Поэтому сам собой отпадает вопрос: сколько человек необходимо опросить? Объем выборки в разных по численности населения странах примерно одинаков. И в США, и в Голландии для этого достаточно от одной до двух тысяч человек — важно правильно определить репрезентативность.
ГОВОРЯ О ПРОВЕДЕНИИ опросов в России, увы, придется заметить, что их качество сегодня на очень низком уровне. Отсюда столь неограниченный разброс результатов. К сожалению, многие российские опросные фирмы просто не знакомы с теорией выборки. Видимо, поэтому так популярны у них беседы с первым встречным на улице, хотя во всех трудах по социологии сказано, что подобный вариант — самый худший. Это очевидно, поскольку по улицам — днем, в рабочее время, — опять-таки ходят вполне определенные люди, и масса населения никогда не попадет в эту группу.
Не следует также забывать о мощном политическом давлении результатов опросов на умы россиян, что вызвало совершенно справедливый законодательный запрет на их публикацию в последние десять дней перед выборами. Правда, как частенько у нас бывает, в ряде регионов местные власти поняли его по-своему и стали препятствовать не обнародованию итогов, а собственно проведению опросов. Это, конечно, очень мешает. Ведь наиболее верные данные можно получить именно в самые последние дни. Например, те, кто продолжал работать в декабре 1993 года (тот же ВЦИОМ, например), практически точно предсказали успех Жириновского. Другой вопрос, что же произошло с нашим обществом в течение двух недель, предшествовавших выборам, когда лидер ЛДПР и набрал львиную долю голосов?
Попробуем разобраться. Последние, опубликованные накануне выборов цифры показали, что от 40 до 50 процентов избирателей не определились до самого финального момента. Скажем, сторонники «Выбора России» как были ими, так и остались, то же самое произошло и с количеством приверженцев компартии, а вот почти все остальные избиратели составили огромную колеблющуюся массу. На сегодняшний день она объединяет уже примерно 60–70 процентов, поэтому итоги грядущих выборов еще более непредсказуемы. Правильно спланированная и хорошо проведенная предвыборная кампания дает шанс практически любому кандидату стать президентом или войти в законодательный орган. Даже погода может в значительной степени повлиять на результаты голосования: солнечным утром прогуляться к избирательному участку — одно удовольствие, а в дождь выборы вообще могут не состояться.
ВЕРНЕМСЯ К ПРАКТИКЕ проведения социологических опросов. Здесь существует еще один очень важный момент — построение вопросов. К сожалению, здесь мы вновь сталкиваемся с множеством примеров непрофессионального подхода, когда поставленный вопрос допускает несколько толкований. В подобном случае получается некая смесь разнообразных ответов, разделить которые невозможно. Отсюда возникает проблема — интерпретация результатов опроса. Если, к примеру, спрашивается, как вы относитесь к какому-то конкретному политическому деятелю (хотя, как я уже говорил, такой вопрос построен непрофессионально), то каждый отвечающий, естественно, оценивает только те качества политика, которые ему наиболее симпатичны, или наоборот. Один, скажем, приветствует реформаторское направление его деятельности, другому нравится внешний вид, третьего впечатляет волевой характер, четвертый отмечает для себя что-то еще. Каждый из них — «за» или «против», но «исполнение» этих ответов, их мотивы остаются невыясненными. Вообще люди, просто отвечая на вопрос и голосуя, ведут себя совершенно по-разному. Например, в первом случае, не чувствуя никакой ответственности, человек вполне может высказаться в поддержку одного кандидата: «Мол, чего там, нормальный мужик!», а через несколько дней проголосовать за другого «по-правильному». Такой контраст тоже дает основание для сильных смещений и неадекватностей.
Надо заметить, что российским социологическим службам еще предстоит многому научиться у своих западных коллег. Для них подобные проблемы — давно пройденный этап. У нас же, пожалуй, лишь Всероссийский центр изучения общественного мнения (ВЦИОМ) является наиболее надежной и профессиональной опросной фирмой. Правда, работает он в основном на государственные структуры, что, впрочем, понятно, поскольку сам — организация государственная. ВЦИОМ проводит большие всероссийские опросы, стоимость которых доходит до ста тысяч долларов: такие расходы далеко не каждому по карману. Однако потребность в подобных исследованиях ныне велика. Поэтому сейчас можно увидеть множество мелких опросных фирм, пытающихся выйти на рынок с демпинговыми ценами. Полученные же ими результаты часто не имеют ничего общего с выводами ВЦИОМа, а порой вообще выглядят дико. Так, одна из фирм недавно заявила, что, оказывается, 70 процентов россиян хотели бы иметь кредитные карточки…
ПОДВОДЯ ИТОГ, должен заметить, что социологию вполне можно признать точной наукой, правда, в совершенно нетрадиционном понимании этого термина. Она точна не в том смысле, что, оперируя заданными конкретными параметрами, способна дать точный численный результат: к примеру, если известен запас бензина, можно абсолютно верно рассчитать расстояние, которое способен проехать автомобиль. Социология же занимается проблемами общественного сознания, она определяет вероятность; то есть, если мы имеем какой-то набор условий, то, скорее всего, произойдет именно это, а с меньшей вероятностью случится другое. Эта наука рассматривает процесс постепенного смещения тех или иных социальных институтов и социальных законов. Точнее, должна рассматривать. А когда мы это научимся делать — очередной предмет опроса. Теперь уже — среди социологов.
От автора:
«Наиболее близкой социологии выглядит, как ни странно, ядерная физика, или физика элементарных частиц, которые принципиально построены на вероятностных концепциях. К примеру, никто не знает, когда распадется тот или иной атом радиоактивного элемента, но тем не менее период полураспада — это жесткая научная величина; неважно, когда распадется конкретный атом, однако точно известно, что за определенный период этот процесс пройдет ровно в половине всех атомов данного вещества. В некотором смысле социология подходит к исследованию своих объектов с тех же самых позиций. Мы не знаем, как проголосует каждый конкретный человек, да, собственно говоря, это задача вовсе не социологии, а психологии: изучение индивидуального поведения личности. Наша цель узнать, как проголосует масса, как сработает социальный закон».
Фред Саберхаген
ЭСКАДРИЛЬЯ ИЗ ЗАБВЕНИЯ
Так уж вышло, что его первый боевой вылет оказался и последним. В той единственной битве берсерк предстал перед Мэлори в облике священнослужителя с родной планеты Яти: мрачная, облаченная в просторные одежды фигура с горящими злобой глазами высилась над странно искривленной кафедрой огромного собора. В мучительном полусне — аналоге текущей реальности — он ясно видел, как враг, воздевший над головой руки в черных крыльях развевающихся рукавов, начал медленно опускать их, насылая на него вечное проклятие. Процеженный цветными витражами свет Вселенной дрогнул и стал угасать.
В безмерном ужасе сердце Мэлори рванулось и бешено заколотилось в груди, и все же он не утратил представления о реальности. Он знал, где пребывает его настоящее тело, понимал, кто — а вернее, что — противостоит ему на самом деле. И помнил, что сам он отнюдь не бессилен.
Бесконечно долго призрачный Мэлори, переступая призрачными ногами по призрачным каменным плитам, приближался к воплощению зла в противоположном конце собора. Гигантские витражи, взрываясь, осыпали его острыми ледяными брызгами. Повинуясь мановениям пальцев демона, на его пути то и дело распахивались жадные рты, полные щелкающих каменных зубов, так что Мэлори беспрестанно приходилось петлять. Но каждый раз время будто густело. И становилось тягучим, и он неизменно успевал принять правильное решение.