Следует заметить, что подобная позиция Иисуса по отношению к иноверцам была для того времени не совсем типичной, поскольку древний иудаизм, в отличие от современного, проявлял явную склонность к прозелитизму — обращению язычников в «истинную веру». В эпоху Маккавеев иудейские цари, завоевав Галилею, Идумею, восточное Заиорданье, силой оружия навязали народам, населявшим эти области, религию, которую исповедовали сами. С потерей Иудеей самостоятельности главным способом приобщения иноверцев к Моисеевой религии стала мирная пропаганда, в которой иудеи весьма преуспели. «Всех людей, — писал примерно в это время Филон Александрийский, — покоряет себе иудейство, всех зовёт оно к добродетели, варваров, эллинов, жителей континента и островов, народы Востока и Запада, европейцев, азиатов, все народы земли» {87}. Филону, несомненно, казалось, что иудаизм вот-вот превратится в мировую религию, будет достоянием всех людей на земле.

   А вот Иисус, как видим, подобных восторгов не разделял. В отличие от большинства тогдашних иудеев, он предпочитал от иноверцев держаться подальше.

   Христианским богословам, конечно же, должно было броситься в глаза это явное расхождение с церковной традицией. Иисус — еврейский националист и ксенофоб? Немыслимо! И богословам пришлось срочно придумывать для этих «неудобных» высказываний Христа какое-нибудь подходящее истолкование. Блаженный Феофилакт, архиепископ Болгарский, например, объяснял это так: Иисус посылал апостолов к иудеям лишь для того, чтобы последние не оправдывали своё неверие тем, что к ним якобы никто с проповедью не приходил {88}. Другие церковные писатели думали иначе. Коль скоро, по их мысли, пророки возвестили явление Мессии евреям, то, значит, и проповедь Иисуса должна была именно с них и начаться {89}.

   В отличие от богословов, учёные-библеисты эти «неудобные» изречения Христа всегда предпочитали понимать не иносказательно, а буквально. По их мнению, Иисус был не создателем мировой религии, на чём настаивает церковь, а всего лишь провинциальным еврейским проповедником, и к тому же одним из многих.[19] Их точку зрения не могли поколебать даже те изречения Христа, в которых он посылал апостолов проповедовать всем народам мира: «Идите по всему миру и проповедуйте Евангелие всей твари» (Мк. 16:15). По мнению библеистов, эти изречения не заслуживают абсолютно никакого доверия, поскольку это говорит уже воскресший Христос, а кто из «серьёзных» учёных верит в воскресение?! Библеисты решили, что эти изречения были задним числом приписаны Иисусу позднейшими христианскими переписчиками, вынужденными под напором уверовавших в Христа языческих масс корректировать первоначальный образ захолустного иудейского пророка.

   Так кто же прав в этом затянувшемся споре? Церковные писатели, настаивающие на универсализме Христа, или же библеисты и христологи, которые доказывают, что Иисус был всего лишь провинциальным раввином из галилейской глубинки? А может быть, существуют и какие-то другие варианты? Это мы и постараемся сейчас выяснить.

   Как мы теперь знаем, главнейшей заботой апостолов в «партии» Иисуса была подготовка выступлений их «шефа» перед народом. Однако эта их деятельность не всегда оказывалась успешной. К примеру, из Самарии их однажды просто-напросто прогнали. Евангелист рассказывает, что Иисус «послал вестников пред лицем Своим; и они пошли и вошли в селение Самарянское, чтобы приготовить для Него; но там не приняли Его, потому что он имел вид путешествующего в Иерусалим» (Лк. 9:52-53).

   Самаряне были небольшой религиозной общиной, появившейся в Палестине после разгрома Израильского царства ассирийскими завоевателями в 722 г. до н. э. Их считают потомками переселенцев из ассирийских и вавилонских городов, а также немногих уцелевших израильтян. Самаряне придерживались иудаизма, но не ортодоксального: из всего Писания они признавали лишь Пятикнижие Моисеево и Книгу Иисуса Навина, поэтому правоверные иудеи смотрели на них как на людей, утративших чистоту религии. Самаряне, в свою очередь, только себя считали представителями истинного благочестия. На этой почве между ними постоянно происходили конфликты. Из-за этой застарелой вражды самаряне и апостолов отказались принять у себя, посчитав за обычных иудейских паломников, направляющихся в Иерусалим. Апостолам, можно сказать, ещё повезло: в те годы богомольцев, вынужденных идти в Иерусалим через Самарию, нередко грабили и даже убивали.

   Поэтому нет ничего странного в том, что Иисус, провожая апостолов на проповедь, строго-настрого наказывал им держаться подальше от самарян: «...в город Самарянский не входите; а идите наипаче к погибшим овцам дома Израилева» (Мф. 10:5-6). Эту загадочную фразу, которую обычно расценивают как свидетельство иудаистских предрассудков Иисуса, следует понимать совсем иначе. Действительно, если самаряне однажды уже прогнали апостолов, даже не захотев выслушать, то с какой стати нужно было повторять этот неудачный опыт? Чтобы нарваться на новые неприятности, а, может быть, и на кое-что похуже? Ведь, судя по всему, обида апостолам была нанесена нешуточная, коль скоро Иаков и Иоанн Зеведеевы даже предлагали Христу: «Господи! хочешь ли, мы скажем, чтобы огонь сошёл с неба и истребил их, как и Илия сделал?» (Лк. 9:54).

   Если Иисус избегал посещать самарян, то вовсе не потому, что считал их хуже или ниже себя в религиозном или каком-то ином отношении. Причина была в другом — в старинной вражде иудеев с самарянами, делающей небезопасными попытки нести «благую весть» в эту страну.

   Примерно в таком же ключе, по всей видимости, следует трактовать и те высказывания Иисуса, в которых он предостерегает апостолов от хождения «на путь к язычникам». Прежде всего отметим, что сам Иисус с язычниками всё-таки общался, хоть и не часто и без большой охоты. Из Евангелий известно, что он однажды помог римскому сотнику из Капернаума (Лк. 7:2-10), а также женщине-хананеянке (Мф. 15:22-28), исцелив их близких. Уже одно это говорит о том, что Иисус не питал по отношению к ним никакой религиозной или национальной предубеждённости. Почему же тогда, сумев прекрасно поладить с этими конкретными людьми, он с крайним недоверием относился ко всем язычникам в целом?

   Что ж, давайте рассуждать. Прежде всего обратим внимание вот на какой момент. Иисус, как видно из евангельских текстов, не сразу бросился помогать сотнику и хананеянке, а заставил их прежде долго и настойчиво упрашивать себя. Почему? Неужели он был таким чёрствым и неотзывчивым к людским нуждам? Конечно же, нет! Здесь в другом дело. Он просто-напросто сомневался в их вере и боялся, что из-за этого исцеление может не получиться. Как явствует из Евангелий, Иисус совершал чудеса только в том случае, если чувствовал безграничное доверие к себе со стороны людей, приходивших к нему с подобными просьбами. Но если такой веры не было, то не было и чудес, на это евангелист прямо указывает: «И не совершил там многих чудес по неверию их» (Мф. 13:58). Вот потому-то Иисус и медлил, желая вначале испытать веру сотника и хананеянки. И только убедившись в том, что они безгранично ему доверяют, Иисус совершил наконец чудо исцеления их близких.

   Ну вот теперь нам всё ясно! Иисус мог рассчитывать на успешное завершение своей миссии только тогда, когда аудитория, к которой он обращался с проповедями, благожелательно принимала его. В противном случае никакого контакта со слушателями не получалось, и ему приходилось удаляться ни с чем. Именно по этой причине Иисус и не хотел иметь никаких дел ни с самарянами, ни с язычниками. Он просто-напросто сомневался в них, опасаясь, что в своём неверии они не только не примут апостолов, несущих его учение, но и причинят им какой-либо вред: «Не давайте святыни псам и не бросайте жемчуга вашего перед свиньями, чтобы они не попрали его ногами своими и, обратившись, не растерзали вас» (Мф. 7:6).