Ввалились в темноту прихожей. Ли чиркнул спичкой, язычок пламени испуганно заметался, на доли секунды выхватывая угол шкафа, изогнутые рога вешалки, отразился в треснувшем стекле зеркала. Кто-то или что-то прошелестело сквозняком, шепча: 'Разбитое зеркало к несчастью....'. Бред, чушь, суеверия! Так я начну стрелять в черных кошек и заглядывать в ведра встречных женщин.

  -Свечи на полке. Керосинка в комнате. Ли, растопи печь и найди на кухне водку или спирт. Лучше спирт.

  -Хай, ва! - отозвался японец и повторил чуть громче по-русски - Слушаюсь, моя госпожа.

  Агафья где-то там, в темноте прихожей, охнула, помянула святую богоматерь и семь своих неизменных архангелов. Тень улыбки коснулась моих губ - самурайчик приятно меня удивил. На ощупь добрался до дивана в комнате, безвольно осел на бескрайнее поле из набивной ткани. В ладонь толкнулся рукоятью 'немец' - я здесь, я с тобой! Ревнивый малыш 'АТ' уперся в ребра - я тоже тут! Я знаю, мальчики, я знаю.... Но я так хочу спать! Меня раскачивало, качало, уносило куда-то в тишину, но чьи-то руки тормошили, не давали покоя.

  -Госпожа, госпожа! Я нашел спирт! Что мне с ним делать?

  Глупый желтокожий человечек, он не знает, что люди делают со спиртом? Разумеется, натирают им себя!

  -Ли! Часть разведи напополам с водой и размешай в нем перец. Любой. Не жалей. Часть осторожно нагрей и разотри им меня. И мне нужно много- много теплой одежды и теплой воды. Ты сделаешь все это, мой хороший?

  -Да, госпожа.

  Рули, Леночка, рули. Пока можешь. У тебя так мало было в детстве игрушек. Особенно живых.

  Глоток жгучей жидкости огненным комком опалил небо, упал вглубь, взорвался терпкой бомбой, запуская теплую ударную волну по всему телу. Крепкие руки мяли меня, терли, сильно давили за ушами, разминали ступни, мешали, не давали заснуть. Что-то острое и нестерпимо горячее вдруг кольнуло меня чуть пониже правого колена, затем в левую ладонь, в затылок. Ну, надо же, чжень-цзю подручными средствами. Необычно, но..... Ленивая мысль мелькнула хвостом и свернулась в уютный клубок, прикрыв черный влажный нос остатками сознания. Я уснул.

  Нас утро встречает прохладой.....

  А ведь действительно холодно, очень холодно! Почему? Вчера было так тепло и, что скрывать, приятно. Выскользнул из-под груды шинелей, тулупа, одеял. Зябко переступил босыми ступнями на холодном полу. Пробежал в прихожую на носочках, посмотрелся в зеркало. Красавец! Волосы спутанные, грязные. Под глазами темные круги, левая щека измарана чем-то липким и темным. Ногти.... Ногти лучше не рассматривать, такого кошмара я не перенесу.

  Зашел на кухню, кое-как умылся холодной, почти ледяной водой. Агафья по-прежнему храпит на оттоманке у окна, Ли нигде нет, в окно хмурится затянутое серыми тучами полуденное солнце. Однако, здоров я поспать! Уже давно день, а пришли мы на квартиру где-то в полночь. Я спал почти двенадцать часов! Или тринадцать. Без снов, кошмаров, ворочанья с боку на бок, не просыпаясь. И это тут же подтвердил переполненный мочевой пузырь. Редкостная эгоистичная сволота! И ему совершенно наплевать, что отхожее место во дворе! Ему надо и все.

  Оделся, щурясь с темноты, проскакал по тропинке к неказистому, но очень пахучему сооружению из досок в углу двора. Помучался со щеколдой, присел. В щель между досками увидел отворяющуюся калитку, мужской силуэт. Подтерся, осторожно, на цыпочках, пробежал обратно, ткнул стволом в спину возившегося у квартирной двери человека, тут же отодвинулся на шаг.

  -Где ты был, Ли?

  -Госпожа заболела - я ходил за лекарствами. Купил - из кармана медленно извлекся небольшой сверток - немного. Больше не было. Еще есть мед. Простите, госпожа.

  -Все хорошо, Ли. Я уже не больна. И спасибо тебе за заботу.

  Обошел неподвижно стоящего японца, коснулся рукой дверной ручки и тут же, уловив за спиной начало движения резко повернулся, поймал глазами непроницаемый камень взгляда Ли:

  -Почему я госпожа, Ли?

  Молчит. Черты лица закаменели, скулы - обсидиан, плотно сжатые губы - тонкие лезвия бритвы. Когда уже не надеялся на ответ, Ли вдруг выдохнул, весь как-то обмяк, опустил голову:

  -У моего народа есть старая легенда, госпожа....

  -У твоего народа? Так ты не японец?

  -Нет, госпожа. Ииэ, ватаси ва нихондзин дзя фримасэн. Я по матери айну. Госпожа, наши отцы говорили, что когда сын народа айну встретит дух великого воина в теле девушки в далекой стране....

  -Остановись, Ли! Не нужно продолжать. Все легенды лишь старые сказки. Страшные, добрые, не важно. Сказки и все. А вот реальная жизнь.... Знаешь, Ли, эта сучья реальная жизнь, она мать её, не сказка и ее не загнать в рамки преданий твоего народа. Поэтому не продолжай. Я не запрещаю тебе верить, но я не хочу, чтобы ты ослеп из-за своей веры.

  -Хорошо, госпожа. Я все понял.

  -Молодец, Ли. А сейчас пойдем пить чай с твоим медом. Здесь несколько прохладно, ты не находишь?

  После чаепития мы открывали пещеру Али-Бабы или по-простому, срывали со стены обои и отдирали доски. Вернее, всем эти занимался Ли, а я лишь подсказывал, где именно ломать. Агафья сидела в углу и сортировала остатки своего имущества, что-то бурча себе под нос и бросая на меня неприязненные взгляды. Меня это мало задевало. На большее она не способна, а предать.... Предать она не успеет. Не в том смысле, что мой самурайчик или я сам ее, хм, занулю, а в том, что у нас разные дороги. И после этой квартиры они расходятся.

  Тайная нора убиенного супруга Леночки на самом деле была из двух комнат, но вход во вторую закрывал щит, обклеенный смешными обоями в цветочек и пузатый шкаф с тремя отделениями. Ли вырезал моим кинжалом прямоугольник в обоях и осторожно, по одной, принялся расшатывать доски, замирая после каждого излишне громкого скрипа. Вскоре мне это надоело и, отодвинув его в сторону, я просто вырвал расшатанные пласты пиленого дерева. Взвизгнули вытаскиваемые с силой гвозди, вспорхнуло к потолку облачко пыли. Я чихнул.

  -Доброго здоровья, госпожа Леночка!

  -И тебе не кашлять, Агафья Ивановна.

  Язва этакая. Принял из рук Ли зажжённую лампу, шагнул в темноту, остановился посередине комнаты. Темно, окно на противоположной стороне комнаты заложено кирпичом. Подкрутил фитиль, давая больше света. Нет, это не Ленькина 'захоронка', это что другое и других, серьезных людей. Очень серьезных, прям мороз по коже. Обстоятельных, основательных. На кого же ты работал, Леонид, под кем ты ходил? И почему так глупо закончил свою жизнь? Списали? Или сам 'соскочил', наиболее дебильным способом? Этого я никогда, наверное, не узнаю, да и не очень хочу знать. Сейчас я хочу лишь одного - быть отсюда как можно подальше. Потому что такое не теряют, не забывают и у такого всегда есть хозяева. Или наследники хозяев. Во что ты меня втянула, Леночка?

  Вошедший следом Ли не смог сдержать удивленного возгласа. И тебя проняло, мой сдержанный самурайчик? Что ж, неудивительно. Такое, кого угодно не оставит равнодушным.

  Семь английских пулеметов господина Мадсена, с аккуратно укутанными в промасленные тряпки стволами и затворами. Не тех убожеств выпуска 1903-1905 года, а последняя модель с отъёмным магазином на тридцать патронов. Где-то четыреста выстрелов в минуту, эффективно бьет метров на восемьсот. С магазином общий вес килограмм двенадцать, перфорированный кожух на стволе, короткие сошки. Солидная вещь для взрослого, серьезного мужчины. Представительная. Рядом пистолеты-пулеметы SIG "Brevet Bergmann", модель 1920 года. Написано у них так на горловине магазина. Высокие стопки двурядных магазинов. Уже снаряженных. Взял один сверху, выщелкнул патроны. Тридцать штук, а если мне не изменяет память, сюда входит пятьдесят. Умница снаряжал. Не много и немало и пружина магазина не просядет. Хорошая машинка, только с одним недостатком - одиночными не бьет, такова конструктивная особенность творчества швейцарских оружейников и герра Теодра. Маузеры в деревянных лакированных кобрах - куда уж без них! Без них и бой не бой, без этой пародии на нормальный пистолет. Хотя, стоп! Непростые тут маузеры, а так называемые 'Боло', под девять миллиметров, с укороченным стволом. Если меня не обманывает мое файлохранилище, то именно такие маузеры заказали для себя в Германии ребята из ГПУ. Привлекательная ниточка, но бессмысленная - зачем им самим от себя прятать оружие? Или это спрятано именно от них? Кем? И зачем? Ли осторожно прикоснулся к моему плечу, обрывая мои размышления.