Всё, что было заложено ещё при Хрущёве Н.С., себя изжило. Политика застоя, кроме бега на месте, больше выжать из себя ничего не могла.

На основе ракетных крейсеров проекта 667Б на СМП в городе Северодвинске было построено несколько единиц фактически модернизированных крейсеров проекта 667 БД, БДР, БДРМ. Основное их отличие заключалось в увеличении количества ракет до шестнадцати штук и установки на ракеты разделяющихся головных частей. Новая последняя серия ракетных крейсеров участвующих в Холодной войне, были самые крупные подводные лодки в мире – тяжёлые ракетные крейсера с двадцатью баллистическими ракетами, головные части которых состояли из десяти разделяющихся блоков каждая. Это были плавучие подводные ракетные батареи. Технологическая начинка самой лодки практически была старой, ибо промышленность, выжать из себя ничего нового, уже была не в состоянии, хотя очень хотелось. Тактические возможности этого крейсера, безусловно, возросли. Но коррупционизм консервативного флотского мышления был не способен грамотно воплотить эти преимущества в жизнь, и крейсер использовался по старинке, как и все остальные.

Генерация новых идей в показушном государстве была поверхностной и односторонней -  всё производилось не для пользы дела, а для громкого рапорта наверх. Ох, как хотелось выпрыгнуть из штанов и покрасоваться. Показать то, что показывать не стоило, но… иначе не заметят! Итак, практически ничего не изменяя, флотские начальники волевым решением назначили корабли постоянной готовности – вот они стоят, как огурчики! Правда, некоторые из них не могут отойти от причала, но стоят…. Теперь РПК СН, уже постоянной готовности,  будут цикличными!

- Что, экипажи на этих кораблях полностью не укомплектованы?

- Люди, постоянно работая на пределе человеческих возможностей, не выдерживают и всеми правдами и неправдами с  этих «цикличных» бегут?

- Люди…- людей у нас много! И «железо» должно выдержать всё – на то оно и железо. Именно с этого момента на флоте корабли начали называть «железом».

Корабль – это гордое единство людей и техники! Корабль - это традиции. Корабль - это история взаимной любви. Корабль - это «Ладушка»! Тут же, утверждена полнейшая обезличка и безответственность «наездника»: вскочил, поездил и прости – прощай, «железо»!

Стал Липовецкий со своим экипажем служить уже на кораблях не только постоянной готовности, но и цикличных. Сдал он свою «Ладушку» в чужие руки, а сам с экипажем начал цикл: отпуск, учебный центр в Палдиски, переезд в Гремиху, приём чужого корабля, контрольный выход в море и затем боевая служба – это цикл полный. Малый – то же самое, только без поездки в учебный центр, не редко и без отпуска. Подводники оглядывались на свой корабль и «Ладушка», почувствовав  разлуку, подвывала сиреной, звучанием которой сердобольные «чужаки» провожали удаляющийся экипаж.

Из удалённого, обитаемого, практически острова, семья Липовецкого на период отпуска прибыла на родную Украину. Местный уклад жизни и взаимоотношений людей на Большой Земле им как-то не понравился совсем. Антон видел, что всё было не так, как раньше, как учили в учебниках, как писали в текущей прессе. Класс рабочих и крестьян с прослойкой интеллигенции как-то растворился и канул в лету. Появился целый класс помпезных партийных функционеров, которые власть в правящей единственной партии передавали по наследству. По уставу они должны были стоять на страже законности и порядка. И так, как они сами считали себя законом то, что ни делалось ими, было законным. Рука об руку, в мире и согласии с ними, жили руководители крупных промышленных предприятий, фабрик и заводов. Абсолютное большинство из них, на ступеньках роста  номенклатуры, растеряли свои инженерно-технические знания, но интриганами с политическим уклоном стали отменными. Это раньше они трепетали перед одним настоящим хозяином в стране. Теперь хозяевами жизни были они.

Ни один хозяин в капиталистическом обществе не мог позволить себе то, что вытворяли они. Вся эта никудышная руководящая верхушка в будущем сама себя станет называть элитой. Все остальные из класса рабочих, крестьян и интеллигенции из бывших хозяев страны превратятся в тружеников, которых официально так и называли. Труженики, ставшие  в многонациональном браке Советскими людьми, свободно перемещались по стране, и быть её липовыми хозяевами больше не желали. Они хотели иметь что-то более конкретное, своё, и в своих руках. Им очень хотелось, чтобы всё это благополучие свалилось на них без особого труда и риска. Им было наплевать, откуда придёт и кто будет этот добрый «дядя», который изменит по волшебству всё к лучшему.

В ожидании этого волшебства, Советские люди, кто как мог, щипали от общего пирога, спекулировали, торговали по точкам и, хотя числились тружениками, но работать честно не хотели. Крупные заводы, фабрики и их конвейеры не остановить, но качество выпускаемой продукции, несмотря на госконтроль и поощрительную зарплату было никудышным. Однако план давали, зарплата и премиальные деньги шли.

Обидно было за страну. Хотелось воскликнуть:

- Люди, хозяева земли, что же вы с ней делаете! Ведь вам и детям вашим на этой земле жить….

Особенно в почёте были «труженики», которые имели «колёса». Под мышкой в мешке много не унесёшь, другое дело шофёр с грузовиком! Как грибы у них росли свои домики рядом со стройками коммунизма. Эти стройки разваливались из-за растащенного цемента, не достраивались из-за сворованного кирпича и других стройматериалов. Горючее лилось рекой, шофёры сливали его прямо в землю, чтобы показать высокий километраж своей производительности. На самом «верху» государства сидел Генеральный вождь, который казалось, устраивал всех. Поговаривали, что кроме любви к орденам, коллекциям автомобилей он был не прочь выпить и поохотится.

То ли от преклонного возраста, то ли от выпитой водки, то ли от старческого маразма, но его речи с обращением к народу никто толком понять не мог: ни по смыслу и содержанию, ни по произношению и дикции, ни по злободневности дня. Его «крылатое» выражение - «сиськи-масиськи» с триумфом обошло весь Союз. Одному богу известно, что он имел в виду: то ли слово «систематически», то ли  бес в ребро стукнул, и он размечтался о прелестях приземлённых.

Поэтому: «Ветер веет, собака лает, а караван верблюдов…» - то бишь страна, неуправляемо шла себе в пустыне идеологии лжекоммунистического словоблудия в обширное пространство «никуда».

Антон любил свою землю, любил, несмотря ни на что, этих простых людей, заблудших в дебрях идеологии, толкуемой лживой «элитой». А уж маленькие радости и пристрастие – рыбалку и охоту, да ещё в отпуске, он мог любить беспрепятственно, и пропустить это увлекаемое занятие ему было бы грешно.

- Послушай, Пётр, - обратился Антон к свояку, - я тут, практически, чужак. Ты же все местные ходы и выходы знаешь. Как бы нам съездить на охоту?

Поездка на охоту для простого люда – это, конечно, не охота «элиты» в заказниках и заповедниках с дичью, привязанной за лапу к дереву. Чтобы понять все чувства, испытуемые на настоящей охоте, это событие нужно пережить самому.

- Готовься, - радостно сообщил Пётр, буквально на второй день, - завтра едем на косуль. Есть две лицензии. Выезжаем рано утром грузовой закрытой будкой автомашиной – всего восемь человек. Патроны – картечь, пули, но иметь и дробь помелче.

Антон почистил свою неизменную «вертикалку» – гладкоствольное ружьё двенадцатого калибра (ИЖ-12). Изнутри оба ствола блестели кольцами – хорошо. Патронташ – 24 патрона с номерами дроби, обозначенных, на торцевых картонных кружочках.

- Пули…, а зачем пули? Тем более что их у меня нет, - успокоил себя Антон. – Одежда: ватник, тёплые штаны, яловые сапоги, шапка – всё имеется в наличии. Рюкзак…- его собирает Светлана. До чего же у меня жена молодец! Как такую не любить: безропотно на рыбалку и охоту отпускает! Если сама не едет, то уж рюкзак соберёт по полной форме. А у Петра жена – моя родная сестра: крик, недовольство, попрёки, а то и слёзы…. Свояк молодец! Антон его считал больше своим родным братом, чем сестру сестрой.