Следом он выпустил на свободу призрачную руку и расширил ее как сеть, пропуская ее через затылок Сейджа, распыляя в ничто истрепанные уговаривания и принимая слабые ответные всплески Дара. Сейдж просто улыбался ему, моргая.

Келла выглядела обеспокоенной, но глубоко неуверенной.

«Как я и думал. Хорошо.» Даг продолжил:

— Ребята, если есть что-то, что я могу для вас сделать — что угодно, — его взгляд сверлил Келлу, — не стесняйтесь спросить. Я помогал обучать толпу юных дозорных примерно ваших лет. Мало такого, чего я раньше не видел.

Если Келла пыталась управлять рудиментарной силой Дара, — явственно казалось, что так оно и есть, — ей понадобится любая помощь, которую она сможет получить.

Проклятье, только она должна была получить помощь раньше. О чем думал ее отец-мастер? Разве что она была поздним цветочком — как Даг — выброшенным, потому что кто-то не разглядел его вовремя?

Но, для начала, она мне не доверяет. Что, вообще-то, не должно было происходить в их первый час знакомства. «Спокойствие, Даг». У них есть недели, совсем как в новом дозоре. Он кивнул и дернул поводьями, направляя Копперхеда прочь.

Аркади и Барр ехали следом за их багажом на достаточном расстоянии, чтобы не попадать под комья грязи, летящие от фургона. По взмаху Барра Даг присоединился к ним.

Аркади спросил, нахмурившись:

— Что это вы делали своим Даром?

— Просто немного прибрался. Вычистил некоторую старую работу из Сейджа. Она бы сама растворилась еще через несколько недель, но я хотел посмотреть что это было.

— Этот мальчик со столбняком… теперь поговорим об этом… ваш Дар, похоже, вернулся обратно в плохое состояние, в котором пребывал раньше.

Даг пожал плечами.

— Боюсь, что так. Не делать ничего — это в наших условиях недостаточно хороший план. Нам нужно попробовать что-то другое.

— Что?

— Я надеялся, вы что-нибудь придумаете, раз у вас стало больше жвачки пожевать. Вы ведь превосходный настройщик Дара. Или нет?

Аркади посмотрел на него со смесью удовольствия и раздражения:

— Не надо применять на мне эти учебные фокусы. Я их изобрел.

— Ну, тогда… — Губы Дага изогнулись в надежде. Два дня без новых проблем, и Аркади уже становится нетерпеливым. Дагу всего лишь нужно передвигать его на север и ждать.

Барр, явно мучимый раздражающим видением Аркади в роли коровы, сказал Дагу:

— Так что ты делал Даром?

— А, — сказал Даг. — Это может повлиять на то, что Аркади называет работой в шатре целителей. То есть, если я тебе объясню, это для помощи кому-нибудь, а не для болтовни.

Барр задумался над этим.

— Звучит так, что ты меня вздуешь, если я буду болтать об этом?

— Звучит так, что ты не будешь болтать об этом. Некоторое время.

Барр раскрыл руки в знак согласия и вернул их обратно на бедра.

— Думаю, Келла пыталась уговорить или заколдовать своего любимого Сейджа, — сказал Даг. — И у нее не получилось, насколько я могу сказать.

— Уговорить его на что? — спросил Барр.

— Похоже, на то, что крестьяне назвали бы любовной магией.

Аркади фыркнул:

— Бессмысленно. Мальчик влюблен в нее.

— Гадаю, понимала ли она это? — Даг вспомнил Фаун в то время, когда впервые встретил ее, загроможденную отчаянными сомнениями. Как могли все те молодые женщины не знать, как прекрасны они были? — Я пока не вижу ясно свой путь, но предполагаю, что если ждать и наблюдать, то все это само упадет ко мне в руки. В то же время у нас тут двое мальцов с более чем проблесками Дара, и нет никого, чтоб проинструктировать их как с ним управляться. Они кажутся… — он взглянул на Аркади и подобрал слово, — поврежденными.

— О? — сказал Аркади, выпрямляясь в седле.

«Зацепил!» Даг повторил рассказ Финча, более или менее, о двух полукровках, двигающихся ощупью между мирами и не находящих ясного пути. Или пути были преднамеренно заблокированы? Любопытство Дага возросло.

Барр сказал озадаченно:

— Но ведь ты встретил их только вчера, Даг. Мы им даже не нравимся. Почему ты вообще задумался о них? — Одинаковые взгляды Дага и Аркади скрестились на его голове, когда он продолжил: — О! Беременность Фаун. Конечно, вы сейчас изучаете полукровок.

Даг набрал воздуха в грудь:

— Поэтому тоже. Но помнишь ли ты время, когда я встретил тебя и Ремо? Почему я задумался о вас двоих?

— Не знаю, — сказал Барр. Вспомнив, он взглянул назад через плечо на пустую дорогу, где, к его явному разочарованию, не было нагоняющего их галопирующего своенравного напарника. — Я… не знаю. — Он обратился взглядом за помощью к Аркади, но тот лишь пожал плечами. — Я также не знаю, как это назвать. Но это трогает сердце и говорит о настоящем мастерстве. Говорю вам точно, что вы не заманили бы меня на эту сумасшедшую дорогу только потому, что Даг может фокусничать.

Даг отсалютовал ему по справедливости — ради взвешенного кивка Аркади, — а затем повернул Копперхеда, чтоб догнать Фаун.

Фаун обрадовалась приглашению вздремнуть в фургоне, и едва ли ей нужна была подсказка Дага попробовать подружиться с Келлой. Но Тракт так очаровал ее, что она оставалась верхом на Мэгпи всю вторую половину дня.

Ландшафт оставался одинаковым с самого Греймаута — уже более пятидесяти миль позади — последовательность болот, лесов, лесов в болотах, расчищенных полей на возвышенностях и небольших деревень.

Хорошая погода вызвала не только местное движение — крестьянских фургонов и всадников и вьючных мулов — но и активность дорожных команд. Они проезжали мимо больших групп мужчин и мальчиков, разгребающих курганы грязи с обочины, чтоб поднять верхнюю часть над влажной землей, или наполняющих низины вагонами гравия. Казалось, для каждой деревни было делом чести поддерживать знаменитую дорогу в своих окрестностях; Фаун научилась определять сомнительные границы между поселениями по колеям.

Во время полуденного отдыха мимо них прошел караван, о котором Фаун подумала, что это и есть настоящее движение по Тракту. В нем было около сорока движущихся на север мулов, тяжело груженных ящиками с ценным черным чаем. У каждых трех животных прохаживался отдельный погонщик. Грубый вид этих ребят встревожил бы ее до ее поездки на реку, но теперь она видела, что это всего лишь бывшие команды барж, отрабатывающие путь домой. Они разглядывали яркий фургон и ее с Келлой, но не отпускали грубых смешков и прочего такого. Индиго пожаловался, что караван захватит лучшие места для ночевок, а его животные съедят всю весеннюю траву и оставят кучу болезней мулов со страшными названиями на своем вытоптанном пути, но Сейдж дружелюбным тоном заявил, что их компания найдет другие места для стоянок.

Некоторые фермы по краям дороги сдавали для этой цели огороженные пастбища на ночь за плату. С семнадцатью животными на руках, которых надо было кормить, это было искушением, несмотря на по-юношески тонкие кошельки, хотя женская часть семьи Смитов наготовила им достаточно еды для людей, чтобы никто не готовил в первые три дня. Но прямо перед закатом они вышли на открытый луг вдоль русла реки, за который никто вроде бы не спрашивал платы и не объеденный предыдущими визитерами, так что они остались здесь.

Над спокойным, коричневатым каналом нависали увитые плющом кипарисы. Вода была мутной, с загадочными тенями и птичьими голосами вокруг, и Фаун была благодарна тому, что Стражи Озера устроили дозор против аллигаторов перед сном. Они вспугнули лишь семью засуетившихся животных, которые выглядели как нежелательные потомки опоссума с черепахой. Обвиненный Даг отрицал, что древние или настоящие Стражи Озера что либо делали бы с бронированными опоссумами. Когда мальчишки тыкали в них палкой, те сворачивались как мокрицы, вызывая краткий приступ спонтанной игры в мяч, пока животные не разворачивались и не убегали резво в негодовании.

Отупев от усталости, Фаун упала в их одеяла, радуясь возможности узнать, как звучат ночные песни пересмешника изнутри объятий Дага; следующее, что она ощутила, был утренний свет, щекотавший ее веки.