Голова блаженно затуманилась, у края сознания замаячило блаженное забытье. Мужчины переглянулись и попытались завести разговор на отвлеченные темы. Я пригрозила отобрать у Пешша бутылку. Он пожал плечами и налил по второй.

   Я не стала разуверять их в причине сегодняшней попойки, и позволила думать, что праздную. На самом же деле я просто боялась обычного разговора, который может стать для нас с Ивом последним. Мой светлый астар может улететь от меня навсегда. Но... я решила. Ведь это правильно - построенное на лжи счастье рассыпается сухим песком, всегда найдется крошечный червь подозрения.

   Но самое главное не это.

   Я должна быть хоть немного достойной его.

   Продолжения вечера я уже не помнила, и на следующее утро обнаружила себя дремлющей в кресле. Никаких ощутимых последствий алкоголь не принес, как, впрочем, и эффекта. Меня по-прежнему грызла тревога.

   Вся следующая неделя слиплась в один бесконечный тягучий комок, в котором работа и сон были единственными наполнителями. В день же прилета Ива я и вовсе ходила сама не своя. Вот и сейчас - уже больше часа без дела сижу за столом, нервно сплетая пальцы.

   - Куратор... - по привычке сорвалось с чьего-то языка. Я обернулась. Чезе со своего места заговорщицки подмигнул, что совершенно не вязалось с серьезностью его тона: - Все будет хорошо, куратор.

   Я слабо кивнула, вернулась взглядом к своему столу и замерла. На гладкой столешнице стояла розетка кристаллов сианита, пускающая прямо в глаза яркие солнечные лучики. Постоянная спутница последних дней - тревога - растворилась в солнечной ауре полупрозрачных кристаллов. Камень детства, любимая игрушка и верный спутник малышей той поры, когда заботы взрослых кажутся непонятными и совершенно неинтересными. А растить своего собственного Солнечного Зверя - это важней всех дел глупых взрослых...

   Невидящие глаза не могут оторваться от крошечного окошка в безоблачно-счастливое детство, и глупая радостная улыбка сама возникает на губах.

   - Куратор... вам нравится? - Чезе хитро улыбнулся, переглянувшись с другими обитателями кабинета.

   - ...Спасибо.

   Я переводила взгляд с одного лица на другое, моих "заговорщиков", и понимаю, что ради свободы теряю слишком многое. От этого снова, в который раз, стало больно, так больно, что сжалось сердце. Чем я благодарю вас, искренне желавших дать мне хоть немного радости, а давших, сами того не подозревая, кусочек беззаботной легкости и незамутненного счастья самого лучшего детства на свете?

   Спасибо вам. За все спасибо... И за то, что вы все еще рядом, больше всего.

* * *

   В посадочном доке совсем немного народа - техники суетятся у подбитого утром метеоритом бота, да вечерняя вахта операторов рассаживается за прозрачным колпаком диспетчерской.

   Корабль не опаздывал, но мне казалось, что время превратилось в густую патоку, не желающую двигаться с места.

   Полчаса, пятнадцать минут, десять... Резкий сигнал захода на посадку прозвучал, казалось, целую жизнь спустя. Округлый рейсовый корабль медленно продвигался по доку, пока не занял отведенную площадку и не осел на ней всей своей грузной тушей.

   Я старательно отмеряла длину и скорость шагов, чтобы не сорваться и не побежать. Должность, провались она в Бездну...

   К тому времени, как я подошла, Ив уже успел сойти с корабля, заметить меня и улыбнуться. Мы чинно поклонились друг другу и направились на жилой уровень.

   Для радости я выделила себе ровно один день. Наверное, он тоже. Потому что на исходе этого дня, сказочного в своей долгожданности, мы вдруг одновременно заговорили о неважной, совершенно неважной сейчас работе...

   - Тебе здесь нравится?

   - Обычное место. Не хуже и не лучше других, - я сонно подперла подбородок ладонью. - Абсолютно ничего интересного. Лучше расскажи, как Центр... Как "Полюс".

   - Хорошо. Ревизия ушла. Теперь что-то думают, решают. Не знаю, официально еще ничего не объявляли, а слухи... Сама знаешь, что такое слухи: десяток очень правдоподобных и совершенно противоположных версий.

   - Арроне молчит?

   - Молчит, - Ив внезапно улыбнулся. - Очень сердито молчит.

   - А как... - звуки не желают складываться в слова, но мой собеседник умеет понимать такие вопросы.

   - Это закрытое дело, но... Его уже закончили.

   Молчание. Я не буду спрашивать, как. Я не хочу этого знать.

   Молчание. Глухая, неудобная тишина.

   Молчание...

   - Какие планы на карьерный рост? - голос Ива кажется слишком звонким, слишком резким. Но, боюсь, только для меня и моей нечистой совести.

   - Никаких...

   - Почему? Совсем неплохой старт для...

   - Нет, Ив. Ты не понял, - я подняла глаза. Я не хочу этого делать, но сделаю, потому что не могу так больше жить. Филин, Филин... Даже из могилы ты смог разрушить мою жизнь, хоть могила и сменилась на тюремную решетку...

   - Я ухожу. Ухожу из Корпуса.

   - Но почему? - искреннее недоумение на его лице на краткий миг сплелось с догадкой: - Это из-за перевода?

   - Нет.

   - Тогда почему?...

   - Ты веришь в легенды, Ив? - сегодня все происходит вдруг. И мой голос, неестественный в своем спокойствии, тоже прозвучал как-то вдруг.

   Я говорю. Кажется, долго. Кажется, совсем не то, что хотела сказать.

   Как все-таки глупо звучит повесть моей по-дурацки изломанной жизни - если говорить о ней вслух.

   Меня слушают. Старательно, не перебивая. И - удивительно - слышат. Слышат именно то, что говорю я, а не здравый смысл. В рыхлую вязь неуверенного рассказа просачивается твердость. Я решила все много дней назад, осознала и смирилась с последствиями. Я все смогу. Даже если будет очень больно... Кое-чему Филин меня действительно научил - на своем лживом примере.

   Я замолкаю. И, застыв странным изваянием, жду. Просто жду ответа, не позволяя ни одной мысли нарушить показное умиротворение.

   - Знаешь, я ведь тоже ухожу из Корпуса.

   - Понимаю...

   - Навряд ли. Меня скоро отзывают, - ироничная улыбка не вяжется со слишком серьезными глазами. Ну скажи что-нибудь. Скажи... - Я все не знал, как тебе сказать. И...

   - Отзывают... Значит, домой?

   - Да.

   - Я могу... Поехать с тобой?

   - Нет.

   Я с трудом разлепила губы:

   - Я понимаю...

   - Не думаю, - он невидящим взглядом смотрел в окно - маленький круглый иллюминатор, подмигивающий далекими огоньками звезд. - Я солдат, и солдат совсем невысокого ранга. Мое задание окончено, я обязан вернуться - туда, куда тебя не пустят. Не в твоем прошлом дело - я верю, что ты осознала свои ошибки и никогда их не повторишь, иначе не рассказала бы мне... Но это очень особенное место, правда.

   - Действительно, особенное... Око Небес, так ведь?

   - Откуда ты знаешь? - Ив резко обернулся, подтверждая мою догадку. В ясные глаза закралась досада. Но это ведь просто - если есть эйра, почему астар должны оставаться в области сказок?... Филин намекнул более чем прозрачно.

   В конце концов, я ведь тоже существо мифическое, и существую только в бредовых теориях ксенологов. Подумать только - разумная "звезда"...

   - Логика, и ничего больше, - я пожала плечами. - А задание - какое оно было? Или это тайна?

   - Думаю, нет... - Ив наконец опомнился от изумления. Видимо, действительно не ожидал, что я догадаюсь. - Тем более, ты сама от него страдала.

   Он потянулся к висящему на спинке стула мундиру и, достав из кармана тонкий лист писчего пластика, подал мне. Мелкая виньетка "Степень секретности А" с тыльной стороны, стандартная форма судебного приговора. И печать об исполнении поперек заголовка.

   Расстрел.

   Ногти впиваются в ладонь. "Видишь ли, жизнь у меня теперь одна..."

   Тот, чьей смерти ты так страстно желала сотни лет, наконец мертв - на этот раз на самом деле. Ты ведь рада?...