей — всего четыре 76-мм, восемь 37-мм зенитных орудий и одна зенитно-пулеметная установка (ЗПУ) — счетверенный пулемет «Максим» на автомобиле ГАЗ-ААА. Так же как и ранее, артиллерийские полки дивизий и вся артиллерия стрелковых полков оставались на конной тяге. Зато все отдельные артиллерийские дивизионы, а в некоторых стрелковых дивизиях и гаубичные полки, переводились на механическую тягу (99 тракторов: 21 «Комсомолец», 48 СТЗ-3, 5 СТЗ-5, 25 С-65). В артиллерийских полках стрелковых дивизий, как и в корпусных артиллерийских полках, устаревшая матчасть заменялась новыми 122-мм гаубицами М-30 и 152-мм гаубицами М-10, 76-мм пушками Ф-22 и Ф-22 УСВ. Намечалось обеспечить стрелковые дивизии противотанковыми минами, но, к сожалению, это мероприятие проведено не было.
Основным вооружением стрелковых соединений Красной армии того времени по-прежнему была знаменитая «трехлинейка» — 7,62-мм винтовка Мосина образца 1891 года, прошедшая модернизацию в 1930 году. Следует отметить, что помимо нее в армии было большое количество 7,62-мм автоматических винтовок АВС и самозарядных винтовок СВТ. К июню 1941 года их насчитывалось в войсках более миллиона.
Пистолетов-пулеметов калибра 7,62-мм моделей ППД и ППШ (из-за изменявшейся концепции на их применение) было немного. К июню 1941 года в РККА насчитывалось около 90 тыс. экземпляров, в сд — в основном у комсостава и разведчиков.
Основными типами пулеметов в Красной армии были, 7,62-мм ручной пулемет Дегтярев-пехотный образца 1927 года (ДП) и 7,62-мм станковый пулемет системы Максима образца 1910–1930 годов. Они не обладали высокой скорострельностью, но были весьма надежны и неприхотливы в обслуживании. Осенью 1940 года оба этих пулемета были сняты с серийного производства и заменены 7,62-мм «единым» пулеметом ДС (Дегтярев — станковый). До начала войны в войска западных военных округов поступило около 10 тыс. пулеметов этой конструкции, впоследствии снятых с вооружения из-за сложностей эксплуатации. «Максимы» и ДП были вновь восстановлены на производстве и провоевали всю войну.
В качестве оружия самообороны и для комсостава использовался 7,62-мм револьвер системы Нагана образца 1895 года, модернизированный в 1930–1931 годах, а также 7,62-мм пистолет ТТ (Тула — Токарев) образца 1933 года. Главными достоинствами нагана были простота и надежность, поэтому он выпускался одновременно с пистолетом ТТ. В 1938 году было изготовлено 98 тыс. револьверов, в 1941 году — 118 453 единицы. Мощный пистолет ТТ был эффективнее нагана, но имел свои недостатки. Прежде всего, он был малопригоден для применения в бронетанковых войсках, так как из-за своей формы не позволял вести стрельбу через спецщели в танке и бронемашине. Танкисты пользовались им очень неохотно, предпочитая в качестве оружия самообороны револьвер наган. Кроме того у ТТ иногда из рукоятки самопроизвольно выскакивал магазин. Но эквивалентной замены ТТ не было, и производство его наращивалось. В 1938 году было произведено 87 022 пистолета, в 1941 году — 120 903 единицы.
К основным гранатам, которыми вооружались советские бойцы и командиры, относились три образца: ручная граната РГД-33 системы Дьяконова образца 1933 года; ручная граната Ф-1 (оборонительная), изобретенная конструктором Лемоном в начале XX века (поэтому и название — «лимонка»), и ручная противотанковая граната РПГ-40 образца 1940 года. Правда, еще эпизодически использовалась ружейная осколочная граната Дьяконова образца 1930 года (калибр 40,6 мм). Но из-за несовершенства конструкции, сложности и дороговизны производства ее выпуск был прекращен, и она была снята с вооружения.
В целом пехота Красной армии, в том числе и 4-й армии, была неплохо вооружена и уступала аналогичным соединениям вермахта только по ряду незначительных параметров (связь, использование отдельных видов автоматического оружия), а по некоторым и превосходила. Проблема заключалась в другом. Опытные военнослужащие, прошедшие Финскую кампанию, уже уволились в запас. Состав новобранцев, прибывших им на смену, различался этнической пестротой (в пехоту обычно отправляли самых слабообразованных призывников) и отсутствием боевого опыта. Тем более, что с 1939 по 1941 год военнослужащие 4 А, размещенной на новом месте дислокации, больше занимались строительством, нежели боевой подготовкой. С первыми боями выявились и этнопсихологические проблемы: русский боец (а русские, как правило, составляли большинство во всех соединениях РККА) природно храбр (может быть, даже более, чем немец), вынослив и неприхотлив, но гораздо менее организован, чем германский солдат. Там, где в вермахте достаточно было и ефрейтора, в Красной армии обычно требовался лейтенант. Меньше организованности — больше потери. Другой аспект проблемы был еще «тоньше»: СССР своей родиной во всех смыслах (как территорию и образ жизни) считали не все народы, проживающие на пространствах Советского Союза, а многие из них (народов) или не очень понимали суть противоборства, или, особенно на начальном этапе, вообще видели в немцах освободителей от коммунизма и колониализма.
«Особой кастой» Вооруженных сил СССР были пограничные войска НКВД. В оперативном подчинении командующего 4-й армией был 17-й (Брестский) погранотряд под командованием майора А. П. Кузнецова. Пять его комендатур объединяли целых 20 застав, охранявших государственную границу по реке Буг протяженностью 182 км. Штаб отряда, рота связи и комендантский взвод общей численностью 70 человек находились в самом городе Бресте. Автотранспортная рота, саперный взвод отряда, штаб 3-й комендатуры, 9-я застава размещались в крепости, там же была и окружная школа шоферов Белорусского погранокруга. Накануне войны в крепости проходили сборы пограничников-кавалеристов. Руководителем сборов был назначен лейтенант Г. С. Жданов. В отличие от многонациональной Красной армии, погранвойска комплектовались преимущественно славянским, более образованным, призывным контингентом, а упор в боевой подготовке был сосредоточен на повышении индивидуальной выучки каждого бойца.
Возвращаясь к оценке системы обороны 4 А, необходимо сказать, что для строительства полевых позиций вся приграничная полоса была разбита на батальонные районы, которые оборудовались последовательно: вначале — подлежащие занятию войсками по тревоге, а в последующем и другие — в зависимости от их важности. С мая 1941 года на строительстве оборонительных сооружений в приграничной полосе работали по одному стрелковому батальону от каждого стрелкового полка дивизий.
Позиции, которые строились в виде опорных пунктов и батальонных узлов, состояли из дерево-земляных и частично из бутовых сооружений, а также из окопов и незначительного количества заграждений. Окопы строились преимущественно в виде раздельных прямоугольных ячеек на одного-двух человек без ходов сообщения и без маскировки; противотанковые заграждения создавались только на отдельных участках в виде противотанковых рвов и надолбов, которые достаточно легко могли быть обойдены германскими танками. Противопехотные заграждения не минировались, так как не хватало мин. Командных и наблюдательных пунктов имелось незначительное количество.
Лучше других были оборудованы полевые позиции в полосе 6-й стрелковой дивизии, несколько слабее — в полосе 75-й стрелковой дивизии, и совсем плохо — в полосе 42-й стрелковой дивизии, так как ее стрелковые батальоны ежемесячно меняли районы строительства укреплений.