Звонил телефон: зверское изобретение, которому все едино, кто ты сегодня — тряпичный мешок или супермен. Звонил участковый Лошадников. Откашлявшись, он сообщил:

— Товарищ капитан. Вы спрашивали про дом номер четыре на улице Пригородной…

— Разве?

— Насчет мумии…

— Ах да. И что?

— Мною задержана гражданка: на стене этого дома рисовала свастики.

— Эта гражданка где?

— У меня в кабинете.

— Лошадников, еду.

Свастика на стене уголовный розыск не интересует. Но свастика в сочетании с мумией приобретала дополнительный зловещий оттенок. Нарисовала, видимо, какая-нибудь «нацболка» или девица, накурившаяся «травки». Но почему на этом доме? Или теперь и мумии политизированы?..

В комнате участкового Палладьев замешкался. Вместо современной девицы — прическа на глаза, нижняя губа оттопырена, в пупке железка — перед ним была пожилая женщина, одетая почти по-монашески.

Капитан представился. Она протянула свой паспорт. И капитан понял, что «заводить ему рака за камень» не имеет смысла.

— Серафима Матвеевна, вы «нацболка»?

— Нет, я пенсионерка, — не согласилась она.

— Зачем же на доме рисовали свастики?

— Какие же это свастики?

— Ну, фашистские знаки.

— Рисовала не свастики, а православные кресты. Руки-то дрожат, выходило криво…

— Зачем рисовали-то?

— Дом проклятый.

Она говорила так убежденно и искренне, что капитан понял, что поверит любому ее слову.

— Серафима Матвеевна, вы хозяев дома знаете?

— Побывала в нем. Хозяйка как-то попросила вымыть окна. Да больше не пойду.

— Почему же?

— Сказала уже: дом проклятый.

Не больно-то эта монашка разговорчива, но не от скрытности. Ей, видимо, неприятно вспоминать. Требовалась какая-то психологическая помощь. Капитан слабо владел информацией, поэтому ничего подсказать ей не мог. Но оказалось все проще: женщина не могла подобрать слова, которые были бы способны передать непонятное явление.

— В доме нет ни телефона, ни телевизора, ни радио…

— Наверное, хозяйка любит тишину, — возразил капитан, чтобы оживить ее воспоминания.

— Свет не зажигают…

— В темноте сидят?

— Нет, при свечах.

— Экономят на электричестве, — решил Палладьев.

— Но в доме нет ни одного зеркала, — нелогично возразила пенсионерка.

— Да, странно, — вяло согласился капитан.

Заметив, что зеркала опера не очень убедили, она добавила:

— На стенах следы когтей.

Палладьеву хотелось сказать, что он всему верит. Как можно не верить этой старушке, которой, похоже, не касалась житейская грязь. Беленькая свеженькая кофточка, белые волосы под голубым платочком, светлая незагорелая кожа, глаза под цвет платочка — она прямо-таки светилась чистотой.

— Серафима Матвеевна, на стенах следы когтей какого-то животного?

— Неведомого, то ли самого дьявола.

— Интересно, кого же из них, — вслух задумался Палладьев. — Откуда у нас взяться неведомому животному?

— Да дьявола же!

— Откуда такая уверенность?

— Рядом в соседнем доме жила Мария Некитасова. И вот видит она однажды вечером — в четвертом доме свет колеблется от свечей. Мария к ним в окно-то и заглянула. Царица небесная, а он в комнате стоит!

— Да кто же?

— Враг рода человеческого! И весь светится белым блескучим огнем…

Капитан впервые усомнился в рассказе пенсионерки: дьявол — это понятно. Но белый блескучий огонь?..

— Серафима Матвеевна, черти-то выкрашены в черный цвет.

— Это раньше, а теперь… Может, он нажрался генетического мяса и побелел. Мария заорала и домой. И крыша поехала…

— В доме Марии?

— В ее голове, попала в психушку, где и скончалась, не приходя в здравый смысл.

Капитан записал ее рассказ. Она прочла и спросила с напористой энергией:

— И что вы сделаете?

— Изловим дьявола.

Серафима Матвеевна оглядела некрупную фигуру опера, вздохнула и усмехнулась:

— Вам его не поймать.

— Тогда я сожгу этот дом, — заверил ее капитан.

4

Кто-то из оперов забыл в кабинете начальника газету: одну из тех, из пухлых, в которых печатали все, что угодно, кроме нужной информации. Майор Леденцов хотел швырнуть ее в мусорную корзину. Йе глядя. Но взгляд за что-то зацепился — за жирно обведенную рекламу. Турагентство приглашало плыть по Волге, обещая развлечения — например, тянуть бечевой груженую баржу, якобы бурлаки. Майор выругался. Народу не хватало адреналина. Шел бы этот отсидевший задницы офисный планктон к нему: надо прочесать лес за городом и поискать спрятанный труп.

Бурлацкая реклама повела взгляд по страницам…

Юбки-декольте, магазин «Шапки-шоп», стрижка ногтей рептилий, гламурное дефиле, новый журнал «Абы-кабы», коктейльное платье, шопинг-гламур, бакалавр барбекю, фестиваль лоскутного шитья…

Майор за 1фаткое время узнал много интересного: как должен вести себя респектабельный мужчина; что вишневое пиво перед употреблением надо подогреть; что дипс — это не чипс, а соус; что выпускают мыло с кофеином; что сексуальный возбудитель продается бутылками…

— Ну и хренотень, — выругался майор, комкая газету.

Но ее пришлось разгладить, поскольку взгляд как накололся… Раздел частных объявлений… «Продаю мумии. Цена договорная». И номер телефона.

Леденцов еще раз выругался, уже неприлично: что же выходит? Здравая часть общества возмущена средневековым мракобесием, прокуратура ведет. проверку, опера мечутся в поиске… А мумия свободно продается и покупается, о чем сообщает многотысячный тираж газеты…

Леденцов добежал до кабинета Палладьева, но дверь оказалась запертой; не было на месте и других оперов. Тогда майор связался по телефону с информационным центром. Через десять минут он записал адрес: улица Однопрудная, дом 10, Дынин Алексей Алексеевич. Майор дождался бы подчиненных и послал в этот адрес, но улица Однопрудная шла параллельно улице Пригородной — той самой, где обитала ходящая пятками назад мумия. Надо спешить, наверняка эти мумии в дефиците.

Леденцов сел в оперативную машину и помчался на Однопрудную…

Давно здесь не был. Не то пригород, не то поселок, не то большая деревня. Двухэтажные одинаковые дома: низ кирпичный, верх деревянный. Некоторые даже с палисадниками. Майору показалось, что где-то крякнула утка. Впрочем, утки утками, а гаражи почти у каждого дома.

Майор подъехал к одному, распахнутому, и спросил у мужика про нужный адрес.

— А кто вам конкретно нужен?

— Я по газетному объявлению.

— Тогда ко мне. А чего не позвонили?

— Решил заодно подышать свежим воздухом.

— Да, воздух у нас сладкий, — согласился мужик, вышел из гаража и присел на скамейку.

Леденцов сел рядом. Он приехал по делу неторопливому, поэтому разговор о воздухе был к месту. Назвать этого мужика по имени и тем выдать свою информированность было преждевременно. Поэтому спросил панибратски:

— Как тебя звать-то?

— Алексеич. А к чему тебе мое имя? — насторожился собеседник.

— Спросить хочу: такая тишина, что наверняка в вашем доме случаются паранормальные явления?

— Не только пару, но и одного-то явления не найдешь.

— Что этим хочешь сказать? — не понял майор.

— В доме воды горячей нет!

Леденцов понял, что серьезного разговора не получится. Да и какой может быть разговор с человеком, торгующим мумиями? И все-таки попробовать стоило:

— Алексеич, говорят, ваш район будут застраивать?

— Кабы не так. Дома снесут и на этом месте раскинут парк, но не для отдыха.

— А для чего?

— Как зовется по-зарубежному степь, где можно охотиться?

— Сафари, что ли?

— Во-во, сафари.

— Лексеич, тогда нужны дикие животные.

— Совхоз рядом, поросята с голодухи совсем одичали. Их на эту сафари и пригонят.

Видимо, Алексеич был пенсионером и поговорить любил. Тема мрачноватая, мумии, но почему-то к ней лип юмор. Майор вспомнил недавний сигнал: жильцы сообщили, что их сосед отдыхал в Египте, где украл мумию, привез домой и держит у себя в квартире. Пришлось начать проверку: все-таки кража, хоть и в Египте. В квартире у соседа обнаружили девицу — худющую, измученную диетами и обгоревшую на египетском солнце до углистой черноты.